Риган замяукала по-кошачьи. Заржала. Наконец, согнувшись в талии пополам, принялась быстро и энергично вращать верхней частью туловища, едва успевая заглатывать воздух.
— Остановите его! — рыдала она. — Пожалуйста, остановите его, мне больно! Остановите его! Я задыхаюсь!
Кляйн решил, что пора приступать к решительным действиям. Он подошел со своим чемоданчиком к окну и стал готовить инъекцию. Невропатолог остался у кровати. Он увидал, как снова, будто от сильного толчка, Риган упала на спину, закатила глаза и, все так же перекатываясь с боку на бок, начала сдавленно что-то выкрикивать. Врач склонился, чтобы прислушаться, но тут Кляйн жестом подозвал его к окну.
— Я введу ей либриум, — сообщил он негромко, поднимая шприц к свету, — а вас попросил бы попридержать ее.
Невропатолог кивнул. Краем уха он все еще пытался уловить то, что доносилось с кровати.
— Что она там бормочет? — шепнул Кляйн.
— Не понимаю. Бессмыслица какая-то. Набор звуков. — Похоже, собственный ответ не удовлетворил невропатолога, и он добавил: — Но она именно говорит: тут ясно прослушивается ритм речи.
Кляйн кивком указал на кровать. Они подошли к ней и стали с обеих сторон; затем многозначительно переглянулись. На секунду девочка застыла, будто в каком-то мышечном пароксизме. Затем туловище ее стало приподниматься и вдруг выгнулось вверх немыслимой дугой, так что ступни коснулись лба. Все это время она не переставая визжала от боли. Кляйн подал сигнал, но невропатолог не успел подхватить детское тело: Риган обессиленно рухнула вниз и, будучи, кажется, уже без сознания, помочилась в постель.
Кляйн поднял ей веко, проверил пульс.
— Отключилась надолго, — прошептал он. — По-моему, это был эпилептический припадок. Как вы считаете?
— В любом случае, лучше перестраховаться. — Он ловко ввел иглу. — Ну и что скажете? — спросил он невропатолога, накладывая на ранку стерильный пластырь.
— Височная доля. Можно было бы заподозрить шизофрению, Сэм, но уж очень внезапно начался приступ. Раньше подобного не наблюдалось?
— Нет.
— Неврастения? — предположил консультант, но Кляйн лишь покачал головой. — Или истерия?
— Я уже думал об этом.
— Не сомневаюсь. Нет, добровольно насиловать собственное тело таким вот образом — это уж слишком. — Он покачал головой. — Патология налицо. Необычайная физическая сила, паранойя, галлюцинации — все указывает на шизофрению, но конвульсии… Нет, что-то с височной долей. Но меня другое тут беспокоит. — Он умолк, сдвинув к переносице брови.
— Что именно?
— Не могу утверждать с полной уверенностью, но… разве вы не заметили признаков личностной диссоциации? “Моя жемчужинка…”, “моя деточка…”, “моя свинка…” Вам не показалось, что она обращалась так к самой себе?
Кляйн постоял в раздумье, покусывая губу.
— В первый момент, признаться, мне это в голову не пришло, но сейчас, когда вы сказали об этом… — Он растерянно хмыкнул. — Я вижу, что такое вполне возможно. — Затем передернул плечами, будто пытаясь отмахнуться от этой мысли. — Так или иначе, самое время сделать пункцию. Глядишь, что-то и прояснится.
Невропатолог кивнул. Кляйн пошарил у себя в саквояже, вынул какую-то таблетку и положил ее себе в карман.
— Как у вас со временем?
Невропатолог взглянул на часы.
— Есть еще около получаса.
— Пойдемте тогда поговорим с матерью.
Они вышли из спальни и направились по коридору к двум женщинам, уныло стоявшим у лестничной балюстрады.
— Она уснула, — сказал Кляйн.
— Слава богу, — вздохнула Крис и утерла нос мокрым комочком платка; глаза ее покраснели от слез.
— Мы ввели ей большую дозу успокоительного. Так что, возможно, она проспит до завтрашнего дня.
— Ну и хорошо, — слабо проговорила она. — Вы уж меня простите, док, расквасилась, как ребенок.
— Напротив, вы держитесь превосходно, — попытался приободрить ее Кляйн. — Нелегкое вам выпало испытание. Познакомьтесь, кстати: доктор Дэвид, невропатолог.
Крис выдавила из себя некое подобие улыбки.
— Хэлло… Ну и что вы теперь об этом скажете?
— Я все-таки по-прежнему считаю, что мы имеем дело с поражением височной доли, — начал Кляйн.
— Боже, ну о чем вы тут мне толкуете?! — взорвалась она. — Тут помешательство какое-то, раздвоение личности, а вы… — Она опомнилась вдруг, опустила голову и выдохнула устало. — Простите, нервы уже сдают. Ну так о чем вы начали говорить? — Она подняла на Кляйна измученный взгляд.
— На сегодняшний день медициной официально признано не более сотни случаев истинного раздвоения личности, — ответил за него доктор Дэвид. — Это редчайшее заболевание, миссис Мак-Нил. Я понимаю, насколько велик для вас сейчас соблазн обратиться к психиатру, но поверьте, каждый сколько нибудь уважающий себя специалист в первую очередь постарается убедиться в отсутствии соматических расстройств. Такой путь самый надежный.
— О’кей, ну и что у нас на очереди?
— Укол в поясницу, — ответил доктор Дэвид.
— Пункция?
Он кивнул.
— Возможно, здесь мы получим то, что не смогли дать нам рентген с ЭЭГ, — заметил доктор Кляйн, — а кое-что вообще исключим из рассмотрения. Хорошо бы сделать это сейчас, пока девочка спит. Местное обезболивание я, конечно же, проведу в любом случае, но важно еще и исключить возможность случайного движения.
— И все же объясните мне: ну как могла она так вот подпрыгивать на кровати? — Крис тревожно прищурилась.
— По-моему, мы с вами это уже обсуждали, — отрезал Кляйн. — Для патологических состояний такого рода характерны и резкое увеличение мышечного потенциала, и ускоренная моторная реакция.
— Но почему — этого-то вы мне сказать не можете! — не унималась она.
— Кажется, это имеет какое-то отношение к нарушению функции двигательного аппарата, — ответил доктор Дэвид. — Большего вам сказать не могу.
— Ну и как насчет пункции? — напомнил Кляйн. — Вы не возражаете?
Крис шумно выдохнула, поникла головой.
— Давайте, — произнесла она наконец. — Делайте все, что необходимо. Только вылечите ее ради Бога.
— Постараемся, — заверил ее Кляйн. — Вашим телефоном можно воспользоваться?
— Ну конечно. Он в кабинете.
— Да, кстати, — вспомнил терапевт, когда она повернулась, чтобы проводить их в свою комнату. — Было бы неплохо сменить ей белье.
— Сейчас же это сделаю. — Шэрон направилась к детской спальне.
— Приготовить вам кофе? — спросила Крис, когда врачи вслед за ней стали спускаться по лестнице. — Придется, правда, довольствоваться растворимым: я на сегодня отпустила слуг.
