— Почему?
— Просто оказалось, что пустоши все равно, сколько раз ты ей поклонишься и что скажешь. Если ты не осторожен, ты исчезнешь и все. И вся религия. Церковь Греншо не дала райдерам то, что они ждали — она не явила чуда.
— Но, Майкл, я говорю совсем о другом!
— Сколько угодно. Ты можешь верить во что хочешь, в конце концов, говорят, это свободная страна. Но я в эти игры не играю.
— Ну и хорошо!
— Вот и отлично!
Анна немного помолчала, рассматривая свои ногти.
— Майкл?
— Да?
— Наверное, я трусиха. Мне очень хочется верить во что-то хорошее.
— Ты молодец.
— Иначе очень страшно.
Дорога убегала вдаль, и ей не было видно конца. Горы по-прежнему маячили у самого горизонта, не приближаясь ни на дюйм. Как будто это проклятое место застыло.
Тишину прервал Майкл.
— Кажется, мы меняем направление.
— Что?
— Посмотри на солнце. Мы снова движемся на север.
Анна посмотрела. Солнце действительно сместилось и находилось теперь слева от них. Яркий свет слепил ей глаза.
— Да, ты прав. Раньше оно было впереди.
— Странно.
— Это хорошо?
— Думаю, да. Если считать, что нам надо на северо-запад, а раньше мы двигались почти на восток — это хорошо. Даже не верится.
— Это все потому, что ты не хочешь верить в хорошее.
— Я не люблю верить. Я люблю видеть.
— Ну, теперь ты видишь?
— Да.
— Значит у нас все хорошо?
— Похоже на то.
— Я всегда это знала!
Майкл немного расслабился и принялся тихо насвистывать. Анна достала воду и сделала глоток.
— Хочешь?
— Не откажусь.
Она передала ему бутылку.
— Майкл, может быть, это дурацкий вопрос, но мне интересно. Я слышала, как Чарли называл тебя Док. Почему?
Он улыбнулся.
— Я живу в деревне, а там человек, закончивший колледж, считается большим ученым.
— Ты окончил колледж?
— А что, не похоже?
— Нет. Ну… Нет.
— Я учился в Альбукерке в Политехническом. Получил степень бакалавра по математике.
— Здорово! Так вот почему ты так просто с этими цифрами!
— Спасибо.
— Знаешь, я ведь тоже там училась. Удивительно! А сколько тебе лет?
— Двадцать девять.
— Слушай! Мы могли там быть в одно и то же время!
— Да?
— Точно! Мы даже могли встречать друг друга!
— Не может быть! Я бы тебя запомнил!
— А я бы тебя нет!
— Почему?
Анна хихикнула.
— Ты похож на зубрилу. А их замечают только тогда, когда нужно достать задание по предмету.
— Ну спасибо!
— Не обижайся.
— Даже не подумаю.
— А ты знал Клауса?
— Такой маленький лысый человек? Вел предмет истории искусств?
— Точно!
— Конечно. Я ходил на его курс. Я записался туда, чтобы… Ну, не важно. Несерьезно все это было. Да, он умел влезть в душу!
Анна хихикнула.
— Признайся, ведь это он пристрастил тебя к Ван Гогу!
Майкл пригнулся к рулю и заговорил высоким задыхающимся голосом астматика.
— Я считаю, что Винсент Ван Гог является одним из ярчайших явлений в живописи девятнадцатого века!
Анна хихикнула.
— Точно! Просто вылитый! И каждый образованный человек…
Майкл подхватил, и конец фразы они произнеси хором.
— … должен знать его великое искусство!
Они засмеялись.
— У меня дома, в Вермонте, тоже есть его репродукция.
— Как удивительно!
— У меня «Хижины».
— Не самая удачная работа на мой вкус.
Анна шутливо ткнула его в плечо.
— Гадкий!
— Вовсе нет. Просто я разбираюсь в искусстве.
— Ха! Тоже мне математик-искусствовед.
— А что?
— Да так. Между прочим, когда я тебя первый раз увидела, то решила, что ты бухгалтер!
— А я подумал, что ты одна из тех психованных богатых особ, которые суют нос во все щели!
Они снова засмеялись.
— А ведь все не так. Правда?
— Да.
— Жизнь — очень странная женщина. Она забросила нас в разные концы страны, а потом снова свела в том месте, которого не может быть. Как ты думаешь, это может оказаться случайностью?
— Ты во всем хочешь найти смысл.
Анна посмотрела на него и улыбнулась.
— Я не об этом. Но ты прав. Хочу. Я всегда хочу найти смысл.
Они продолжали болтать, а машина пожирала колесами дорогу, унося их все дальше и дальше.
— Что-то вокруг изменилось, тебе не кажется?
Майкл пожал плечами.
— Я ничего не вижу.
— Посмотри на кусты.
Окружающий пейзаж был настолько однообразным, что действовал, как гипноз. После нескольких часов созерцания его, взгляд настолько привыкал, что появись на обочине голландская мельница, ее можно было и не увидеть. Кусты, о которых говорила Анна, были частью этой монотонной картины, и сначала Майкл не мог понять, о чем она говорит. И только несколько секунд спустя он понял и сразу насторожился.
Эти кусты, невысокие, примерно фута два, раскачивались на ветру, словно кланялись проезжающей мимо машине. Раньше они были неподвижны.
Майкл осознал и еще одну вещь — им стало труднее говорить. Завывание ветра в окнах сделалось сильнее, будто поворачивали ручку громкости у радио. Медленно-медленно, очень незаметно.
— Странно.
Машина слегка качнулась на рессорах, будто чья-то невидимая рука мягко подтолкнула ее в сторону. В окно ворвался порыв ветра, подхватил волосы Анны и разметал их в стороны. Она тряхнула головой и стала собирать рассыпавшиеся локоны.
«Сабурбан» снова качнулся.
— Кажется, становится ветрено.
Майкл нахмурился.
— Почему-то мне это не нравится!
Открытия сыпались одно за другим. Утром, когда они только начали путь, дорога просматривалась на несколько миль вперед. Воздух был настолько чист и прозрачен, что, казалось, его нет вовсе. Теперь видимость уменьшилась. Далеко впереди собирался мутный желтоватый туман, в котором очертания гор растворялись, словно в воде. Небольшие вихри кружили по обочине, превращаясь в крошечные смерчи. Они мчались вперед, легко перегоняя «Сабурбан».
— Что за чертовщина?
— Может, сбросим скорость? — спросила Анна. — Мне страшно.
Очередной порыв ветра принес с собой песок, мелкий, как пыль. Она закашлялась. У Майкла заслезились глаза. Они одновременно надавили на кнопки, и окна закрылись. Стало значительно тише.
— Похоже, там впереди ураган. Только этого нам не хватало!
Майкл немного отпустил педаль газа, и стрелка спидометра сползла до шестидесяти миль в час.
Ветер свирепствовал по обе стороны дороги. Он яростно раскачивал кусты, прижимая их к земле. Трава стелилась и колыхалась волнами, словно большая желто-бурая река. Майкл взглянул на небо. Сквозь тонкую пелену песка, оно казалось каким-то грязным. Солнце все еще ярко светило, и не было видно ни одного облачка. Даже намека. По дороге проносились песчаные змейки.
