— Клэр? — позвал Стив, вставая на ноги и оборачиваясь, чтобы посмотреть, что с ней и где зомби. Она была посреди бочек, все еще лежала и растирала лодыжку. Ее пистолет был приблизительно в трех с половиной метрах от нее. Стив увидел, как ее глаза широко распахнулись, и проследил за ее испуганным взглядом — одинокий зомби приближался к ней…
…а все, что он мог сделать — это смотреть на него, тело больше не подчинялось ему, будто было в тысяче миль отсюда. Клэр что-то говорила, но он не слышал, полностью поглощенный видом зараженного. Это был крупный, скорее даже толстый мужчина, но кто-то оторвал часть его пуза. Из открытых липких ран на животе сочилась кровь, темная рубашка стала еще темнее, практически сравнявшись по цвету с кровью, впитавшейся в нее. У него было серое лицо с ввалившимися глазами, как у них всех, и рот был измазан кровью — то ли он прикусил язык, то ли уже кем-то полакомился.
Клэр произнесла еще что-то, но Стив был поглощен воспоминанием, внезапно ярко пронесшимся перед глазами, оно было столь реальным, что, казалось, он испытывает все заново. Ему тогда было четыре или пять, и родители взяли его на первый парад — то был День Благодарения. Он сидел на плече у отца, наблюдая за проходящими мимо клоунами, люди вокруг громко кричали, и он заплакал. Сейчас он не мог вспомнить, почему, но помнил отца — тот взглянул на него, и взгляд был полон заботы и любви. Когда папа спросил его, что случилось, Стив не ответил, но отозвался на хорошо знакомый и любимый голос, обвив маленькими ручками его шею и уткнувшись в нее, все еще плача, но зная, что он в безопасности, что ему ничего не грозит, пока его отец вот так вот держит его…
— Стив!!!
Клэр выкрикивала его имя, и он увидел, что зомби почти навалился на нее, его серые пальцы смыкались на жилете девушки, поднимая ее вверх, к окровавленному рту с текущими слюнями.
Стив закричал и открыл огонь, грохот пуль, разрывающих тело и лицо его отца, заставили его забыть о Клэр. Он продолжал стрелять без остановки и продолжал кричать, пока тело его отца не рухнуло вниз, а грохот стрельбы не замолк, лишь сухие щелчки полностью разряженного оружия тревожили тишину. И Клэр, обойдя его, коснулась плеча, а он, рыдая, звал папу.
Некоторое время они просто сидели. Когда он смог наконец говорить, рассказал ей о том, что произошло, о части того, что случилось; сидел, обхватив колени руками, уткнувшись в них лицом, и говорил, говорил. Рассказал ей о своем отце, который работал в "Амбрелле" водителем грузовика, и был пойман при попытке кражи формулы в одной из лабораторий. Рассказал ей о своей матери, которую расстреляла троица наемников "Амбреллы", ее обнаружил Стив, вернувшись из школы — задыхающуюся, истекающую кровью, умирающую на полу гостиной собственного дома. А потом мужчины забрали их — Стива и его отца — забрали на Рокфорт.
— Я думал, его убили при воздушном налете, — сказал Стив, вытирая глаза. — Хотел, чтобы мне было плохо из-за этого, правда, хотел… но только думал о маме, как она выглядела… не хотел, чтобы он умирал, нет, не хотел… я… я ведь любил и его тоже.
И, признав это вслух, Стив снова заплакал. Одной рукой Клэр обнимала его, но едва ли он мог это почувствовать, так плохо ему было, что, казалось, от такого горя может разорваться сердце. Он знал, что должен встать, должен найти ключи, должен идти с Клэр и улететь отсюда на самолете, но все это больше не казалось значимым.
Клэр молчала все это время, лишь слушала и обнимала его, но потом встала и сказала ему оставаться на месте, сказала, что скоро вернется и они смогут покинуть остров. Что ж, ладно, просто отлично, он и хотел остаться в одиночестве. Он был опустошен, как никогда прежде в жизни, он так устал, так тяжело ему было, что двигаться куда-либо Стив просто не хотел. А Клэр ушла, и Стив решил, что скоро, очень скоро, очень-очень скоро, ему придется отправиться на поиски медалей. И он обязательно пойдет, как только его перестанет трясти.
В окружающей его прохладной темноте беспокойно, в полудреме, отдыхал Родриго. Но сейчас он слышал шум в коридоре, и прилагал отчаянные усилия, заставляя себя открыть глаза и приготовиться к встрече с неизвестным. Он поднял было свое оружие, но тут же положил руку на стол, поняв, что у него не было сил держать его на весу.
"Убью любого, кто со мной свяжется", — подумал он скорее по привычке, не имея сейчас в этом уверенности, радуясь тому, что у него все еще был пистолет, пусть он даже почти что покойник. Охранник, превратившийся в зомби, уже свалился с лестницы и даже как-то дополз до комнаты с камерой после того, как девушка ушла, но Родриго убил его, сапогом размозжив голову, а оружие, все еще висевшее у того в кобуре на сломанном бедре, забрал себе.
Он ждал, больше всего на свете желая снова погрузиться в дрему, но пытался оставаться начеку. Оружие дало ему повод слегка расслабиться, унеся прочь большую часть его страхов. Скоро он умрет, это неизбежно… но одним из них становиться не хотелось ни за что. Самоубийство, конечно, считается одним из самых тяжких грехов, но Родриго также знал, что если бы ему не удалось избавиться от приближающихся зараженных тварей, он пустил бы себе пулю в лоб раньше, чем они коснулись его. В любом случае, его, скорее всего, ждет ад.
Шаги, и кто-то шел по комнате, шел слишком быстро. Зомби? Его чувства уже были отрезаны от реальности, и он не мог сказать точно, ускоряется что-то или замедляется, но он точно знал, что скоро ему придется выстрелить или он упустит свой шанс.
И внезапно перед ним заплясал свет, крошечный, но рассеивающий тьму… и там, в этом свете, перед ним стояла она, словно мечта, ставшая явью. Девчонка Рэдфилд, живая, держала зажигалку в руке. Она оставила ее гореть, поставив на стол, будто фонарик.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотал Родриго, но она рылась в сумке на талии, не смотря на него. Он расслабил пальцы, позволив тяжелому пистолету выпасть из них, и закрыл глаза буквально на секунду или момент. А когда снова открыл их, она уже держала его за руку, зажав в ладони шприц.
— Это кровоостанавливающее средство, — сказала девушка, ее руки и голос были мягкими, укол иглы быстрым и безболезненным. — Не беспокойся, передозировки или чего-то такого не случится, кто-то написал дозировку на бутылке. Тут написано, что оно замедляет любое внутреннее кровотечение, так что ты продержишься до тех пор, пока не прибудет помощь. Я оставлю здесь зажигалку… ее дал мне брат. Она приносит удачу.
Пока она говорила, Родриго пытался сконцентрироваться на пробуждении, пытался преодолеть сонливую апатию, охватившую его тело. То, что она ему говорила, не имело смысла, он же отпустил ее, она ушла. Зачем же ей возвращаться и помогать ему?
