— И это после того, что ты сделал?! — Вампир вплотную подошел к охотнику, его глаза метали молнии.
— А ты в обиде? Я всего лишь выполняю свою работу. Предлагаю вместе закончить одно дело. Твоя подружка убила моего помощника, это скверно само по себе, но главное — мы остались вдвоем против шестерых матерых упырей. Я не настолько самоуверен, чтобы утверждать, будто на пару с Ятаганом смогу справиться с этими тварями. Ты тоже горишь желанием уничтожить Оркуса, но в одиночку не имеешь ни одного шанса на успех. Логика войны подсказывает, что мы должны заключить временный союз и действовать сообща.
— Мне противно иметь с тобой дело.
— Вероятность того, что можно открыть врата, не обладая всеми осколками кристалла, очень высока. Если это случится, никто не помешает Оркусу править нашим убогим мирком. А может быть, ты, как и любой вампир, готов на все, лишь бы приблизить час перемен? Зачем тебе сражаться со злом, если ты сам — зло?
— Довольно. Трое против шести — это судьба. Приятно брать в напарники приговоренного к смерти человека?
— Иногда надо подходить к закону творчески, — усмехнулся Кровавый Алекс.
Они ушли в темноту, оставив позади ярко освещенный городок аттракционов. Выждав минуту, мы с Панкратовой отправились следом, желая своими глазами увидеть развязку страшных и трагических событий этой ночи.
— Куда торопитесь, красотки?
Я узнала вышедшего на дорожку вампира и попятилась, отступая за спину Панкратовой. Это он гонял меня по ночным дворам! Упырь заулыбался и распростер руки как будто для объятий:
— Удачная ночка! Рад тебя видеть вновь, маленькая дрянь! Эта наша встреча будет последней. — Не успев сделать и шага, мы оказались в цепких руках вампира. — Я чувствовал, что поблизости прячутся невинные ягнятки. Поверьте, красотки, вам достанется очень важная роль!
Дождь прекратился. Возможно, он просто не смел касаться залитой таинственным, выходившим из земли светом поляны. Стоявший в магическом круге Оркус поднял на нас ледяные глаза, в которых проскользнула тень удовлетворения.
— Ты хорошо поработал, Пифон, — кивнул он нашему тюремщику. — Трех жертв вполне достаточно.
Подошедшие сзади вампиры накинули на меня тяжелую сеть, и за дальнейшими событиями я была вынуждена наблюдать, болтаясь на ветке раскидистой липы. В соседних «авоськах» висели Панкратова и Толкачев. Петра поймали почти сразу после того, как я отправилась на поиски Кристиана.
— Для успешного проведения ритуала им непременно нужны человеческие жертвы, — сообщил подслушавший разговоры вампиров Толкачев.
Планы упырей не вдохновляли, и нам оставалось рассчитывать только на своевременное появление Кристиана и Кровавого Алекса. Я опустила глаза, рассматривая происходящее на поляне.
Оркус извлек из складок одежды кусочек кристалла и положил его на треножник:
— Время приближается. Начнем.
Нежити по очереди подходили к треножнику, укладывая на него свои осколки волшебного камня.
— Пусть части станут единым, и отворятся врата, и вступит на землю Самхэйн!
Призвав кельтского бога смерти, Оркус заговорил на непонятном языке, произнося заклинание. Нараспев повторяя непонятные слова, вампиры вошли в круг и закружились в странном медленном хороводе. Жуткая заунывная песня навевала тоску, и я почувствовала, что пора начинать прощание с жизнью. Темп танца ускорился, а над очерченным на земле магическим кругом начала мерцать прозрачная, сотканная из света полусфера. Оркус умолк и сосредоточенно возился с лежавшими на треножнике кристаллами. Однако собрать головоломку оказалось не так-то просто — осколки не только не желали складываться в единое целое, но, напротив, отскакивали один от другого.
— Я пришел за тобой, Оркус, — раздался знакомый голос. — Ты готов?
Через границу магического круга перешагнул Кристиан. Светящаяся полусфера разрушилась, а стоявший у треножника вурдалак вздрогнул, словно от удара.
— Ты?! — На лице Оркуса промелькнуло презрительно-удивленное выражение. — А я-то думал, солнце давно испепелило кости самоуверенного безумца.
— Месть дала мне силы жить. Сразись со мной, если не трусишь.
— При других обстоятельствах — с удовольствием. Но сейчас, извини, занят. — Оркус развел руками, а потом неожиданно скомандовал: — Взять его!
Пифон и еще один стоявший поблизости упырь вытолкнули Кристиана из магического круга и потащили к краю поляны. Остальные нежити вновь начали кружение, распевая древние заклинания и восстанавливая светящуюся полусферу. Признаюсь, ритуальные действия вампиров занимали меня значительно меньше, чем положение Кристиана. А оно было очень и очень тяжелым. Подручные Оркуса хорошо знали свое дело, и вряд ли Кристиан мог продержаться против них хотя бы несколько минут. Тем не менее он отчаянно сопротивлялся, доставляя своим противникам весьма неприятные мгновения. Наблюдая за схваткой разъяренных вампиров, я упустила из виду магический круг. Внимание к происходящим там событиям привлек Толкачев.
— Смотрите, девчонки, — прошептал он.
Колдовавший над осколками Оркус резко пригнулся, а находившийся рядом вампир охнул и медленно завалился на бок. Из его груди торчал конец толстой деревянной стрелы. Пока упыри оценивали ситуацию, Алекс в два прыжка пересек поляну и почти вплотную приблизился к Оркусу.
— Экая досада, прожить на свете сотни лет, и не научиться складывать простенькие головоломки! Ты забыл о седьмом камешке, он скрепит все остальные.
— Даже разбитый ключ может отворить врата. Еще немного, и безграничная сила войдет в меня…
— Ты думаешь, я буду дожидаться?
С этими словами охотник резко ударил Оркуса по ноге и занес кол над потерявшим равновесие вампиром. Матерый вурдалак обладал отменной реакцией и, кубарем перекатившись под рукой Алекса, в какую-то долю секунды оказался у него за спиной и нанес ему сильный удар. Двое нежитей атаковали Ятагана, а Кристиан яростно отбивался от своих противников… Сражение между охотниками и вампирами развивалось так стремительно, что сложно было уследить за происходящим. Мы с Панкратовой и Толкачевым раскачивались на ветке, как спелые плоды, пытаясь угадать, кому достанется победа в яростной схватке.
Вскоре это стало понятно. Несмотря на то что Ятаган заколол еще одного вампира, преимущество было на стороне Оркуса. Люди устали, а нежити становились все сильнее и сильнее. Я вновь приготовилась подводить итоги своей бестолковой жизни, но от горьких дум меня отвлекало ритмичное покачивание ветвей липы. Осмотревшись, я заметила, что висевший ближе к стволу Толкачев пытается повернуться в своей сетке и изменить положение тела.
