— Куда она так торопится? Что за пожар?
— Не пожар, — ответила Пайпер. — Просто нам… нужно кое о чем позаботиться.
— Наверное, сейчас не самое лучшее время для нежданного гостя?
«Он необычайно понятлив», — подумала Пайпер.
— Мне совсем не понравилось, как закончился наш пикник, — сказал Джек тихо.
— Мне тоже, — призналась Пайпер.
Он взял ее за руку, и она почувствовала, как по телу пробежала горячая волна. Их глаза встретились.
— Ты мне нравишься, Пайпер. Я хочу узнать тебя поближе…
— И я тоже хочу тебя узнать, но…
— Если я даром теряю время, пожалуйста, так и скажи.
— Да нет же. Ты мне нравишься, — ответила Пайпер. — Очень.
— Наши свидания каждый раз заканчиваются, даже не начавшись. — Он положил руку ей на щеку, прикрыв рот большим пальцем, отчего сразу стало пощипывать губы. — Ты не идешь у меня из головы ни днем, ни ночью. Без конца представляю, каким будет твой поцелуй.
Пайпер тяжело вздохнула.
— Может быть, мы поцелуемся прямо сейчас? — спросил он.
Губы Пайпер медленно раздвинулись в улыбке. Джек обхватил ее голову ладонями и склонился к ней, собираясь поцеловать.
— Ты нужна мне, Пайпер, — крикнула ей из окна Фиби. — Прямо сейчас!
Пайпер отстранилась от Джека, почувствовав лишь его дыхание. Поглядела на дом. Фиби высунулась наполовину из окна комнаты Прюденс на втором этаже.
Пайпер поглядела на Джека, надеясь, что он и на сей раз поймет и простит ее.
— Мне нужно бежать.
— У вас что-то случилось? — спросил он. — Может быть, я смогу помочь?
Ей очень хотелось, чтобы он хоть как-то помог, но она знала, что ответ может быть лишь один:
— Ничего не случилось. Просто… просто сестричкина причуда.
Он убрал руки от ее лица и отступил на шаг.
— Ты уверена?
— Ну же! — крикнула Фиби. — Не медли!
— Пожалуйста, не обижайся на меня, Джек. Мне действительно нужно идти, а объяснять некогда.
С разрывающимся сердцем она кинулась в дом, оставив своего кавалера в одиночестве на крыльце.
Она вбежала в комнату старшей сестры. И замерла со сжавшимся сердцем на пороге, увидев, во что превратилась Прю. Ее кожа совсем потеряла эластичность. Плоть как будто вовсе исчезла. Вокруг глаз пролегли темные круги. Дыхание было частым и прерывистым, как будто чья-то рука сжимала ей горло.
— Идем за «Книгой Теней», — сказала Фиби.
Пайпер кивнула и вслед за ней направилась на чердак.
— Заклинание, — пробормотала Фиби, положив ожерелье рядом с фолиантом. — Нам нужно особое заклинание, чтобы загнать злого духа обратно в изумруд.
Она стала лихорадочно перелистывать страницы. Наконец остановилась и вздохнула с облегчением:
— Я нашла то, что нужно. Послушай:
Пепел к пеплу, а к праху прах.
Мы замуруем тебя в веках.
Чтобы невинных ты не губил,
Мы оставляем тебя без сил.
Мы заключаем тебя в темницу
Из-за тебя больше бед не случится!
Пайпер почувствовала сильное облегчение.
— Кажется, оно должно подействовать. Что нам еще нужно?
— Пепел, паутина, шалфей, омела и свечи, — прочитала Фиби.
— Пепел можно взять из камина в гостиной, — сказала Пайпер. — Свечи у нас есть. Шалфей найдется на кухне.
— А я принесу омелу и паутину, — добавила Фиби, оглядев чердак. — И то и другое найдется прямо здесь.
— И что потом? — спросила Пайпер.
— Не знаю, ответила Фиби. — Сила Двух?
Прюденс с невыразимым ужасом следила за тем, как ее поле зрения все сужается, до тех пор пока не осталась лишь крошечная точка света. Через мгновение исчезла и она.
Прю больше не видела свою комнату. Но одну вещь все-таки различала ясно. Перед мысленным взором стоял ее таинственный незнакомец. Сейчас он был реален, как никогда.
Он положил ей на лоб свою ледяную ладонь.
— Пришла пора, когда ты должна узнать все, — сказал незнакомец низким голосом. — Теперь ты моя. Я полностью руковожу тобой.
— Но ты же говорил, что мои поцелуи дарят тебе жизнь, — напомнила она.
Призрак засмеялся:
— Но не тогда, когда я целовал тебя, а тогда, когда ты целовала других. Через тебя я получил силу стольких молодых людей. Силу, которая вернула меня к жизни.
Только теперь Прюденс поняла. Не она, а он зависел от поцелуев. Она чувствовала, что ему нужна энергия, и кормила его. Каждый раз, целуя мужчину, она насыщала это чудовище!
— Робер, — прошептала Прю слабым голосом.
Призрак глухо заворчал и отошел от нее.
— Он был силен. Он мог дать мне много, но ты промедлила. Ты ожидала, пока он тебя поцелует. И тогда он стал бесполезен для меня.
Прю поняла, что отвращение, которое она неожиданно почувствовала к Роберу, исходило от призрака. Она вспомнила, каких жестоких слов наговорила Роберу. Простит ли он ее когда-нибудь?
Прю почувствовала волну жгучего стыда. С того момента как призрак поцеловал ее, мысли о нем вползали в ее сознание, контролируя ее собственные мысли и поступки. А ей казалось, что она действует по своей воле.
Она поняла с пугающей ясностью, что теперь у нее не осталось сил, чтобы служить ему. И он вскоре избавится от нее. А хуже всего, что он не мужчина из ее снов, а паразит, поселившийся у нее внутри и питавшийся за ее счет.
Он находился у нее внутри, стал ее частью, отрезая от окружающего мира до тех пор, пока ее мир не сузился до него одного.
Только теперь Прю заметила, что на нем капюшон ярко-красного цвета — цвета свежей крови. Его покрывали золотистые знаки, точно такие же, как на карте с башней, — символы силы и разрушения. За спиной у призрака появился огромный золотой алтарь.
Он снова протянул к Прюденс свои руки с длинными гладкими пальцами и ногтями, напоминающими скорее звериные когти.
Призрак поднял руки над головой, и вокруг каждого пальца появился круг красного света. Потом из них хлынул огонь.
Он захохотал, его глаза сверкали злобой. Прю поняла, что ее собираются принести в жертву.
«Нет, — подумала она с замиранием сердца, — я не собираюсь сдаваться без борьбы».
Его глаза обжигали ее из-под капюшона. Она не могла отвести взгляда. Призрак обладал силой, позволявшей выйти за пределы тьмы быть услышанным, увиденным и ощутимым.
Исчезло все, кроме его мира. Прю с ужасом поняла, что ощущает себя живой только через него.
Его сила пугала ее. Но она знала, что может встать и посмотреть ему в лицо благодаря единственному, что у нее осталось, — иссякающей отваге.
— Иди сюда, — приказал призрак.
Его голос прошел сквозь нее, впитался внутрь и окутал снаружи, словно саван.
