хотя иногда эффекты были настолько реалистичными, что его все равно тошнило.
Озверевшее лицо смотрело на него, заставляя пошатываться, и его левая рука опустилась так сильно, что разбила стеклянный вверх, а вторая рука запуталась в гнезде латексных и силиконовых органов, разорвав несколько и разбросав остальные. Он невнятно зарычал, думая, что все эти молодые люди вернулись, чтобы украсть его сокровища, и исполнил маленький безумный балет зомби, что-то вроде танца в стиле зидеко (бесшабашный танец франкоязычных креольских народов Акадианы), думая, что это отпугнет их.
Но по факту оказалось, что он почти не контролирует свои движения. Артрит охватил его руки, кисти, ноги, ступни, сковывая одни суставы и заставляя другие качаться в неправильном направлении. Все его бродяжничество и пьяное шатание по бесплодным, унылым полям и постапокалиптическим развалинам на протяжении многих лет — сколько их было и как давно? — должно быть, нанесли значительный ущерб его здоровью.
Он медленно поднял руку и посмотрел на нее. Плоть была разорвана и разодрана до самой кости, несколько дюймов которой обнаженно зияли сквозь прорехи в мясе и сгнившие нити жира и сухожилий. Но, как ни странно — он не мог сказать, что к счастью, — крови не было совсем, только какие-то порошкообразные остатки ржавого цвета, как будто насос, прикрепленный к его руке для спецэффектов, иссяк.
Он повернул голову к стеклянному шкафу рядом с собой и уставился на свое отражение. Когда он усмехнулся, зомби в дверце шкафа усмехнулся в ответ, обнажив свои отросшие десны и огромные зубы, отсутствующие губы и уши. Нос сгнил, превратившись в пару костных полостей. Глаза лежали глубоко в тени черепа, но в них явно читалась паника.
Кто-то бил в его входную дверь. Ли волочил ноги по битому стеклу, пробираясь мимо своих драгоценных витрин. Он подумал, что, возможно, повредил плечи, потому что одно висело ниже другого, что придавало его неуклюжей походке извилистость. Его руки казались сломанными, так как постоянно соскальзывали с дверной ручки, но он совсем не чувствовал боли и смог обхватить ими стержень ручки, повернуть и открыть дверь.
Двое полицейских ждали на крыльце. Он видел выражение их лиц и ничуть не удивился, когда они в страхе отступили и подняли оружие.
— Джубст... — Ли знал, что должен произносить слова как можно лучше, хотя не имел ни малейшего представления о том, как они будут звучать. Он с трудом сдерживал свое волнение, ведь наконец-то ему выпала роль со словами. — Джубст!
— Просто целься в голову.
