— Мистер Бенсон?
Самый мой нелюбимый учитель.
Он сграбастал меня за плечо своей могучей ручищей.
— Не смешно, Брэндон, — повторил он. Голос у него — что барабанный рокот. Даже шепот на милю слыхать.
Мистер Бенсон — десять футов сплошных мускулов. Пацаны за глаза прозвали его “Утес”.
У него густые черные волосы, которые он стягивает на затылке в конский хвост. И косматые черные брови, которые корчатся у него на лбу, точно пара гусениц.
Он носит потертые джинсы и просторные фланелевые рубахи. А в одном ухе поблескивает крошечное серебряное колечко.
Большинство ребят считает его своим в доску. Но я его не особо жалую. Уж больно он придирается на своем предмете — естествознании. И вечно глаз с меня не спускает.
Как вот сейчас.
— Брэндон, я все видел! — прогрохотал мистер Бенсон. — Всю твою милую шуточку — от и до!
— О, — ответил я. А что я еще мог сказать?
— Слышал пословицу, — его брови-гусеницы, корчились, как бешеные, — поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой? Золотые слова!
— Первый раз слышу, — буркнул я.
В коридоре вокруг нас собралась группка ребят. Я уже начал чувствовать себя не в своей тарелке. Благо Утес не торопился убрать лапищу с моего плеча.
Некоторые девочки спрашивали у Винни, почему он весь мокрый.
Мистер Бенсон навис надо мною. Я мог чувствовать запах кофе у него изо рта. Фи.
— Понравилось бы тебе, если б Винни проделал такое с тобой? — спросил он.
— Я споткнулся! — солгал я. — Это случайно вышло.
Брови мистера Бенсона пустились в пляс — вверх-вниз. Он покачал головой.
— Говорю тебе, Брэндон, я все видел, — повторил он.
— Он мне сказал, что там кислота, — ввязался Винни. Ябеда-корябеда.
Несколько ребят ахнули.
— Пошли со мной, — велел мистер Бенсон. И повел меня по коридору.
— Я же на урок опоздаю! — начал было я.
— Жалость-то какая, — ответил мистер Бенсон. — Нам нужно побеседовать. Я прочту тебе лекцию за номером три-сорок пять.
— Что еще за лекция? — проворчал я.
— О жестокости к окружающим. — Он провел меня в свой класс и захлопнул дверь. После чего заставил сесть напротив его стола. Сам же примостился на его краю, взирая на меня, как голодный стервятник на падаль.
— Остаток недели, — заявил он, — будешь оставаться после уроков и мыть лабораторию.
— Да ведь не я там свинячил! — запротестовал было я.
Он это проигнорировал и завел шарманку — как мы должны быть добры к окружающим, чтоб и они были добры к нам, бла-бла-бла…
Лекция, казалось, длится не один час. Но я отключился минуте на второй. А голос его зудел где-то на периферии сознания.
Я уже планировал месть.
Мистер Бенсон, думал я, Хэллоуин на носу.
Не стоило ко мне цепляться перед самым Хэллоуином. Потому что теперь у меня нет выбора.
Теперь мне придется подготовить первоклассный хэллоуинский сюрприз персонально для вас.
После уроков я остался прибираться в лаборатории. Что привело меня в крайне дурное расположение духа.
На последнем уроке проводили какой-то жутко вонючий эксперимент. И теперь этим экспериментом пах я.
По дороге домой я пинал свой рюкзак. Было поздно, солнце уже садилось. Порывистый осенний ветер кружил у моих ног опавшие бурые листья.
Еще по пути у меня родилась хорошая идея.
Я бросил рюкзак на крыльце. После чего направился к боковой стене дома. Там вскарабкался на раскидистое дерево, росшее практически впритык.
И пристроился на суку прямо напротив окна сестренки.
Осторожно открыл окно. И ждал.
В комнате горел свет. И экран компьютера мерцал. Так что я не сомневался, что она вот-вот поднимется к себе. И входя в комнату, она уж точно не будет ждать гостей. Особенно — из окна.
Я подался вперед и прислушался. Да! В коридоре шаги.
Я еще немножко прополз по ветке, поближе к окну. Потом откинулся назад, чтобы Майя меня не заметила.
Я затаил дыхание и ждал.
Майя вошла в комнату. Я заглянул. Что там она несет? Мисочку с чем-то. И большой стакан шоколадного молока.
Превосходно.
Она сделала несколько шагов к столу.
Я подался вперед… еще ближе…
— ААААААААААААААААА!!! — я разинул рот в душераздирающем вопле и ворвался в окно.
Глаза Майи вылезли из орбит. Рот распахнулся, но оттуда не вырвалось ни звука. Руки взмыли вверх. И стакан с чашкой — тоже.
Мисочка грянулась об пол и разлетелась вдребезги. По всей комнате разметало картофельные чипсы. Стакан же благополучно приземлился на белый ворсистый ковер, щедро пропитав его шоколадным молоком.
— БРЭНДОН! — завизжала Майя. — Ты придурок! Ты ПРИДУРОК!
— Ой, и пошутить нельзя! — воскликнул я. И расхохотался. Думаю, я мог бы смеяться весь остаток года.
Майя принялась отчаянно лупить меня в грудь кулачками. Но я от этого, конечно, только громче ржал.
— Ладно-ладно. Я помогу тебе тут прибраться, — сказал я. Я знаю, как быстро ее успокоить.
Я окончательно развеселился. Мне ведь не много-то и надо. Дайте только напугать кого-нибудь хорошенько.
— Обещай, что больше так не будешь, — потребовала Майя.
— Обещаю, — ответил я.
— Правда обещаешь? — настаивала она. — Правда-правда?
— Конечно, — ответил я и погладил ее по головушке. — Правда обещаю.
Нет ничего легче, чем давать обещания. Я хочу сказать, что такое обещание? Вещь, которую запросто можно нарушить.
Я помог ей убрать осколки, чипсы и молоко. На ковре осталось здоровенное пятно, но что я тут мог поделать?
Как только мы закончили, Майя решила примерить свой праздничный костюмчик.
Кем она решила нарядиться? Принцессой, разумеется.
— Брэндон, а ты кем будешь? — спросила она, теребя руками резинку на тиаре с блестками.
— Когда за конфетами пойдем? — спросил я. — Не надо мне никакого костюма. Это детский лепет. Я сцапаю какого-нибудь мелкого и заберу у него мешок.
Она прищурилась:
— Ты шутишь, правда?
В ответ я осклабился.
Да что эти мелкие понимают?
Я понизил голос:
— Знаешь, что мы с Кэлом сделаем?
— Что-то ужасное, так и знаю, — сказала Майя и скорчила рожицу.
— Ага. Мы с Кэлом нагрянем к мистеру Бенсону.
— Вы этого не сделаете! — воскликнула Майя. Она взяла розовую юбочку из крепа и приложила к талии. — Это тупизм.
— Почему тупизм? — спросил я грозно.
— Потому что ты тупица! — огрызнулась она.
— А ты слишком тупая даже для тупицы! — парировал я. Хочет помахаться? Я всегда готов.
Майя швырнула юбчонку на постель.
