- Ты один? - коротко спросила судья.
Джанибеков кивнул, закрыл дверь и проводил сестру в гостиную.
- Я бы не отказалась чего-нибудь выпить, - сказала она, суетливо оглядываясь по сторонам.
- У меня есть хороший коньяк.
- Пусть будет коньяк.
Судья взяла предложенную рюмку.
- Что с твоими руками? - спросил Джанибеков, увидев забинтованные пальцы.
- Ничего страшного. Несчастный случай.
Демон коснулся ее руки. Она вздрогнула, расплескав оставшийся в рюмке коньяк.
- Что происходит, Кира? - Давид тревожно заглянул сестре в глаза.
- Скажи ему, скажи ему, скажи ему… - зашептал ей демон.
- Дело Лескова, - выдавила из себя она. - Ты не должен давать ему ход.
- Не должен? Есть что-то, о чем я не знаю? - Джанибеков увидел, как сестра безвольно опустила голову. - Кира? - Он пересел на диван рядом с ней. - Если ты хочешь, чтобы я сделал это, то ты должна предоставить мне нечто большее, чем просто просьбу, пусть даже исходящую от тебя.
- Я не могу, - она до крови прикусила губу. - Просто дай ему время, прошу тебя.
- Мне нужны факты.
- Дай ему еще один шанс.
Взгляд демона вгрызался в ее затылок нетерпением.
- Кира…
- Дай ему шанс! - заверещала судья, теряя самообладание.
Желая скрыть брызнувшие из глаз слезы, она уткнулась брату в плечо. Он обнял ее, чувствуя, как содрогается ее тело.
- Прошу тебя, - захлебываясь рыданиями шептала она. - Отпусти его. Пожалуйста.
Прокурор молчал.
- Да как же ты не понимаешь?! Я же… Он … - Судья отпрянула от брата, устремляя на него молящий взгляд заплаканных глаз. - Пожалуйста, Давид, освободи его.
Джанибеков долго смотрел на сестру, затем осторожно кивнул.
- Я придержу дело, - пообещал он. - У него будет месяц, может, чуть больше.
- Спасибо, - трясущимися руками судья начала вытирать лицо. - Спасибо тебе, Давид, - нахлынувшая благодарность, заставила ее снова броситься ему на шею.
Демон отвернулся, позволяя ей успокоиться.
***
- Теперь домой, - твердила себе Кира Джанибекова, принять ванну, лечь спать, забыть о пережитых унижениях…
Перед глазами возник образ Лескова. Нет, теперь уже ничто не забудется. Минутная слабость клеймом ляжет на ее репутацию. Освободить преступника! Да что на нее вообще нашло? Нужно вернуться к брату и попросить забыть о вечернем разговоре.
Судья свернула к обочине, остановилась, пытаясь собраться с мыслями.
- Кажется, у нас был договор, - напомнил демон. Она вздрогнула, попыталась притвориться, что ничего не слышит. - Не думай, что это было наваждение. Это реальность: сейчас, здесь, с тобой.
Судья молчала. Лишь побледнели костяшки ее пальцев, которыми она вцепилась в руль. Молчал и демон. Молчал, пока судья снова не начала верить, что все случившееся с ней, было игрой воображения. Тогда голос демона снова ворвался в ее сознание, в мысли. И он уже не пугал. Нет. Он причинял боль. Дикую, нестерпимую боль безумия. Судья заметалась по машине, пытаясь скрыться от этого голоса.
- Я не стану нарушать договор. Не стану. Не стану! - закричала она, но голос демона не стих. Наоборот, стал громче, пронзительнее. - Его отпустят! Клянусь, отпустят! - голос судьи сорвался, но вместе с этим стих и голос демона. - Лесков выйдет на свободу, - сказала судья, все еще ожидая, что безумие вернется. - Выйдет, - она включила зажигание. - Клянусь, что выйдет.
Сводивший с ума голос не возвращался, но у демона был новый план. Какое-то время он ждал, слушая, как судья суеверно шепчет свои клятвы, затем потребовал отправиться в тюрьму и лично сообщить Лескову о том, что он свободен.
***
Охранник с трудом узнал в заплаканной и растрепанной женщине судью Киру Демидовну Джанибекову. Странно, но сейчас, в таком виде, она пугала его еще больше, чем прежде. Он не знал о демоне, не мог видеть его рядом с судьей, но существо, снующее возле ног охранника, существо мира теней, видело демона, боялось. Оно пугливо пряталось за ноги своего хозяина, передавая ему свой страх. Азоль и все его сородичи были слишком примитивны, неся в своей природе первичные человеческие инстинкты, извращенные разумом своих владельцев. Демон знал это и презирал их. И его презрение передавалось судье. Презрение к хозяину азоля.
Судья остановилась позади охранника. Руки у него тряслись, когда он подбирал нужный ключ.
- Это не займет много времени, - сказала не столько ему, сколько самой себе судья.
Дверь открылась. Кира заставила себя войти в камеру. Заключенный ждал, стоя у дальней стены. На мгновение ей показалось, что он знает, почему она здесь, знает обо всем, что с ней недавно случилось.
- Скажи ему, - поторопил ее демон.
- Завтра ты выйдешь на свободу, - сказала Лескову судья. - Прокурор даст тебе месяц. Большего я сделать для тебя не могу.
- Можешь, - шепнул ей на ухо демон. - Извинись перед ним.
- Что? - растерялась судья.
- Что? Что? Что? - застучало у нее в висках, напоминая о недавнем приступе.
Она обернулась и уставилась на охранника, словно это он был причиной всех ее бед.
- Ну, же! - поторопил демон куклу, воля которой уже была сломлена.
- Прости меня, Лесков, - тихо сказала судья. - Прости за все, что я сделала тебе.
Давид Джанибеков смотрел, как уезжает сестра. Стоял на улице и ждал, пока машина не скроется за поворотом.
«Что же случилось, черт возьми?» - думал он.
Какие цели преследовала Кира? Что заставило гордую, всеми уважаемую судью пасть на колени и просить за человека, честь которого была безвозвратно запятнана, а карьера уничтожена его же собственными проступками? Может быть, страх. Но страх перед чем? Неужели, бывший судья Лесков сумел-таки отыскать нити, потянув за которые, можно было оказать давление на Киру? Но почему тогда Кира не поделилась этой тайной с ним, с братом, не попыталась даже намекнуть? Нет. Здесь, определенно, было что-то другое. Она была слишком напугана, практически не отдавала себе отчет в том, что говорит и что делает. Неужели старые, прокисшие за несколько лет сплетни были чем-то большим, нежели желанием недругов подорвать репутацию всеми уважаемой судьи?
Три года назад Кира заверила брата, что между ней и Лесковом ничего нет, но даже тогда Джанибеков с трудом поверил сестре. Близость нужна любому человеку, и Кира была не исключением. Растить одной сына, строить карьеру и при этом не думать о холодной постели было сложно даже для такой сильной женщины, как она… Джанибеков закрыл глаза и тихо выругался, боясь даже думать о том, что Кира могла влюбиться. Нет. Здесь что-то другое. Определенно другое.
