— И что это за… порода?
— Злая до самых костей, — повел головой Лоусон. — Возвращайтесь в свой отель и отдохните. Судя по вашему виду, вам это необходимо. Принесите то, что я попросил. А затем садитесь на поезд и отправляйтесь домой. Мне сможете заплатить, когда я верну вам Еву.
— Разве вы не хотите получить хотя бы половину оплаты?
— Нет, — глупо было объяснять, что если ему не удастся вернуться из Ноктюрна, эти деньги ему никак не пригодятся. Он поднялся, снял с настенного крюка свою шляпу и надел ее. Одним финальным глотком он прикончил свой напиток. — Я провожу вас, сэр.
На Конти-Стрит в мокром ночном воздухе витали ароматы сассафраса и кофе. Прямо напротив располагалась кофейная лавка Сэма Бордайна, которая в этот час работала активно, перемалывая и обжаривая бобы. Во всех направлениях по улице катили повозки и вагоны. В окнах мелькал свет, на балконах верхних этажей стояли фигуры, наблюдая за дождливым копошением ночной жизни города.
Лоусон с клиентом стояли под красным навесом над парадной дверью отеля «Святилище», глядя на то, как мимо во все стороны снуют люди, лошади и экипажи.
— Спасибо, — выдавил, наконец, Кингсли, протягивая Лоусону руку. Тот пожал ее и заметил, что Кингсли немного вздрогнул. Ночь была теплой, но рука Лоусона казалась очень холодной. Возможно, именно поэтому он постарался как можно быстрее убрать свою ладонь от ладони напуганного человека, чтобы при этом не показаться грубым.
— Возможно, мне не стоило соглашаться на это, — добавил Кингсли, неосознанно начав тереть свою руку, которую только что уколол холодок. — Но разве у меня был выбор?
— Не было, — ответил Лоусон и при этом не солгал.
Кингсли кивнул. Лоусон в еще раз потянул сигару, выпустил дымовое кольцо в воздух и окинул взглядом улицу. Он поймал быстрый взгляд некой фигуры справа, и фигура эта постаралась спешно скрыться за углом на пересечении Конти- и Ройал-Стрит. Это был высокий худощавый человек в шляпе-цилиндре и длинном черном пыльнике. Черты лица незнакомца идентифицировать не удалось.
— Расскажите мне — рискнул спросить Кингсли, и на его лице отпечаталось выражение глубокой личной боли в смеси с профессиональным замешательством. — О вашей визитной карточке. Почему на ней говорилось: «Я путешествую по ночам»?
— Привычка, — это был взвешенный ответ. Взгляд Лоусона обратился за угол и снова наткнулся на фигуру в пыльнике и цилиндре, которая двинулась было вперед, но теперь снова попыталась скрыться.
— Определенное состояние моей кожи не позволяет мне наслаждаться солнечным светом. Я страдаю этим уже не первый год, так что попривыкнуть успел, — он слегка улыбнулся, скрываясь в облаке дыма и понимая, что сейчас кажется чрезвычайно бледным, несмотря на жилистое телосложение, а ажурный узор мелких синих вен на его висках теперь особенно бросается в глаза собеседнику.
— К сожалению, — решил добавить он. — Лечение… мне пока недоступно.
— Мне жаль, — ответил Кингсли, явно решив, что ему пора двигаться в путь. Возможно, в эту минуту он засомневался, что может доверить жизнь своей дочери почти незнакомому человеку со столь холодными руками, прикосновение которых может уколоть холодом. Казалось, этот холод до сих пор взбирается от ладони по его предплечью. — Что ж… тогда, я, пожалуй, пожелаю вам доброй ночи, сэр. То, что вы просили, я принесу к завтрашнему утру.
Уже сделав несколько шагов прочь, он замер и обернулся.
— Я не понимаю, в чем интерес этого Кристиана Мельхиора и почему это затрагивает вас и мою Еву, но… я благодарю вас за помощь. Спасибо, что делаете это для меня.
— Такова моя работа, — хмыкнул Лоусон, добавив про себя: такова моя судьба.
Дэвид Кингсли направился прочь. Он повернул налево, отправившись на северо-восток на Ройал-Стрит. Лоусон провел несколько мгновений, чиркая спичкой, чтобы вновь зажечь сигару, а одновременно проследил за тем, не появится ли из-за угла снова человек в черном пыльнике и цилиндре. Он обнаружил искомую фигуру: незнакомец, поймав быстрый взгляд Лоусона, направился вслед за уходящим Кингсли и пропал из виду.
Так, подумал Лоусон, закурив, их шпион пустился в погоню. Дальше, видимо, и мне предстоит пуститься в погоню, решил он, и тогда я посмотрю, из чего этот шпион сделан.
Он направился на угол Конти- и Ройал-Стрит и повернул налево, стараясь двигаться не слишком быстро, но и не слишком медленно, не теряя при этом шпиона из виду. Он прошел под кольцом желтого света газовой лампы, которая осветила на его лице с тонкими губами улыбку-оскал хищника.
Тревор Лоусон наблюдал за двумя мужчинами, идущими впереди него по Ройал-Стрит: сначала взгляд его упирался в спину преследователя в цилиндре, а затем уже выхватывал из ночи Дэвида Кингсли в его шляпе-котелке, плечи которого сутулились под грузом волнения. Преследователь шел за Кингсли до его отеля, который — как Лоусону было известно из предыдущего письма — носил гордое имя Святого Романа на Дюмейн-Стрит.
Лоусон полагал, что преследователь, возможно, собирается сообщить кому-то, что у Кингсли сегодня состоялась встреча в отеле «Святилище», а также рассказать, в каком отеле Кингсли остановился. Возможно, сообщать он это будет тому самому неизвестному Кристиану Мельхиору, чтобы тот знал: его «авантюрист» вот-вот отправится в путь.
Лоусон, разумеется, понимал, во что ввязывается. И знал, чего они от него хотят. Рискованное мероприятие, как ни посмотри. Но если это давало возможность выяснить хоть что-то о Ла-Руж… тогда стоило рискнуть.
Проблема состояла не в том, чтобы проникнуть в Ноктюрн. О, нет, они примут его там с распростертыми объятиями. Проблема состояла в том, как оттуда выбраться.
Как говорили в Алабаме, его родном штате, если собираешься прыгнуть на горячую сковороду, убедись, что ты хорошо промаслен.
Он намеревался об этом позаботиться.
Двигался Лоусон неторопливо. У преследователя были длинные ноги, но он также старался сдерживать себя и идти не чересчур быстро, чтобы не подобраться слишком близко к тени Кингсли, которая тянулась за ним в свете газовых ламп Ройал-Стрит.
Когда все трое достигли Старой Площади, сократилось количество движущегося по улице транспорта, как и количество пешеходов. От отеля «Сент-Роман» их теперь отделял всего один квартал.
Лоусон докурил свою сигару почти до конца и, выдержав небольшую паузу, выбросил окурок в собравшуюся от дождя лужу. Последовало мягкое шипение, заставившее преследователя Кингсли с нечеловечески чутким слухом резко обернуться через плечо. Лоусон заметил в его глубоко запавших глазах животный блеск. Мужчина черным вихрем метнулся вбок, на Сент-Энн-Стрит, что уходила на северо-запад в сторону Дофин-Стрит.
