- Она всегда заставляла меня обещать не рассказывать. Говорила, что это наш секрет, что никто другой не поймет, и что если я кому-нибудь расскажу, мой отец может никогда не вернуться, или что они заберут ее у меня тоже.
- И что ты сделал?
- Что я мог сделать? Я ничего не делал. Я просто лежал там и... принимал это.
- Господи.
- Когда все закончилось, иногда она возвращалась в свою комнату или выходила в гостиную. Несколько раз она теряла сознание. Прямо там, в моей постели. Вот как она была пьяна. Пару раз она называла меня по имени моего отца, а один раз - по имени кого-то другого.
- Кого?
- Кто-то, кого я не знаю. Какой-то парень. Гарри. Кто знает? Может, это был ее старый парень, а может, она изменила моему отцу.
А может, - подумал Тимми, - это был другой ребенок. Такой же, как ты, Даг. В конце концов, она была школьной медсестрой в частной школе для мальчиков.
Даг поднялся на ноги и достал салфетку из коробки на комоде Тимми. Он высморкался, потом снова сел. Его руки размяли скомканную ткань, скатывая ее, затем сворачивая в шарик и снова скатывая.
- Несколько раз, - продолжал он, - она говорила, что я должен чаще приглашать вас на ночь. Тебя и Барри. Сказала, что если я смогу убедить тебя, и ты пообещаешь не рассказывать, то она позволит вам делать с ней то же самое. Позволит вам трогать ее, и... всякое такое. Я никогда не говорил вам, ребята, потому что боялся, что вы можете кому-то рассказать, или что вы можете...
Он сделал паузу и покачал головой.
- Что именно, Даг?
- Ничего.
- Да ладно, чувак. Ты можешь рассказать мне. Ты мне уже столько рассказал.
- И я не должен был. Ты никому не можешь рассказать, Тимми. Ни единой душе.
- Я не собираюсь ничего говорить. Ты думал, что мы с Барри сможем что?
- Обещаешь, что не будешь злиться?
- Конечно. Обещаю.
- Ты должен поклясться в этом, Тимми. Ты должен перекрестить свое сердце и надеяться умереть.
Несмотря на травмирующее признание друга, Тимми усмехнулся.
- И воткнуть иголку в глаз, пока я буду это делать? Да ладно, Даг. Мы что, снова на уроке миссис Триммер в четвертом классе? Я уже клянусь. Kрещу сердце... и надеюсь умереть.
Даг облизал губы, нервничая.
- Я... я боялся, что вы, ребята, можете это сделать.
- О, чувак! Ты думал, что мы "сделаем" твою маму? Чувак, это больная тема.
- Потише, - Даг протянул руку и зажал потной ладонью рот Тимми. - Ты разбудишь своих родителей.
Он убрал руку и приложил палец к губам в качестве напоминания. За окном в небе сверкнула голубая молния, и на короткое мгновение стало светло.
- Извини, - сказал Тимми. - Но чувак... чувак, я имею в виду... как ты мог подумать что-то подобное о нас? Мы бы никогда так с тобой не поступили. Это отвратительно. Это было бы все равно, что поступить с той цыпочкой Джейн Фондой, которую мистер Мессинджер в газетном киоске считает такой сексуальной. Да, возможно, лет тридцать назад она была такой. Отвратительно! Твоя мама такая... старая. И она твоя мама, ради всего святого.
- Я знаю, я знаю, - прошептал Даг, устыдившись. - Но я... ревновал, наверное. Я знаю, что это звучит странно, я имею в виду, что она делала со мной. Но, несмотря на все это, она все еще моя мать. Я все еще хочу, чтобы она любила меня. Просто не так. Я подумал, что если вы, ребята, сделаете это с ней, она может больше не любить меня.
Он снова начал плакать. Тимми сидел в ошеломлении, в молчаливом неверии и отчаянии.
Было слово для того, что Даг был вынужден делать со своей матерью, и это слово было "инцест".
Тимми читал об этом. Это было отвратительно. Но как бы это ни было плохо и неправильно, какая-то часть Дага все еще любила свою мать. Он больше переживал о том, что она его бросит, чем о тех мерзких вещах, которые она с ним делала.
- Это было здорово, - сказал Даг. - Быть здесь сегодня вечером, с твоей мамой и твоим папой. Есть гамбургеры, играть в игры и смотреть фильмы - это было так реально. Это было похоже на то, что должна чувствовать обычная семья, понимаешь? Я бы хотел, чтобы у меня было так.
Тимми кивнул.
- Ты счастливый парень, Тимми. Я знаю, что ты все еще грустишь о своем дедушке, и я знаю, что ты иногда споришь с родителями, но ты даже не представляешь, как тебе хорошо. Ты должен быть благодарен, парень.
- Я благодарен, - сказал Тимми. - Поверь мне, я благодарен.
- Я не хочу завтра идти домой. Я бы хотел остаться здесь.
- Ну, смотри. Когда мы встанем утром, давай поговорим об этом с моими родителями. Может быть, мы сможем...
- Нет!
Крик Дага затерялся под раскатами грома, но оба они все равно остановились, прислушиваясь, не разбудил ли он родителей Тимми.
- Нет, - снова сказал Даг, на этот раз шепотом. - Ты обещал, что никому не скажешь. Ты не можешь. Никто больше не должен знать. Даже Барри.
Тимми чувствовал себя разорванным. С одной стороны, он хотел рассказать родителям. Это было слишком серьезно, чтобы он пытался держать это в себе. Его родители могли бы помочь.
Он беспокоился о Даге, беспокоился о том, как это повлияет на него эмоционально. Очевидно, это уже оказало какое-то влияние. Может быть, родители разрешат Дагу остаться с ними.
Но с другой стороны, он дал обещание своему другу и не мог просто так его нарушить. Он не хотел, чтобы Даг злился на него.
Пока он боролся с этими противоречивыми эмоциями, Даг отлучился и прокрался по коридору в ванную. Тимми услышал, как он пускает воду в раковину. Его мать тихонько похрапывала, а отец пукал во сне. Снова сверкнула молния, но сила грозы, казалось, уменьшалась. Дождь замедлился до моросящего, а гром был уже далеким и приглушенным.
Даг вернулся в комнату и попытался улыбнуться. Он закрыл за собой дверь.
- Прости. Я больше не плачу.
Он сел обратно, и Тимми еще раз сжал его плечо.
- Все будет хорошо, Даг. Ты увидишь. Все будет хорошо.
Но в глубине души Тимми знал, что ничего и никогда больше не будет хорошо.
До рассвета оставалось еще много времени, и Тимми все еще не спал, когда первые лучи солнца забрезжили над горизонтом.
Глава 9
Когда на следующее утро они встали к завтраку, то с удивлением обнаружили, что отец Тимми еще не ушел на работу. Его грузовик все еще стоял на подъездной дорожке, и они слышали, как он разговаривал с мамой Тимми на тихих, серьезных тонах. Первой мыслью Тимми было, что умер кто-то еще в их семье, может быть, кто-то из его тетушек или дядюшек. Второй мыслью было, что, возможно, его отец болен. Если это так, то это должно быть что-то очень серьезное. Рэнди Грако и раньше ходил на работу с гриппом и высокой температурой. Он даже ходил каждый день, когда четыре года назад сломал ногу во время охоты на оленей. Такие вещи, как болезнь, не останавливали его, когда речь шла о том, чтобы поставить еду на стол.
- Интересно, что происходит? - сказал Тимми.
Даг не ответил. Он проснулся неразговорчивым и замкнутым, и Тимми подумал, не жалеет ли он, что рассказал правду о том, что происходит между ним и его матерью.
- Ты в порядке, Даг?
- Не очень хорошо спал.
- Да, я тоже.
Тимми достал чистую пару носков из верхнего ящика комода.
- Слушай, насчет прошлой ночи...
- Давай не будем сейчас об этом говорить.
Одевшись, мальчики вошли в гостиную, и тут же Тимми заметил мрачное выражение на лицах обоих родителей. Его отец выглядел потрясенным, а мать была бледной. Сначала он испугался, что они подслушали ночное признание Дага, но потом понял, что они оба смотрят на телевизор, который был настроен на местные новости. Они даже не подняли глаз, чтобы признать присутствие мальчиков.
- Что происходит? - спросил Тимми. - Что случилось?
Рэнди поднял глаза от новостей и удивленно моргнул.
- Привет, ребята. Доброе утро.
- Разве тебе не нужно сегодня работать, папа?
