– Примерно такой, – на пальцах показал Джейкоб.
Людвиг вскинул бровь:
– Надо же. Такой здоровенный? Знаете что, пришлите фото, я подумаю. Но особо не надейтесь. Черный, блестящий, шесть лапок. Таких полно. Знаете, сколько насчитывается видов жесткокрылых? До черта и больше. Одного биолога спросили, какими знаниями о Создателе обогатило его изучение природы. Он ответил: Господь питает чрезмерную любовь к жукам.
– Слушайте, можно о чем-нибудь другом? – взмолилась Грета.
Джейкоб спросил ее о детях.
Младший сын учился в Калифорнийском университет в Риверсайде, старший – помощник шеф-повара в Сиэтле.
– Наверное, балует вас разносолами, когда навещает.
– Я не впускаю его в кухню, – сказала Грета. – Вечно всё разворотит. Под один-единственный салат пачкает все мои кастрюльки. Привык, что за ним убирают.
– Весь в отца, – сказал Людвиг.
Дорога на север была забита – посетители аквапарка возвращались в округ Ориндж. Езда «газ-тормоз» сожгла больше полбака. На заднем сиденье, грозя опрокинуться, елозили коробки. От размеров картонного бремени, отражавшегося в зеркале заднего вида, екало сердце.
Желаю удачи. Пишите письма.
Спасибо, Филли, удружил.
За три съезда до аэропорта радио известило, что впереди авария. Джейкоб приготовился ждать и вырубил приемник, чтобы в тишине обдумать разговор с отставным детективом.
Видимо, предвзятость Людвига зиждется на его искренней вере в невиновность родственников. И потом, кому приятно понимать, что облажался. Можно посочувствовать. Конечно, свежий взгляд всегда на пользу. Но веселого мало. Как бы он сам себя чувствовал, если б какой-нибудь пацан вдвое его моложе полез с вопросами о его грандиозной неудаче?
Людвиг красноречив, однако вариант «психопат против психопата» маловероятен. У обеих версий (назовем их «Нервишки» и «Угрызения») есть серьезные изъяны.
Психопату чуждо раскаянье – потому он и психопат. Скорее уж он будет похваляться подвигами, нежели каяться.
То же самое с нервишками. Психопаты не психуют. Их ледяному спокойствию позавидуешь. Потому-то они и способны на такое, от чего нормальный человек окочурится.
И еще: неврастенику не до символики.
Или Людвиг прав: цель – одурачить копов?
Психопат в личине мстителя – мол, видали, у меня все под контролем.
Возможно. Но интуиция бунтует. Он же видел голову и знак. Тут все по-настоящему – уж слишком замысловато и театрально.
Нет, это послание от души.
Уродливой души, но чувствующей.
Желающей достучаться.
Мозг выкинул коленце: а может, двойная фальшь? Мститель прикидывается психом, который прикидывается мстителем.
Или наоборот.
Интересно, высоко ли можно забраться по стеблю гипотез?
Эта манера – проверить идею на прочность, доведя ее до крайности – была воспитана в еврейской школе и иешиве. Берем закон, приводим контрдоводы, выискиваем противоречия. Иногда противоречия преодолеваются. Иногда нет. Иногда аргументация закона разбивается вдребезги, но закон применяется все равно.
Таким уникальным способом, мешаниной из чистой логики и религиозной экзегезы, утверждалась истинность множества истин. Спор не ради ответа, но ради мастерского спора.
Именно поэтому способ не имел широкого применения в реальной жизни. Начальников вряд ли ублажит обойма острых вопросов.
Или им понравится?
Вопросы – это хорошо.
В 911 звонила женщина, что опрокидывало версию «психопат против психопата». Людвигу пришлось согласиться: женщина не могла быть причастна к первоначальным убийствам, если только не допустить, что к дуэту лиходеев присоседилось третье неведомое лицо, но это уже явный перебор. Версия с двумя убийцами и так хлипкая. Если еще добавить даму, вообще выйдет заумь.
Джейкоб усмехнулся, неожиданно вспомнив давнего приятеля, который составлял список слов, звучанием напоминавших идиш.
Заумь.
Шняга.
Бред.
Это вдохновило Джейкоба на собственный список слов, похожих на талмудический арамейский.
Сарказм.
Гудини.
Пора добавить новое словечко.
Отсечь.
«Тойота» впереди вдруг остановилась, Джейкоб ударил по тормозам. В голове кипело и бурлило. Давно его так не вздергивало. Без выпивки не уснуть.
Впереди замаячил Венис-бульвар. До «187» рукой подать. Джейкоб включил поворотник.
Меня как будто насадили на нож.
Джейкоб выключил поворотник.
Потом вспомнил, что здесь же проезд к дому Дивии Дас. Включил поворотник.
Вспомнил, как его к ней тянуло.
Выключил.
Вспомнил новость о втором убийце. Надо ведь сообщить Дивии. Деловой визит – хороший повод.
Включил.
Незваный гость? В одиннадцатом часу субботнего вечера?
Выключил.
Ну прямо отрывок из Талмуда.
Трактат «Одиночество».
Включил.
Глава «Тот, кто домогается коллеги».
Выключил.
Наверное, водитель сзади идущей машины уже полез в бардачок за пистолетом.
Джейкоб свернул с шоссе.
Позвонив ей с улицы, он извинился за беспокойство. В окне второго этажа появилось ее лицо. Не разберешь, улыбчивое или нет.
Входную дверь она оставила приоткрытой, и Джейкоб прошел в кухню, где хозяйка наполняла чайник. Черная змея ее волос была сколота палочками хаси, красный махровый халат подчеркивал изящность шеи и запястий.
– Я вас разбудил, – сказал Джейкоб.
Дивия закатила глаза и выставила тарелку с печеньем.
– Похоже, вы держите меня за полную тюху, которая в этот час уже дрыхнет. Чему обязана счастьем видеть вас?
Джейкоб рассказал о визите к Людвигу. На весть о втором убийце Дивия откликнулась неожиданно вяло.
– М-да, – сказала она. – Это усложняет дело.
– И вся оценка?
– Во всяком случае, не упрощает.
Джейкоб так долго дул в кружку, что Дивия прищелкнула языком:
– Если желаете чай со льдом, магазин на углу еще открыт.
Но она улыбалась и не удосужилась запахнуть просторный халат, из-под которого выглядывал бледно-оранжевый хирургический костюм – еще одна дармовщинка, выклянченная во всемирном братстве патологоанатомов.
– Я надеюсь, у вас получится портрет второго убийцы, – сказал Джейкоб.
– Буду рада. Но потерпите. Вы же понимаете, все гораздо быстрее, когда есть отправная точка.
– Высокопоставленные друзья не ускорят дело?
– К сожалению, нет. Друзей не так много, и прежде чем их беспокоить, надо разобраться, что к чему. Вот завтра с утра и займусь.
– Ничего, это терпит до понедельника.
– Я думала, дело срочное.
Джейкоб пожал плечами:
