— Это из фонда редких… только в читальном зале.
— Сабрина, — позвала Маша.
Та дёрнула плечом.
— Секунду. Выпишите мне эту в читальный зал.
— На неделю. Хватит? — Библиотекарша так сморщилась, будто Сабрина отбирала у неё младенца.
Маша тронула подругу за локоть.
— Посмотри, а?
— Погоди говорю.
Маша отступила, заново пролистала журнал. Может, сделать копию на память? А, чёрт с ним. Она вернула журнал на стойку и пошла к Сабрине, которая уже тащила гору книг к столу.
— Что ты хотела?
— Ничего, ерунда, — через силу улыбнулась Маша.
На следующую пару Миф снова не пришёл, и это уже никого не удивило. Группа постояла под дверями аудитории положенные пятнадцать минут и хотели уже разбрестись, кто куда, но, цокая каблуками, пришла Аннет.
— У вас же семинар сегодня? Вот и отлично. Идёмте.
В маленькую угловую комнату набилось сразу два потока — третий курс и четвёртый. Выяснилось, что Аннет попросили взять третьекурсников к себе, «чтобы не бродили по коридорам».
— Уж лучше бы побродили, — проворчала Сабрина, раскладывая вещи на первой парте.
Пока Аннет суетилась, заставляя парней поплотнее закрыть окна, пока комната была похожа на растревоженный муравейник, Сабрина вытащила Машу в коридор.
— Слушай, ты знаешь, кто его любовница? Она работает гардеробщицей в библиотеке.
— Чья? — не сразу сообразила Маша. — А-а-а… Откуда ты знаешь?
Сабрина закатила глаза: «ну что за глупые вопросы».
— Видела. Она его встречать ходила к институту, к последней паре. И они вместе уходили. Я очень хорошо запомнила её — она ещё носит такие перчатки без пальцев. Даже когда работает.
Маша пожалела, что никогда раньше не смотрела в лицо библиотечной гардеробщице. Теперь она хотя бы знала, красивая ли она. Впрочем, какая разница.
Отвернувшись в сторону, Сабрина продолжала:
— Говорят, что она тоже исчезла. Но вообще-то она вроде в отпуск ушла. Здесь по-разному говорят. Тьфу, приходится верить в эти сплетни.
— Зачем ты мне рассказываешь? — хмуро поинтересовалась Маша. Она тёрла лоб, пытаясь вспомнить гардеробщицу, которая ходила в перчатках без пальцев. То ей казалось, что она точно помнит её рыжий свитер и вежливую улыбку, то наоборот — не помнит ничего.
— Начинаем, — повысила голос Аннет, прерывая сразу весь шум.
Маша вошла, за ней следом Сабрина. За первой партой сидели две девушки с четвёртого курса. Одна — имени Маша не знала, но все её звали почему-то Пёс — криво усмехалась.
Их вещи нашлись на последней парте — брошенные кое-как. Сумка Маши придавила тетради. Здесь дуло из окна, а от батареи пыхало жаром.
— Ну конечно. Прогуливали, наверное, весь месяц, а теперь решили намозолить преподу глаза. — Поджав губы, Сабрина распрямила смятый лист в тетради и села.
Начинать скандал было бесперспективно — Аннет уже вещала из-за кафедры.
— Ну что, поскольку у нас получается сдвоенная пара, предлагаю так: доклады делаем по очереди. Сначала четвёртый курс, потом третий. Или… — Она нервно дёрнула верхнюю пуговку на блузке.
— Или наоборот, — закончила за неё Пёс. Она обернулась и сказала в тишину аудитории. — Сначала третий курс. Дедовщина, ребятки, дедовщина, а вы что думали.
— Да мне всё равно, — буркнула Сабрина, — могу и первая выступить.
Кругом заворчали, но тихонько, чтобы не вызвать истерику у Аннет. Она и так была на грани. Тяжело дышала, так что чуть ли не лопалась на груди атласная кофточка.
— Начинайте уже хоть кто-нибудь!
Вышла Сабрина, получила своё отлично и успокоилась. За ней потянулись остальные. Как всегда, к концу пары Аннет начала тяжело вздыхать и рисовать в блокноте инопланетные цветы. Понимая, что она уже почти не слушает, все несли откровенную чушь, стараясь только не очень удаляться от научного стиля. Пятёрки в журнале липли в столбик — одна к другой. За десять минут до звонка вышла Пёс.
С задней парты Маша плохо видела, какие схемы она рисует на доске. Но слышимость в аудитории была вполне приличная. Для порядка Маша даже шикнула на сидящих впереди.
— Аномалии четвёртого порядка можно классифицировать следующим образом…
Вымученный доклад, до последней строчки списанный из учебника, — от него хотелось зевать. Маша легла грудью на парту и заставила себя слушать дальше. Если она правильно помнила, в той книжке была одна неточность.
Осталось пять минут до конца пары. Сабрина умиротворённо складывала журавлика из клетчатого листа.
— Аномалии четвёртого порядка разворачиваются чаще всего близко к людям, но они не несут никакой опасности.
— Можно вопрос? — Маша подпрыгнула на месте.
Вскинулась Аннет, которая уже дремала. Сделала умное лицо. Вопросы на семинарах она всегда поощряла.
— Да-да, задавайте.
С задней парты ей не было видно, какое выражение приобрело лицо девушки по кличке Пёс, но Маше казалось, что злобно-собачье. Сабрина слишком резко провела журавликом по краю парты.
— Вы сказали, что они не опасны для людей, а как на счёт бродяги? Мне всегда казалось, что это довольно опасная аномалия.
Она села, провожаемая взглядами однокурсников. Аннет покивала. Покачивалась её выставленная в проход нога в чёрном чулке.
— Кстати, этот вопрос освещался в моей диссертации. Очень любопытно, я слушаю.
Они все обернулись к Псу, а та перебирала отпечатанные листы. Бесполезно: Маша знала, что ответа на этот вопрос нет в учебнике. Молчание неприлично затягивалось.
— Ну что же вы? — Аннет горестно вздохнула.
— Сейчас, — хрипло попросила та. Квадратный подбородок заходил вправо-влево.
По аудитории пополз шумок — все уже получили свои пятёрки, все ощутили приближение перемены. Никого не интересовали аномалии.
— Прискорбно, — заметила Аннет. — Вы не смогли раскрыть тему. Больше тройки поставить не могу.
Секунду Пёс наблюдала за движением её руки над журналом.
Маша прикусила губы, чтобы они не расползлись в улыбку. И грянул звонок.
На большой перемене Маша увидела, что дверь в кабинет Мифа приоткрыта. Она часто прогуливалась мимо, чтобы первой узнать, если что, но такое видела впервые. Из комнаты под лестницей тянулась ниточка табачного запаха и жёлтого света. Странное дело — Миф никогда не оставлял дверь приоткрытой. Но Машино сердце всё-таки пропустило удар.
Она сбежала с лестницы и осторожно заглянула в щель. В проходе между книжными шкафами она увидела стремянку в четыре ступени и девушку на ней — та копалась на верхних полках.
— Привет, Карина, — через силу улыбнулась Маша, протискиваясь между шкафом и стремянкой.
