Так же, как раньше, моя дорогая: тише едешь – дальше будешь.
Да, но кто бы мог предположить, что финишная черта окажется в такой глуши.
Джесси делала все медленно и осторожно и с облегчением обнаружила, что управляться с карточкой одной рукой не так уж и сложно. Может быть, потому, что размером картонка была всего шесть на четыре дюйма; но скорее всего потому, что Джесси сейчас не пыталась сделать с ней что-то из ряда вон выходящее.
Она зажала рекламку между указательным и безымянным пальцами, а большим пальцем загнула край на полдюйма. Сгиб получился неровным, но вполне подходил для того, что задумала Джесси. К тому же никто и не собирался оценивать ее работу. Кружок «Умелые руки», который она посещала по средам в первой методистской церкви Фальмута, остался в далеком прошлом.
Потом она зажала карточку чуть дальше и загнула еще на полдюйма. Минуты через три плотный листок был сложен всемеро и напоминал неуклюжий косяк с марихуаной, свернутый из малиновой бумаги.
Или, если включить воображение, соломинку для питья.
Джесси взяла ее в рот, придерживая зубами и пытаясь не дать расползтись жестким неровным сгибам. В конце концов это ей удалось, и она потянулась за стаканом.
Аккуратнее, Джесси. Не торопись. Как говорится: поспешишь – людей насмешишь.
Спасибо за совет. И за идею. Здорово ты придумала, действительно здорово. Но теперь, пожалуйста, заткнись на минутку. Дай мне спокойно попить, хорошо?
Джесси нащупала стакан и обхватила его осторожно и с нежностью, как неопытная молодая девушка, которая в первый раз лезет парню в ширинку.
Сейчас взять стакан не составляло вообще никакого труда. Джесси поднесла его поближе ко рту, насколько это позволяла цепь. Лед весь растаял. Время все же бежало вперед, хотя Джесси и казалось, что оно замерло с тех пор, как в дом вошел пес. Но сейчас она не будет думать про пса. Сейчас она постарается представить, что никакого пса вообще не было.
Да уж, лапуля-красотуля, убеждать себя ты умеешь.
Слушай, Рут, я тут пытаюсь хоть как-то держаться и удерживать этот чертов стакан, если ты вдруг не заметила. Если ты точно уверена, что интеллектуальная беседа мне сейчас поможет, то вперед. Но лучше просто заткнись, хорошо? Малость передохни и не мешай мне заниматься делом.
Но Рут просто так не заткнешь.
Ты мне сказала: «Заткнись»?! – удивилась Рут. – Что я слышу! Это лучше, чем старые записи Beach Boys по радио. У тебя всегда замечательно получалось затыкать других, Джесси. Помнишь ту ночь в общежитии, когда мы вернулись с твоего первого и последнего посещения собрания женской группы?
Я не хочу вспоминать это, Рут.
Да, я знаю, что ты не хочешь. Так что я вспомню за нас обеих, идет? Ты утверждала, что это она тебя так расстроила, эта девушка со шрамами от ожогов. А когда я попыталась напомнить тебе, что ты рассказывала мне на кухне… о том, как вы с отцом были одни в вашем летнем домике на озере Дак-Скор летом шестьдесят третьего, когда погасло солнце, и он там что-то сделал с тобой, ты попросила меня заткнуться. Когда я не послушалась, ты попыталась влепить мне пощечину. Когда и это не помогло, ты схватила пальто, выбежала на улицу и провела ночь неизвестно где. Хотя мне кажется, что ты была у Сьюзи Тиммель, в домике на берегу реки. Мы еще называли его «Отель «У Сьюзи». К концу недели ты нашла девушек, которые собирались снять квартиру в городе и им нужна была соседка. Раз – и тебя нет. Как ветром сдуло. Ты всегда делала все очень быстро, если принимала решение. И, как я уже говорила, у тебя замечательно получается затыкать людей.
Заткн…
Вот видишь! Что я говорила?!
Оставь меня в покое!
Ага, это мне тоже знакомо. Знаешь, что самое обидное, Джесси? Дело даже не в доверии, я прекрасно понимаю: то, что случилось тогда на озере, когда погасло солнце, ты вообще никому не доверяла, даже себе. Самое обидное было знать, насколько близко ты подошла к тому, чтобы все-таки рассказать мне об этом. Помнишь, мы сидели на полу на кухне в домике при ньювортской церкви, спинами к двери, обнявшись. И вдруг ты заговорила. Ты сказала, что никому не могла рассказать, потому что это убило бы твою маму, а если бы не убило, то она непременно бросила бы его, а ты его любила. Вы все любили его, все в нем нуждались. И все бы стали винить тебя, да и он в общем-то ничего такого не сделал. Я спросила, кто ничего такого не сделал, и ты ответила так быстро, словно все эти девять лет только и ждала, чтобы кто-нибудь тебя спросил. «Мой отец, – ты сказала. – Мы были на озере Дак-Скор в день, когда погасло солнце». Ты бы рассказала и дальше, я уверена, но тут вошла эта тупая сука и спросила: «С ней все в порядке?» Словно по тебе было не видно, в порядке ты или нет, ну ты понимаешь, о чем я. Господи, иногда мне просто не верится, что люди бывают настолько тупыми. Уже давно пора ввести закон, что каждый должен получить правительственную лицензию или хотя бы ученическое разрешение, прежде чем что-то сказать. И до тех пор, пока не пройдешь тест на умение вести беседу, лучше просто молчи. Это решило бы кучу проблем. Но, к сожалению, такого закона нет, и когда эта корова встряла в наш разговор, ты замолчала, словно воды в рот набрала. И я так и не смогла разговорить тебя вновь, хотя, видит Бог, я пыталась.
Тебе надо было оставить меня в покое, только и всего! – ответила Джесси. Стакан с водой начал трястись у нее в руке, самодельная соломинка дрожала во рту. – Ты не должна была лезть не в свое дело! Это тебя не касалось! Тебе не стоило вмешиваться…
Друзьям иногда приходится вмешиваться, Джесси, – ответил голос внутри с такой искренней добротой, что Джесси сразу замолчала. – Знаешь, я навела кое-какие справки. Я догадалась, о чем ты начала говорить, и разузнала подробнее. Я совсем ничего не помнила о затмении в начале шестидесятых. Конечно, я тогда была во Флориде, и в основном меня занимало подводное плавание и спасатель по имени Делрей – я была влюблена в него по уши, до поросячьего визга. Так что какие-то астрономические заморочки меня вообще не колыхали. Но я разузнала… Наверное, я просто хотела убедиться, что все это не сумасшедшая выдумка, навеянная шрамами на буферах той девушки. И мне удалось выяснить, что в штате Мэн действительно было солнечное затмение, и ваш летний домик на озере Дак-Скор как раз находился в зоне, где оно было полным. Июль шестьдесят третьего года. В доме только маленькая девочка и ее папа. Они наблюдают это явление природы. Ты мне не сказала, что сделал с тобой твой папаша, но я знала две вещи: он все-таки твой отец, что уже очень плохо, и тебе шел только одиннадцатый год, что еще хуже.
