Кровь отлила от моего лица.
Джей передает привет…
Я будто получила удар под дых, услышав эти несколько слов. Я похолодела, глаза жгли слезы. Я быстро моргнула, чтобы они исчезли, стараясь держать себя в руках. Выражение моего лица, должно быть, растревожило Лилиас не на шутку, потому что она отшатнулась от меня, будто испугавшись, что я её ударю или вроде того. Она вдруг стала выглядеть очень напуганной.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — тихонько сказала она. — И Ханна тоже не хочет. — А потом она развернулась и выбежала из комнаты, чуть не столкнувшись с дядей Джеймсом в дверях. Он был одет в пиджак, а с лица так и не сошло обеспокоенно выражение. Он держал в руке ключи от машины.
— Это из-за фортепьяно Кэмерона? — спросил он. — Из-за этого ты хочешь уехать?
— Нет. — Я помотала головой. — Не из-за этого. Просто я ужасно соскучилась по дому.
— Ну, останься хотя бы на ночь, — попросил дядя Джеймс. — А утром, если ты по-прежнему будешь очень скучать по дому, тогда обещаю, что отвезу тебя к парому.
Часть меня настаивала на том, что уезжать нужно немедленно. Как же сильно я хотела уехать. Но что тогда? Ребекка так и останется здесь? Лилиас продолжит бояться. Дядя и кузены будут по-прежнему в опасности. И в этом были виноваты мы с Джеем. Если бы мы не дурачились с этим приложением «Спиритическая доска», ничего бы не было. Джей мертв. Осталась только я, единственная, которая могла попытаться хоть как-то возместить тот ущерб, что мы нанесли.
— Пожалуйста, Софи, — тихо проговорил дядя Джеймс. — Если ты уедешь в таком состоянии, то по возвращению домой можешь пожалеть о том, что все вот так закончилось.
Я знала, что он прав. Наверняка я пожалею. И буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
— Хорошо, — услышала я себя. — Я останусь.
Мне захотелось выйти из дома и прогуляться, подышать свежим воздухом, о чем я и сказала дяде Джеймсу. Ветер по-прежнему свирепствовал, поэтому он взял с меня обещание, что я не буду близко подходить к краю утеса, а потом отпустил.
Я не успела уйти далеко, когда меня догнал Кэмерон. Он выскочил на тропинку передо мной, и мне пришлось остановиться. Мои щеки залились румянцем. Как бы мне хотелось, чтобы Кэмерон не стал свидетелем моего разговора с дядей. Он, должно быть, подумал, что у меня точно не все в порядке с головой.
— Минуту назад ты бегала по дому в полотенце и вот теперь шагаешь вдоль обрыва, — сказал он, пристально посмотрев на меня. — Мне за тобой не угнаться. Папа сказал, что ты передумала уезжать. Скажи хотя бы, что она сделала?
Я, было, смутилась, подумав, что он имел в виду Ребекку.
— Кто?
— Пайпер, разумеется.
Я вспомнила о воде, замерзшей вокруг меня в ванной, и о черном песке, который забил мне рот, и покачала головой, чтобы стряхнуть наваждение.
— Пайпер тут ни при чем.
— Слушай, тебе может показаться бредом, но поверь мне, чтобы ни случилось, в этом виновата Пайпер.
— Думаешь, Пайпер — ведьма?
Кэмерон даже растерялся. Ветер сдувал его волосы ему на глаза, и он раздраженно убирал их назад.
— Ну, конечно, я не думаю, что она ведьма.
— Тогда она не может быть виновной во всем, что уже случилось. И вообще, почему ты так на этом зациклен? Мы прекрасно ладим с Пайпер с момента моего приезда, поэтому я не понимаю, почему ты упорно твердишь, что она ужасна?
К моему удивлению Кэмерон неожиданно зашелся нервным смехом.
— Потому что, — сказал он, — это её природа. Ей не нужно искать причин, а тебе ничего не нужно делать. Она просто такая. Она видит возможности для бессмысленной жестокости повсюду, и она просто пользуется ими. Откуда ты, думаешь, у Лилиас страх перед костями?
— Но… но в этом-то как может быть виновата Пайпер?
Камерон покачал головой и уставился в сторону серого моря под нами.
— Она очень умна, поэтому никто не знает правды. Когда Лилиас была совсем маленькой, я как-то раз услышал, как она плачет. Этот плачь не был похож на её обычный, ну когда она хочет есть или устала, этот больше напоминал крик. Я испугался, что она каким-то образом поранила себя, поэтому бросился к ней в комнату. Когда я увидел возле кроватки Пайпер, то решил, что она успокаивает её. Но потом понял, что она изо всех сил щипает ей руки, оставляя большие черные синяки на её коже. Она просто стояла возле кроватки и улыбалась, пока Лилиас кричала.
Я представила себе эту картину и похолодела. Запахнувшись в свою куртку плотнее, я сказала:
— Но это не объясняет боязнь Лилиас костей.
— Когда Лилиас было около трех лет, Пайпер сказала, что хочет уложить её в постель и почитать ей на ночь сказку, — ответил Кэмерон. Тогда я еще думал, что она чуть изменила свое отношение к Лилиас. Что она стала относиться к ней теплее после смерти Ребекки. Мама замкнулась в себе и не всегда понимала, когда Лилиас что-то нужно, а папа просто отгородился своими кистями и красками. Я приглядывал за Лилиас и бдел, чтобы она не оставалась все время наедине с собой. Поэтому, когда Пайпер предложила почитать ей, я обрадовался — я думал, она хотела помочь. Но потом, несколько недель спустя, я заметил, что с Лилиас произошли изменения. Она стала молчаливой, нервной, сама не своя. Я не провел связи между переменами и чтением Пайпер на ночь, но как-то раз, я поднялся наверх раньше обычного и услышал сказку, которую Пайпер рассказывала Лилиас. Такой сказки не было ни в одной книге, что у нас есть. Она решила рассказать нечто особенное для нашей сестры. Страшные истории о том, что внутри Лилиас живет страшный скелет, который контролирует её тело и заставляет делать ее ужасные вещи. Она неделями рассказывала ей эти свои сказки. Вот с тех пор у Лилиас появился страх костей, от которого она не может избавиться до сих пор.
— Может Пайпер не понимала, насколько её сказки были страшными, — сказала я, сама не веря своим словам.
— Еще как понимала, — сказал Кэмерон. — Пайпер никогда ничего не делает не намеренно. Думаешь, кость в стейке Лилиас в день твоего приезда оказалась случайно? Весь эпизод был тщательно поставленным спектаклем, специально предназначенным для тебя, и ради удовольствия Пайпер. Так же не было случайностью то, как она подала еду, прекрасно зная, что мне не справиться без помощника. А потом, когда она попросила сыграть «Прелестную Серафину», прекрасно зная, что я больше не могу играть эту пьесу. Как думаешь наша мама оказалась в лечебнице?
Я покачала головой, не зная, что сказать.
— Помнишь, я рассказывал, что, уехав на лето в музыкальную школу, совершил ошибку. За время моего отсутствия мама окончательно замкнулась в себе. Она сказала, что продолжает слышать голос Ребекки, который зовет её, когда никого нет рядом. Пайпер прекрасный имитатор. Разумеется, она все отрицает, но я могу жизнью поклясться, что она подражала голосу Ребекки только ради того, чтобы помучить маму. А потом был случай с таблетками… Мама чудом осталась жива. Может быть, сейчас для неё лучше быть в лечебнице, Пайпер бы все равно не оставила её в покое. Вот почему и тебе находиться здесь небезопасно. Вот, почему я считаю, что тебе лучше уехать.
