- О! - закивал сеньор Мигель. - О, конечно! Он не может не понравиться!!
- В этом нет ничего удивительного, - грустно улыбнулся Хуан, - он создан гением.
- Н-да… - коротко подтвердила Моника. После чего тишина стала еще более гнетущей.
- Скажите, а… Что это за таинственная легенда? Экскурсовод намекала на какое-то проклятие и… Что она имела в виду?
Все- таки, надо было сразу уразуметь, что они не в себе. Этот невинный вопрос вызвал новую очередь таинственно-тревожных обменов взглядами. О чем с ними говорить, если они на все так реагируют?! Вот сказка. Чем дальше -тем страшнее.
- Э-э… Это популярная байка, о том, что Гауди якобы заключил сделку с сатаной, и все такое… - неохотно отозвался Хуан. - Есть несколько версий, более или менее отличающихся друг от друга разными инфернальными подробностями. Понимаете… Собор сам по себе так фантастичен, что невольно обрастает мифами, как любое выдающееся творение. Тем более, туристические фирмы, да и журналисты намеренно разжигают вокруг Гауди нездоровый интерес, чтобы вызвать приток туристов в страну…
Дьявольские изумрудные искры, заплясавшие в глубине ее глаз, не оставили Хуану шансов отделаться общими фразами. Юлия откинулась на прохладные полотняные подушки дивана, приготовившись слушать.
- Ну, это понятно… А все же? Что там такое случилось?
Тогда, Хуан стал рассказывать.
Свечи потрескивали, ритмично роняя синие капли на брусничную скатерть. Чикко в углу прихожей самозабвенно хрустел куриной костью. Картины на стенах продолжали излучать в пространство таинственную тревожную красоту. Утонув в диванных подушках, Юлия задумчиво смаковала розовый «Осборн». Она перевалила уже за половину бутылки, Хуанита, в который раз, осуждающе покосилась на ее пустую рюмку. «Да, девочка моя, - веселилась про себя Юлия, - знала бы ты, какие это для меня цветочки! Еще скажи спасибо, что я тут не курю… хотя и одуреть, как хочется».
В этой обстановке - с запахами вкусной еды, с мерцанием свечей, с розовым торшером и темно-синей темнотой за окнами, для полного счастья не хватало лишь тонкой струйки голубоватого дыма, вьющейся к потолку из ее руки.
Если честно, она всегда курила от скуки, от внутренней пустоты, которую так удобно и приятно заполнять ароматным летучим дымом иллюзий. Но здесь, постепенно пьянея от непривычно густой атмосферы мистики, легенд, опасности, уюта и нелепых недоразумений, Юлия уже несколько часов обходилась без курева, испытывая по этому поводу лишь легкую раздражающую тревогу.
Сеньор Мигель и Хуанита, тоже слушали жутковатый и влекущий рассказ, одинаково подперев руками подбородок.
Когда он стал говорить о том, как в две тысячи втором году на торжественной церемонии по поводу освящения Собора упал огромный кусок каменного украшения с одного из окон, чуть не придавив кучу народа, Моника поднялась.
- Простите… - она виновато улыбнулась, - я пойду, прилягу. Что-то устала…
Она была бледна, и глаза ее блестели не очень-то здорово.
Она кивнула Юлии на прощание, и ее худенькая согбенная фигурка тихо исчезла в смежном помещении. На мгновение, за приоткрытой дверью, мелькнула обстановка комнаты, и Юлии показалось, что она заметила там нечто вроде капельницы. Мигель посмотрел на Хуаниту. Она тоже встала. Молча, прошла в кухню, а выйдя оттуда, направилась вслед за матерью. Она что-то несла в руках, причем Юлии показалось - она старалась это что-то от нее спрятать. По крайней мере, проходя мимо дивана, Хуанита неуклюже развернулась к ней бочком.
А, впрочем, не так уж важно, что она о них думает. Главное, хотелось, чтобы они ничего такого не подумали про нее… Но они подумали. Уже. По-любому.
Здесь, среди них, она чувствовала себя в своем романтично-сексуальном наряде провинциалкой, расфрантившейся в столичный театр и вдруг увидевшей, что там все в джинсах и кедах… Ай, черт с ними со всеми. Юлия выразительно посмотрела на Хуана. И он, спрятав улыбку, подлил ей еще портвейна. «Спасибо. Хороший мальчик… Они, вообще, все - хорошие, добрые… только что-то у них не то. Ах, да! Денег нет».
За время этого ужина, Юлия успела узнать, что Хуан окончил с отличием Барселонский университет. Что он большая умница и полиглот. Что у него может быть большое будущее, но ему приходится работать в семейном бизнесе, так как Моника часто плохо себя чувствует, Хуанита, вообще не по этому делу, а сеньору Мигелю трудно справляться одному.
Размякнув от еды и обстановки, Юлия попыталась выяснить, чем больна Моника. И даже пару раз предлагала свою помощь, если ей вдруг требуется какое-то сложное или дорогое лечение. Но ее уверили, что она здесь бессильна.
Они все пытались намекать на то, что сильно обеспокоены ее безопасностью. Чем больше они волновались, тем чаще ей становилось смешно. И от этого они беспокоились еще сильнее. В конце концов, от всех этих навязчивых предостережений в Юлии, что вполне логично, проснулся дух противоречия. И она все чаще стала возвращаться мыслью к тому, что было бы очень даже неплохо, если бы он, в самом деле, нашел ее здесь, этот высокий парень с жадными губами.
…Свечи уже догорели и ярко вспыхивают напоследок, перед тем, как потухнуть, когда Юлия закрывает глаза.
И видит перед собой красивое лицо дона Карлоса. Серебряные волосы. Его плечи под черным шелком рубашки и смуглые ступни идеальной формы. Поразительный контраст составляет это воспоминание с тем, что она видит перед собой, когда поднимает отяжелевшие веки. Этот контраст ее совсем не радует. И она снова закрывает глаза, пытаясь вызвать в памяти ощущение полноты жизни, посетившее ее сегодня на вечернем пляже…
- Хуан, ты должен проводить сеньориту Юлию до отеля.
Юлия вздрогнула. Боже, как стыдно. Она, кажется, начала засыпать.
- Нет-нет, что вы! Я сама дойду, здесь ведь близко… На улице уже глубокая ночь. Интересно. Она-то думала, посидит часок для приличия, и - все. А оказывается, ей было вовсе не так уж и скучно? Если она, так долго там пробыла?
Хуан идет рядом, боясь приблизиться к ней и опасаясь отдалиться. Наверное, думает, что она может рухнуть после, почти полной, бутылки портвейна. Наивный. Чикко трусит впереди, поминутно оглядываясь и болтая облезлым хвостом. Ночной воздух, пропитанный, словно саше, сладкими ароматами цветов, вместо того чтобы пьянить, производит неожиданно отрезвляющий эффект.
- Хуан, послушай…
- Да?
- А кто такой дон Карлос?
Ну, вот - опять! Неужели не надоело бледнеть по поводу и без? А ведь он из них еще самый адекватный, вроде бы… что же стало бы с остальными, задай она им этот вопрос?! Не хочется даже думать об этом. Хотя в принципе сейчас уже понятно, что если они не сдвинулись всем скопом - а ведь такого, кажется, не бывает? - тогда… Тогда все то, чего она не знала, но чувствовала все время, с тех пор как приехала в этот городок, имеет под собой необъяснимую пока, но реальную подоплеку.
