высоко на ветках деревьев. Когда она путешествует среди безлистных колонн, её внезапно дразнит земная искра. Стефани замечает светящуюся градину, лежащую у подножия древнего дерева, полого и мёртвого от разрушительного действия времени. Подняв необычный предмет, она полирует его о ткань своего зимнего пальто… чудо, сокровище, которое стоит увидеть.
Она смотрит на него, и оно смотрит в ответ. Знакомое, но такое нереальное, искусственное.
С любопытством девочка смотрит на старое дерево, потому что зияющий шов ствола ещё больше разошёлся из-за свирепого ветра. Когда она приближается, что-то в лощине сдвигается и падает вперёд.
Стефани визжит, но не от восторга.
Папа всё же вернулся домой.
— Расскажи, дедушка!
Честер МакКоркендейл разделял энтузиазм своего младшего брата.
— Ага, давай, дедушка, — уговаривал он, садясь на вытертый коврик перед очагом. — Расскажи нам историю о Призрачном торговце!
Дедушка смотрел на мальчиков древними глазами и улыбался. Он затянулся вересковой трубкой, которую сжимал в пожелтевших зубных протезах, и позволил голубому дыму вырваться из ноздрей, как дыхание дракона.
— Ах, вы, мальчики, слушаете эту старую историю каждый канун Рождества с тех пор, как были по колено кузнечику.
— Но мы хотим услышать это снова, — потребовал Дэвид. — Это как… знаешь, как это назвать?
— Традиция, — сказал ему старший брат. — Давай, дедушка. Никто не рассказывает так, как ты.
Дедушка МакКоркендейл усмехнулся и откинулся на спинку кресла-качалки из орехового дерева, отчего оно сухо заскрипело. Он окинул взглядом тесное главное помещение хижины. Потрескивающий огонь отбрасывал тёплое оранжевое сияние на стены, оклеенные газетной бумагой, на камни очага и на длинные свисавшие с накидки носки — носки, штопанные их мамой с полдюжины раз или около того. Да, это было место, чтобы снова рассказать старую историю, и уж точно самое время.
Однако дедушка не мог не потянуть время немного дольше.
— Вы уверены, что вам нужны истории о привидениях, а не «Ночь перед Рождеством» или рождение Иисуса? Я просто набью вам голову призраками и ужасами, и вы, мальчики, точно не заснёте этой ночью.
— Ты собираешься рассказать об этом или как? — огрызнулся Дэвид, закатывая глаза.
Честер резко толкнул брата локтем. Он не хотел, чтобы Дэвид пересекал тонкую грань между ребяческим приставанием и неуважением к старшим. Это была одна вещь, которую дедушка, каким бы терпеливым он ни был, не стал бы терпеть. Не нужно было ходить на рыбалку, когда лёд тонкий… особенно в канун Рождества.
Глаза дедушки сверкнули.
— Хорошо. Я не заставлю вас больше ждать. Ваши мама и папа уже легли спать, и вам лучше самим устроиться под одеялами, — он усмехнулся над мундштуком своей трубки. — Кроме того, если старый Святой Николай не сможет приехать в этом году из-за этой депрессии и всего прочего, тогда Призрачный торговец может сам объявиться с подарками.
Одна только мысль о горном призраке, стоящем перед их очагом, вызывала восхитительный холодок, пронизывающий их кости. Они лежали животами на ковре, упёршись подбородками в ладони, и ждали, когда начнёт рассказчик.
Дедушка ещё мгновение попыхивал трубкой, почти мечтательно глядя в голубую дымку табачного дыма.
— Говорят, это случилось зимой 1869 года. Не прошло и четырёх лет, как яростно отдавались в долине пушки во время Войны между Штатами, когда старик объявился в городке Мэривилль. Это был ирландец, крепкий и быстрый, улыбчивый и шутливый, его волосы и бакенбарды были цвета ржавых дверных петель. Никто не знал имени этого парня, знали только, что он тащит на спине мешок, полный лекарств и припасов, и несколько деревянных игрушек, которые он вырезал острым лезвием и твёрдой рукой. В то время в Мэривилле не было универсального магазина, а была только промежуточная станция, которая одновременно служила и таверной, и гостиницей. Торговец, как его называли люди, появился в конце декабря, наполненный песнями и историями, и с животом, достаточно большим, чтобы вместить в него порцию пива и бурбона, когда деревенские мужчины были достаточно щедры, чтобы купить ему кружку или две, — дедушка остановился и посмотрел на своих двух внуков. — Я не утомляю вас, ведь так? Вы не чувствуете себя слишком сонными, чтобы продолжать, правда?
— Нет, сэр! — мальчики вмешались вместе.
Пожилой мужчина кивнул и продолжил дальше.
— Ну, это было ближе к сочельнику, когда торговец услышал историю о ребёнке в этих горах Теннесси. Мальчик попал под фургон лесорубов, и его нога была раздроблена, сломана в трёх местах. Старый торговец был человеком большого сердца, и он почувствовал жалость к покалеченному мальчику. Он также узнал, что семья сильно страдала от бедности. Они были бедняками с босыми ногами, и у них едва водилось пару центов, чтобы звенеть друг о друга в кармане.
— Так что он сделал, дедушка? — спросил Дэвид, хотя уже много раз слышал эту историю.
— Ну, он достал свой строгальный нож и кусок белого дуба и принялся за работу. Толпа в таверне затихла, наблюдая, как он вырезал самую искусно сделанную фигуру бегущего жеребца, которую они когда-либо видели. Общеизвестно, что хромой мальчик на горе был любителем лошадей, хотя у него и его семьи не было лошадей, которых можно было бы назвать своими. Вот такую игрушечную лошадку торговец и вырезал из дерева. «Милостивый Боже», — ахнули все, потому что маленький жеребец выглядел так, как живой, что он мог бы промчаться по столешнице дубовыми копытами, если бы старик обладал магией, чтобы вдохнуть в него такую жизнь. Ну, люди в трактире пытались отговорить торговца, но он вбил себе в голову, что в эту же ночь он должен отнести эту игрушку калеке. Бóльшую часть дня шёл снег, и на улице было ужасно холодно. Но сколько бы они с ним ни спорили, сердце торговца оказалось намного больше, чем его здравый смысл. Он собрался, поднял свой рюкзак и отважился выйти в холодную тьму. Узнав от бармена, как добраться до хижины мальчика, он отправился в своё долгое тёмное путешествие в предгорья, а затем к высоким вершинам Аппалачей.
Немецкие часы на каменной каминной полке пробили девять часов.
— Вы уверены, что вам, молодым людям, не хочется лечь спать? У вас был напряжённый день, и вы выглядите весьма уставшими.
— Нет, сэр! — сказали они, их глаза расширились от предвкушения. — Пожалуйста, продолжай.
Дедушка снова затянулся трубкой.
— Очень хорошо… но здесь начинается жуткая часть. Видите ли, этот торговец добрался до Гимблс-Гэпа и внезапно попал в самую сильную снежную бурю, которую горы видели за многие месяцы. Вьюга была такая холодная, просто ледяная, а ветер такой порывистый, что торговец не мог видеть
