Ознакомительная версия.
Они вышли на широкую насыпную дорогу. Джеймс уверенным шагом, словно птица-секретарь, пустился вперед, даже не заботясь об отставших. У него была цель, и компаньонов он не искал. Пока во всяком случае. Олден поравнялся с Адель, отметив с облегчением, что настроение той заметно улучшилось. Чего он не мог сказать о себе….
Мечта о забвении, похоже, не оправдалась, а чувство вины за свои преступления обретало всё новые формы. Оставалось лишь надеяться, что здесь не водятся призраки, чтобы доконать его окончательно. Возможно, если бы он остановился на той поляне и присел на траву с остальными, забвение и настигло его, спрятав на неопределенный срок, но Олден не мог вот так запросто увлечь за собой и Адель, которая совершенно точно не могла быть мертвой. А, следовательно, ее нахождение здесь ошибка, которую необходимо исправить. В конце концов, он убил достаточно друзей, и теперь пора спасти хоть одного.
Внезапно Джеймс остановился. Оно и понятно – сложно пройти мимо доски объявлений, особенно в таком месте. Олден с Адель сильно отставали, но тот терпеливо стоял и ждал их или попросту пребывал в ступоре от увиденного, чтобы двигаться дальше с прежней прытью. И чем ближе они приближались, тем явственней подтверждалось его неземное по своей мощи сосредоточение на деревянной табличке. Детектив Харрис наконец-то напал на след.
Перекошенная доска, приколоченная к рассохшемуся столбу, содержала надпись, вырезанную отрывистыми буквами, и приковала к себе уже всех троих путников.
ТОЛЬКО СОБРАВШЕМУ СЕМЬ КЛЮЧЕЙ СМЕРТИ ОТКРОЕТСЯ ДВЕРЬ.
Адель, простоявшая перед этой надписью минуты две, не моргая, пришла в себя.
– Дверь куда?
– Отсюда. – предположил Олден.
– Непросто отсюда! – Харрис, озаренный снизошедшим на него откровением, смерил обоих совершенно безумными глазами. – Я думаю, за этой дверью кто-то.
– Кто-то? – не поняла Адель.
– Кто-то ответственный за всё, что произошло.
– Смерть? – спросил Олден, и Джеймс отступил, замотав головой. Словно наложенное заклинание потеряло свою силу.
– Я не знаю, как что устроено…. Я человек другого склада. Для меня смерть – это не кто-то, а что-то. Так мне кажется. Хотя со всей этой белибердой… черт его знает. – он поднял руки, словно сдаваясь.
– Ну а кто тогда? Бог? – предположила Адель, а Олден неприязненно фыркнул. Пожалуй, после подобного предположения и он был готов идти за этим хмырём, и не только ради друга.
– Я не знаю! – повысил голос Джеймс. – Я просто хочу понять, кто всё это устроил и с какой целью! Почему именно с четырех утра люди перестали умирать?! Почему не без пятнадцати?! Почему не с трех?!
Испарина выступила на его лбу, а глаза покраснели, будто он работал двое суток к ряду. Он лучше всех понимал эту надпись. Понимал, потому что действительно нуждался в ней. Для кого-то, возможно, это не более чем бессмыслица, но Джеймс действительно в ней нуждался, уверовав, что слова не нацарапаны безумцем, а являются следом, за который можно уцепиться, чтобы разгадать загадку. Но когда все предположения были озвучены… предположения, оба из которых в голове Джеймса всегда относились к метафорам, он был готов сесть здесь и остаться. Не там, на холме среди прочих, а здесь в полном высокомерия одиночестве.
– Успокойся. – попросила Адель, положив ему ладонь на грудь. Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза и проникновенно говорила. – Пожалуйста, успокойся, теперь у тебя есть цель.
Адель умела ненавязчиво, не раздражая, успокоить другого человека, найти слова, тембр голоса и манеру взгляда, что оппонент начинал воспринимать ее как соратницу, а не назойливую училку, которую так и хочется послать со своими советами. Она почувствовала, что Джеймс готов спасовать перед лицом того, что привык считать нереальным и иррациональным, поэтому решила вмешаться. Он был нужен им с этими своими бунтарскими замашками, чтобы вывести, чтобы по крайней мере не позволить обратиться в поросшие мхом изваяния. Но внезапно Адель отдернула руку….
– Сердце?.. – удивленно констатировала она.
Джеймс хмыкнул.
– А я живой.
Олден презрительно смерил его взглядом, а потом обратился к Адель.
– Значит, теперь вас двое.
– Неужели? – Харрис внимательно посмотрел на Адель, уже не как на платье в витрине, почти с уважением. – Я видел еще одну живую женщину.
– Откуда тебе знать, что она жива? – поинтересовалась Адель, но вместо ответа тот лишь пожал плечами и двинулся дальше. – Ты не можешь знать, что она жива! – крикнула она вдогонку. – И что сам жив! Всё это может быть обманом.
– А я погляжу, тебе так легче? – ехидно отозвался Джеймс.
– А ведь он прав… – сказала Адель приглушенным голосом. – Мне и вправду так легче. Это ужасно.
– Да, ужасно. – согласился Олден. – Ведь с тобой жизнь не обошлась жестоко. Никаких ударов, никаких особых потерь. Ты, наверное, слишком боялась этого, вот и не жила вовсе. Ты стремишься сюда, даже не пытаясь понять, почему надо стремиться отсюда. Помнишь, мы обсуждали, что шарахаясь, как черт от ладана, от потерь и бед, ты и удачи не сыщешь? Всё это стороны жизни, и исключив одну, ты и второй не получишь. Ничего не получишь…. Одного без другого быть не может. Боишься быть преданной, отвергнутой, покалеченной или просто сделать неправильный выбор – не получишь ничего вообще.
– Чего это тебя понесло?! – крякнула Адель, удивленно таращась на Олдена.
– Да так, навеяло.
– Понятно… – осторожно и немного обиженно сказала она. – Только когда навеет в следующий раз, говори помедленней, ладно? Я плохо понимаю.
– Извини. – бросил Олден и покачал головой.
Видимо поездка в родной город всё-таки сыграла с ним злую шутку, распоров по новой старые шрамы, истончив ту защиту от боли, что он выстраивал десятилетиями. Защиту от безумия. И теперь с каждым шагом по этой странной земле становилось только хуже. Потерять разум – самое страшное. Выходит, страшнее смерти. Пожалуй, если бы Олден не испытывал лютой ненависти к Всевышнему, то помолился бы….
Все трое шли молча, и никому не хотелось начинать какие-либо разговоры. До высотного здания оставалось где-то четыре мили по песчаной дороге, делящей дикую степную местность под нависшим маревом, окутывающим своими темными флюидами, словно покрывалом, обездвиживая, склоняя к земле. Снова хотелось прилечь. Как же клонило в сон! Ну а если не удастся заснуть, так хотя бы вздремнуть на мягкой сочной траве. Адель зевнула, потом еще раз. Джеймс впереди, кажется, тоже подхватил эту сонную болезнь, хоть и глаза его горели пламенем. Теперь он не спешил вырываться вперед, но некоторую дистанцию всё же соблюдал. Он понял, что в таких местах лучше держаться в компании, и даже не смотря на револьвер в кобуре. Хотя, что он может дать здесь – в стране мертвых?
Ознакомительная версия.
