— Как видите, я на себе испытал все возможности скальпеля доктора Менгеле. От Чадова, которого знали в этом городишке, осталась только голова. Вместилище моего пытливого мозга. Все остальное когда-то принадлежало цирковому гимнасту, другу Германа, с которым ты уже имел честь познакомиться. Большой знаток хорошего вина и дамский угодник он был недостоин того, чтобы пользоваться этими прекрасными легкими, отличным сердцем и здоровой печенью. Микошин вполне сносно провел операцию. Полного отторжения тканей мы избежали, однако голосовые связки, скажем так, не всегда мне повинуются. Думаю это как-то связано с нервными окончаниями. Впрочем, работая, я забываю о своих маленьких недугах и создаю настоящие шедевры. Как скульптор. Только вместо бездушного камня у меня под рукой живая плоть, а вместо резца — знаменитый скальпель.
— Видали мои твои шедевры, Чадов, — Виталий был не в том положении, чтобы язвить, но сумел изобразить на лице саркастическую ухмылку. — Один безголовый ребенок чего стоит. Почему ты не отрежешь башку себе еще разок? Вот был бы шедевр, похлеще Венеры Милосской. Как тебе такая идейка? Дарю бесплатно.
Чадов побледнел так, что лицо слилось по цвету с халатом и оскалился, демонстрируя ряд кривых желтых зубов.
— Мой сын, — прохрипел хирург. — Он родился безнадежно больным и прожил бы в лучшем случае лет пять. Каждый день такой жизни был бы для него пыткой. Вы представляете себе, что такое рак мозга?
— Это еще не повод делать из него монстра! На мысль создать Уксусного Тома тебя навел «Молот ведьм»? Не строй из себя спасителя, Чадов! Ты у нас фантазер, а то, что мальчик родился больным, стало просто подарком судьбы для тебя, его придурковатого папаши.
— Я смог возложить часть функций головного мозга на спинной! — зашипел Чадов. — До этого никто! Слышишь: никто! Величайшее открытие…
Слова перешли в надрывный кашель. Шатаясь, как пьяный Чадов двинулся к оперся на операционный стол.
Светлов, в который раз напряг мышцы, пробуя ремни на прочность. Ему даже показалось, что кисть левой руки при большом желании можно освободить.
Виталий напряг тело так, что ремни впились в кожу и попытался вырвать руку из кольца ремня.
Виталий вспомнил рассказ доктора Лихонина о любовнице Чадова. Теперь все стало на свои места.
— За упоминание о моем сыне я сделаю из вас чудовище во сто крат страшнее, чем он. Скоро, очень скоро вы крепко-накрепко подружитесь с Уксусным Томом и, наверное, будете делиться с ним игрушками, — Чадов наклонился к самому уху Виталия. — А сейчас на время позабудем об эмоциях. Перед тем, как перестать быть человеком ты ознакомишься с принципом действия скальпеля доктора Менгеле.
Чадов быстрым, профессиональным движением разрезал рукав сорочки Светлова и воткнул в его вену иглу. Пока кровь текла по прозрачной трубке в небольшой стеклянный сосуд, Виталий смотрел на своего палача.
— Это скальпель и, правда, принадлежал доктору Менгеле? — равнодушно спросил он у Чадова. — Или это очередной плод твоей воспаленной фантазии?
— Принадлежал, — кивнул головой хирург. — Только милашка Йозеф так и не научился правильно им пользоваться. Впрочем, у него просто не было времени на занятия чистой наукой. В концлагере Аушвиц и без того дел было по горло. Я даже завидую работоспособности Менгеле. Утилизировать столько евреев и цыган в сжатые сроки…
Что касается скальпеля, то главному врачу Аушвица его привезли из Каира. Гитлер, как вы знаете, собирал древние раритеты по всему миру, надеясь извлечь из них пользу для рейха. Менгеле достался инструмент, которым несколько тысяч лет назад пользовались жрецы, мумифицировавшие фараонов. Он увидел в скальпеле только забавную игрушку, сувенир. Украсил им стену кабинета, так и не познав великого секрета жреческого скальпеля.
— А ты познал?
— Представь себе. После того, как советские войска вошли в Аушвиц, скальпель Менгеле перекочевал в спецлабораторию, где я имел честь работать. Между прочим, потратил уйму времени, чтобы разгадать тайну. Вел обширную переписку с историками и египтологами, выписывал из-за границы книги по умопомрачительным ценам. Были моменты отчаяния, когда я был готов биться головой о стену, но даже тогда знал: разгадка есть и она совсем близка. Когда кончились деньги, пришлось переехать в эту дыру, устроиться работать в городской морг. Днем я пришивал руки и ноги, оторванные в автомобильных авариях, припудривал рожи покойников, чтобы угодить их родственникам, а ночью садился за книги…
— Потом ты поджег морг и инсценировал свое самоубийство.
— Это было несложно. Мне помогал Сергей. Достаточно было пожертвовать моими именными часами, одев их на руку трупа, примерно подходящего по росту, чтобы весь город поверил в то, что я мертв. А я жил. Жил и работал. Скальпель древнеегипетских жрецов оказался весьма капризной штучкой. Пришлось даже учитывать то, что погребальный обряд начинался для фараона в восточном храме, а заканчивался в западном, в точности повторяя путь солнца по небосводу. Я учел это при строительстве своей лаборатории. Когда удалось соблюсти все требования, скальпель заработал!
Чадов прервал свой рассказ и, подняв сосуд с кровью Светлова, посмотрел ее на свет.
— Кровь! Она оказалась главной движущей силой. Когда я извлек из груди первого пациента еще трепещущее сердце и поднес его к скальпелю произошло невероятное. Упавшие на холодный металл брызги мгновенно впитались и… Смотри сам!
Чадов подошел к стене и нажал вмонтированную в нее кнопку. Загудел электродвигатель. Оказалось, что стойку и амфору отделяет от остальной лаборатории стеклянный экран. Он поднялся под потолок. Чадов подошел к стойке и, аккуратно наклонив емкость с кровью над скальпелем, вылил несколько капель. Виталий увидел, как над скальпелем поднимается облако голубого цвета. Начав вращаться, оно превратилось в правильную сферу, заблестело так, что стало больно глазам и лопнуло, как мыльный пузырь. Сферическая антенна внутри амфоры ускорила свое вращение. Жидкость вокруг нее забурлила. Чадов ласково провел пальцами по извилистому боку сосуда.
— Сыворотка заряженная энергией скальпеля! Потрясающе, мой друг, не так ли? Эликсир жизни, который я добываю из височных долей мозга моих пациентов. Живые они или мертвые — совершенно безразлично. В конечном итоге все становятся моими верными слугами. Скоро и ты, мой юный друг отдашь частицу своего мозга и вольешься в нашу дружную компанию. Чудесный скальпель дал мне все, о чем может мечтать истинный ученый. А кроме всего прочего — деньги и власть над людьми. Блестящие операции, проведенные в клинике пластической хирургии, стали возможны только благодаря моему скальпелю. Я богат и мог бы провести остаток дней где-нибудь на пляжах Латинской Америки…
