19
Семенцов и Шакиров дождались пока Герман уехал и вышли из-за угла, где прятались.
— Их увезли, — Олег вздохнул. — Они не заключали перемирия с Микошиным. Увезли силой!
— Почему силой? Никто их на аркане не тащил. Сами шли.
— Это работа Германа. Забыл разве, как сам жаловался на то, что во дворе он тебя одним взглядом стреножил?
— М-да, — погрустнел Семенцов. — Никогда ментам не доверял! Эх, набью-ка я Димке рожу. Пусть он и товарищ майор. Мой кулак звездочек на погонах считать не умеет.
Игорь шагнул в сторону подъезда Микошина, но Шакиров его остановил.
— Куда, придурок? Думаешь, Агранов после всего, что натворил, станет тебя в квартиру пускать?
— Дверь вышибу! А ты предлагаешь здесь до утра стену подпирать?
— Надо идти в гости к Сергею Михайловичу. Он не рассчитывает, что нас будет двое. О моем существовании ведь вообще не подозревает. Так?
— А я? Этому козлу хорошо известно, что Семенцов давно мечтает свернуть ему челюсть.
— С тобой, Игорь он разберется одной левой.
— Чего-о-о?
— Не обижайся, но твоя импульсивность предсказуема. Микошин знает, что ты попрешь на рожон и, будь уверен, подготовит простенькую, но надежную ловушку. Скажем выпустит во двор своих людей-мастифов. Интересно сколько ты продержишься, если этих тварей будет несколько?
— Мало продержусь, — насупился Семенцов. — А из тебя я вижу получается отличный критик. Легко подмечаешь все минусы, а как насчет плюсов?
— Я же предупреждал, что нельзя разделяться!
— Поздно, уже разделились! Если у тебя нет плана, то у меня есть! Сейчас я позвоню одному человечку и самое позднее к шести часам утра у нас будет по волыне. А с пистолетом, друг мой, мне никакие мастифы не страшны.
— Раньше нельзя? Думаешь Виталий и Вика доживут до шести утра?
— Точно…
— Пистолет найдется и у меня, — вдруг сообщил Шакиров. — Придется возвращаться на место преступления, но другого выходя у нас нет.
— А ты, я вижу, мужик серьезный. При волыне, — завистливо заметил Семенцов. — Если б в зоне годков с пять посидел, в паханах ходил бы! А я тебя жить по понятиям научил бы.
— Ох и болтун же ты, Игорек!
— А че, думаешь урки не люди?
— Еще какие! Только не хочется мне чего-то в зону…
Через час друзья добрались до дома Шакирова. Олег различил в сумерках очертания стоящего у ворот «фольксвагена» и шепнул Семенцову:
— Вот бардак! Хозяина я зарезал, а его машину менты на стоянку так и не отогнали.
— Ты говорил, жена дома должна быть, — Игорь оценивал жилище Олега цепким взглядом домушника. — Она что в темноте сидит?
— Сейчас узнаем! Двинули!
На крыльце Шакиров остановился и посмотрел на распахнутую, дергающуюся от порывов ветра дверь.
— Что-то не нравится мне все это…
Парочка миновала темный коридор. Войдя в первую комнату, Шакиров вновь застыл в нерешительности.
— То ли у меня мания преследования…
— Включай свет! — перебил его Игорь. — Никого тут нет. В морге твой Серега, на столе…
Вспыхнула люстра. Семенцов ахнул, а Шакиров нервно хихикнул.
— Вот тебе и в морге!
Серега или не совсем Серега не желал бездельничать в холодильнике морга. Он стоял на середине комнаты, придерживая руками, небрежно переброшенную через плечо Любу Шакирову. Женщина, вне всяких сомнений была мертва. Шикарные волосы, слипшись от крови, превратились в сосульки, а на обращенном к мужу лице навсегда застыла гримаса ужаса. Тело Шакировой шлепнулось на пол, а кадавр, освободившись от поклажи, прыгнул на Шакирова. Олег был слишком поражен увиденным, чтобы сосредоточиться на отражении атаки.
Со времени последней встречи Серега сильно уменьшился ростом и сузился в плечах. Одежда Лихонина, в которую он нарядился, покидая морг, была слишком широкой и болталась на комбинированном теле, как тряпка. Прежними оставались только могучая шея, бычий лоб и массивный подбородок.
Игорь успел перехватить руку кадавра, изменив направление движения тела Сереги и он вылетел в коридор.
— Кто Сережку бросил на пол? — кривляясь и гримасничая, мертвец поднял ящик над головой ящик для обуви. — Оторву тому я лапы!
Брошенный ящик ударил Игоря в грудь и отшвырнул к окну. Пытаясь сохранить равновесие он вцепился в портьеры. Рухнул карниз, похоронив Игоря под грудой ткани.
Олег все еще пребывал в оцепенении и не даже не поднял рук, чтобы защитить лицо.
Удар кулака мертвеца отбросил его к мебельной секции. Олег пробил головой узорчатое стекло и рухнул на ковер вместе с грудой фужеров и большой хрустальной конфетницей. Давя босыми ногами осколки, Серега подошел к Шакирову, схватил его за воротник куртки, мощным рывком поставил на ноги.
— Хочешь знать, каково быть мертвым?
Глаза с серебряными точками вместо зрачков светились торжеством. Кадавру хватило одной руки, чтобы удержать Олега в вертикальном положении, не позволяя ему даже шевельнуться. Второй рукой он поднял большой осколок конфетницы и с размаху всадил его в живот Шакирова. Дикая боль вернула Олега в реальность. Он вцепился обеими руками в запястье мертвеца и попытался освободиться от захвата.
Он резко повернул осколок внутри тела жертвы и внутренности Шакирова пронзил раскаленный добела стальной прут. Комната закружилась как карусель, на платформе которой вместо раскрашенных лошадей и оленей с ветвистыми рогами вертелась опрокинутая мебель и труп неверной жены, валявшийся у порога, как куль с грязным бельем.
Серега расхохотался и Олег отчетливо увидел его почерневший, опухший язык, багровое нёбо и пломбы на зубах. Довольное ржание кадавра внезапно оборвалось. Серебро его зрачков потемнело, а лицо Шакирову ударил фонтан из ошметков плоти и осколков зубов. Серега отпустил Олега. Завертелся волчком, схватившись обеими руками за торчащий изо рта металлический карниз. Сквозь застилавшую глаза красную пелену Шакиров увидел Игоря. Тот стоял за спиной мертвеца и с удивлением смотрел на свои руки, в которых оказалось достаточно силы для того, чтобы насквозь проткнуть Сереге голову. Тот упал, но продолжал барахтаться и явно собирался встать.
— Когда же ты подохнешь?! — рявкнул Семенцов. — Когда?!
Он наступил Сереге на руку, вырвал карниз и с размаху вонзил его в грудь монстра. Сила удара была такова, что карниз, пробив грудную клетку, пригвоздил мертвеца к полу.
Игорь обернулся к Олегу.
— Кажется, я его успокоил. Ты как?
— Нельзя сказать, чтобы слишком хорошо, — Шакиров дотронулся до хрустального осколка, торчавшего из живота. — Могу в любой момент отключиться. Открой тот шкаф. Аптечка на верхней полке.
