— О, правда? А она это знает?
— Если нет, то ей бы следовало. Я был с ней прямолинеен.
Бобби решила продолжить дальше, пытаясь говорить как можно более беззаботно.
— А почему нет? Грейс супергорячая.
— Считаешь?
— А ты — нет?
Уголки губ Кейна опустились.
— Она — командно-горячая, но не командно-веселая, ты же понимаешь, о чем я? Она могла бы как-нибудь попробовать улыбаться.
Бобби подавила смех.
— Отстой.
— Ага. Мне не следует говорить о ней плохо. Она нормальная, но… просто нет. — Когда Бобби не ответила, он продолжил: — Трудно сказать, почему нет — почему тебе нравятся одни люди, а другие нет? Просто нравятся или нет.
Бобби думала над лаконичным и остроумным ответом, но решила говорить прямо.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Ты не можешь заставить себя.
Кейн кивнул и протер запотевшее окно рядом с собой.
— Некоторые люди просто сияют немного ярче других, и это не имеет ничего общего с тем, как они выглядят.
Внезапно Бобби не смогла говорить из-за кома в горле.
К тому времени, когда они добрались до собора Святого Павла, дождь уменьшился до мелкой измороси. Церковное кладбище было безлюдным, только одна дама с детской коляской принесла свежие цветы на могилу и выдергивала сорняки, которые посягнули на памятник. Бобби на мгновенье задумалась, к кому она пришла — возможно, к мужу или к матери, или отцу. Как бы там ни было, молодые люди прошли мимо нее в почтительном молчании.
Они последовали по дорожке вокруг церкви к казавшимся бесконечными рядам могил, которые ожидали за задней частью.
— С чего начнем? — спросил Кейн.
— Понятия не имею. Думаю, поищем надгробие с надписью Уортингтон …
Они разделились, чтобы сэкономить время — да, это был «Фильм Ужасов 101», только с огромным количеством могил. На кладбище не было никакого очевидного порядка — даже тропинки через кладбище были петляющими и бессмысленными. Угрожающего размера дубы были рассеяны среди могил, загораживая свет. Каждые несколько сотен метров стояли скамейки — единственные предметы, по которым можно было ориентироваться.
Проходя между надгробиями, Бобби ощущала чувство покоя и умиротворения. Не было ли ужасно думать, что все люди смертны и это нормально? Ведь ощущают смерть те, кто остается. Поэтому Бобби не могла просто уйти. Кто же присмотрит за ее мамой?
Сердечные надписи на надгробиях — для нее просто имена — заставили Бобби задуматься, продолжают ли люди жить в воспоминаниях после того, как все заканчивается. У некоторых могил были свежие подношения, но многие превратились в руины, обломанные и съеденные мхом, у которых не осталось никого, кто бы мог вспомнить лица тех имен, чьи тела разлагались под землей. Бобби задалась вопросом, что это и есть столько, сколько на самом деле живут люди — до последнего человека, который тебя помнит, до последнего букета на твоей могиле.
Ангел плакал над небольшим семейным участком земли, прижимая обветшалую каменную руку к лицу. Бобби прочла имена преданных земле. Целые поколения в одной могиле. Но ни одного упоминания о Уортингтон. Это начинало напоминать поиски иголки в стоге сена.
Голова Бобби повернулась на слабый звук. Девичий смех. Он несся по ветру, но звук был очень легким и слабым, словно слышимый издалека или из прошлого. Он был настолько изысканным, настолько нежным, что Бобби сомневалась, не показалось ли ей.
Она увидела Кейна на соседней тропинке. Она встретила его на пересечении под кромкой величественных, корявых дубов.
— Ты это слышал?
— Что?
— Ничего. Ну… мне показалось, что я слышала девичий смех.
— Смех? Не очень похоже на Мэри.
Бобби кивнула.
— Я тоже так подумала.
Нахмурившись, брови Кейна сдвинулись ближе. Это было очень мило.
— Хотя все это кажется немного жутковатым.
— Что? Кладбище? Серьезно?
Он усмехнулся.
— Нет, похоже на большое дежавю.
В другое время Бобби бы закатила глаза, но сейчас она верила ему без сомнений.
— Думаешь, ты был здесь раньше?
— Я был здесь раньше — но это совсем другое. — Он пожал плечами. — Не могу объяснить.
Досадно.
— Все нормально… какие-нибудь следы Уортингтон?
— Неа.
— У меня тоже.
Небеса снова разверзлись, крупные брызги дождя быстро превратились в поток.
— Ах! Давай найдем укрытие! — Бобби держала руки над головой. Они бросились к ближайшим зарослям деревьев, покидая безопасную тропинку.
Последовала головокружительная вспышка молнии, за которой почти сразу же раздался грохот грома, прозвучавший так, словно треснуло небо. Бобби вспомнила, что если гром мгновенно следует за молнией, это значило, что недалеко был глаз бури. Они бросились дальше в лес, направляясь к более плотному укрытию. Под темнеющими осенними листьями они были защищены от грозы. Бобби оглядела место и поняла, что они не были в полном одиночестве. Они все еще были в окружении могил.
Почти полностью скрытый деревьями, заросший плющом, на некотором расстоянии от главной дорожки, расположился склеп. Вокруг приземистого каменного строения собрался мусор из порыжевших листьев. Бобби никогда не замечала его прежде, спрятанного в тени. Когда-то он был очень красивым — низкие ступени вели к колоннам, обрамляющим декорированный металлический вход с искусно вылитыми решетками, скручивающимися и завивающимися вокруг ангела-хранителя в глубокой молитве. К сожалению, ныне забытый, он был покрыт граффити — не потрясающим уличным искусством, а мерзкими кривыми «словечками» и вульгарными изображениями мужской анатомии. Бутылки из-под кока-колы и выцветшие пакеты из-под чипсов взбирались на стены вместе с листьями.
Бобби подумала, что прошло много времени с тех пор, когда кто-нибудь приносил цветы к этому памятнику. Его соседи — плоские мемориальные плиты в земле — заросли дикой травой, сорняками и еще большим количеством мусора. Весь этот угол кладбища был забыт.
— Не понятно, — проговорила Бобби раздраженно. Дождь продолжал стучать по навесу. — Почему Бриджит снится именно это место?
— А почему бы и нет? Мы все приходим сюда. Может быть, девушки и во времена Мэри тоже приходили сюда?
Бобби фыркнула.
— Это нечестно. Мы стараемся изо всех сил, мы следуем всем подсказкам, но так ни к чему и не пришли. Сегодня мы вообще не узнали ничего, что могло бы нам помочь.
— Эй. — Кейн подошел ближе и взял ее за руку. Его кожа была горячей на ощупь, она согревала ее холодные влажные пальцы. — Мы добьемся своего. Мы делаем все, что можем. Может быть…. может быть, нам нужно передохнуть.
