Ева открыла окно гостиной и подозрительно посмотрела.
— Эй! Вы, сумасшедшие дети, что вы делаете?
— Ты забыла сказать "Убирайтесь с моего газона!" — отозвался Шейн.
— О нет, ты не поставишь эту штуку там!
— Расслабься. Я использовал твою любимую фотку, — Шейн сказал Клэр, когда она застегнула свой рюкзак, — Мы должны сделать движущуюся мишень.
Вывеска первых трех плакатов прошла без инцидентов. Четвертый они собирались расположить на телефонном столбе в очень редком для Морганвилля торговом районе; Клэр как раз прикрепляла знак, когда услышала визг тормозов на улице, а потом рев автомобильного гудка. Она обернулась и увидела ярко-красный кабриолет и размытое пятно из-за того, что водитель пулей выпрыгнул. Действительно впечатляющим казался тот факт, что Моника могла сохранить равновесие на таких каблуках, да еще и двигаясь так быстро.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — спросила она, оттолкнув Клэр в сторону, чтобы подойти к ярким неоновым вывескам, которые немного развевались на ветру. Ее лицо потемнело. Оно не было злым, просто…пустым. — Что это?
— А на что это похоже? — спросил Шейн. Он взял у Клэр степлер и закончил прикреплять постер к столбу, затем неуклюже покрутил его в руках как шестизарядный револьвер и отошел на несколько шагов, чтобы восхититься эффектом. — Похоже, что ты выдвинута на пост мэра.
Блестящие губы Моники разомкнулись, и она просто… смотрела. Как будто не могла придумать, что сказать. Подожди, подумала Клэр и приготовила себя к неизбежной атаке. Моника собиралась достичь критически термоядерного предела, и она намеревалась отойти на минимально безопасное расстояние прежде, чем та взорвется.
Но вместо этого мягкая, радостная улыбка появилась на губах Моники, и она сказала:
— Подожди минутку. Это ты сделал?
— Клэр сделала, — сказал Шейн. — Я просто невероятно удивительный графический дизайнер. Кроме того глава комитета развлечений. Каждой кампании нужен один из них.
— Это… невероятно, — сказала Моника. — Я не знаю… ладно, хорошо, никто, наверное, не проголосует за меня. Я имею ввиду, я не Ричард. Я не старалась изо всех сил быть ответственной или что-то в этом роде.
— Ты Моррелл, — сказал Шейн. — Большинство людей думают, что это у тебя в крови. Три поколения мэров в семье, верно?
— Ну, они не правы.
— Мы это знаем, — весело сказал Шейн. — Но, эй, ты станешь классным наполнителем для кресла, и ты любишь хорошие фотосессии с журналистами, будучи фанаткой самой себя, — у него исчезла всякая улыбка и легкомыслие, которые были прежде. — Всё это будет с одним условием, — сказал он. — Ты будешь делать то, что хорошо для людей. А не то, что прикажут вампы.
Моника выгнула одну хорошо выщипанную бровь.
— Ты тормозишь, Коллинз. Я не буду делать то, что ты скажешь. Это ты будешь делать то, что скажу я. В конце концов я буду единственной, у кого на двери предположительно будет табличка.
— Пока ты не танцуешь как марионетка в руках вампов, мне на самом деле плевать, — сказал Шейн. — Но насчет того, чтобы делать то, что ты говоришь… Угу. Удачи с этим.
Внимание Моники вернулось к плакату, и ее глаза сузились.
— Погоди секунду. Это одно из моих фото на Фейсбуке?
— Возможно.
— Хмм, — она склонила голову на бок и поджала губы. — Мог бы выбрать лучше.
— Ты всегда говорила, что у тебя нет плохих фотографий, — сказал он с непроницаемым лицом.
— Верно, — на ее лице медленно расцвела злая улыбка. — Тогда ладно. Только пока мне не придется за что-то платить или показываться на большом количестве встреч. О, и убедись, что люди знают, что меня можно подкупить.
— По рукам.
Она секунду смотрела на него, затем на Клэр.
— Что именно вы делаете? И даже не делайте вид, будто просто участвуете в этом, потому что в основном вы думаете обо мне не так.
— Мы нет, — сказала Клэр. — Не волнуйся об этом. Тебя это не касается. Всё, что тебя касается — это действовать на благо людей. Притворись, что это конкурс на популярность, потому что отчасти так и есть.
— Ты не выиграешь в конкурсе популярности будучи хорошей, — сказала Моника. — Ты выиграешь, если заставишь людей бояться голосовать против тебя. Учтите это.
Она подошла к своему незаконно припаркованному автомобилю, забралась внутрь и уехала. Клэр покачала головой, наблюдая, как красный кабриолет, взвизгнув шинами, скрылся за углом, и сказала:
— Только Моника может думать, что "Голосуйте за меня, или я переломаю вам ноги" — достойный лозунг для кампании.
— В Морганвилле это возможно.
Они обклеили еще десять остановок, прежде чем перекусить. Реакция изменялась от места к месту, где они просили разместить плакаты, от смеха к испугу, а на последней остановке к настоящей ярости.
Клэр никогда не видела никого, кто с таким энтузиазмом разрывал бы плотный картон, но в химчистке в четвертом квартале явно не было фанатов Моррелл.
— Что это за парень был там в химчистке, убежавший таким обозленным? — спросила она Шейна, пока они поедали свой завтрак, состоящий из буррито, за качающимся металлическим столиком. Снаружи было еще достаточно прохладно, чтобы чувствовать себя комфортно, хотя мухи и комары (новые нежелательные посетители, оставшиеся после водянистых драугов) уже на лету атаковали их закуски. Они мудро держали свои безалкогольные напитки закрытыми.
— Он? Его зовут Уилльям Бэйтист. Мы привыкли называть его Билли Бэйтс. Я думаю, что Моника, возможно, поцеловала его однажды в младших классах. Если быть честным, то она поцеловала большинство тех, кто оставался на одном месте достаточно долго. Билли из тех парней, которые злостно сопротивлялись. Не любит Морреллов еще с давних времен.
— Я полагаю, не все могут быть "за", — сказала Клэр.
— Я думаю, нам повезет, если она получит голоса из-за террора и апатии, — сказал Шейн. — У нас есть еще десять попыток во второй половине дня. Ты продержишься?
— Конечно, — сказала Клэр. — В любом случае, сегодня у меня свободный день. Хотя, если ты не возражаешь, мы могли бы зайти в лабораторию? Просто чтобы проверить Мирнина?
Шейн был не в восторге, но он пожал плечами и, вероятно, решил, что это небольшая цена за то, что она весь день его.
— Мы просто должны сделать это до наступления темноты, — сказал он. — Я не преданный кампании сотрудник. Особенно для Моники.
Город казался спокойным и вернувшимся к нормальной жизни, и звуки строительства были повсюду — пилы, шлифовальные машины, молотки. Все это звучало трудолюбивым и позитивным. Так же существовал более высокий уровень признаков Покровителей, они были видны в окнах многих магазинов или, по крайней мере, у стоек, и она увидела, что жители Морганвилля носят браслеты с символами их Покровителя. Морганвилль был на обратном пути… но к чему? Не к тому городу, где раньше были драуги. Может быть, это был поворотный момент всего пути к тому, что было в самом начале, к вампирскому железному контролю.
