— Вы сказали, что эта ночь выдалась для школы тяжелой. Что вы имели в виду?
— Если вы следите за новостями, уверена, что вам известно о недавнем пожаре в Доме Ночи, — пояснила Танатос.
— Мы давали сюжет о пожаре. Что-то загорелось в конюшне? — подсказал Адам.
— О да, несчастный, хотя и не совсем неожиданный, случай. — Танатос указала на большие медные лампы, со вкусом развешанные вокруг. — Газовый свет и свечи полезнее для наших глаз, чем электричество. Как вы уже заметили, они создают приятную атмосферу, но в них живой огонь, который иногда бывает опасен. В амбаре по недосмотру остался непотушенный фонарь. Вечер выдался ветреным. Порыв ветра опрокинул фонарь на вязанку сена, и конюшня загорелась.
— Надеюсь, никто не пострадал! — Казалось, Адам сочувствовал искренне.
— Наша преподавательница верховой езды и одна недолетка немного отравились угарным газом, а человек, служащий у нас конюхом, получил ожоги, но в основном на руках. Он полностью выздоровеет. Должна сказать для записи, что наш Тревис Фостер в какой-то степени герой. Он обеспечил всем лошадям возможность выйти.
— Тревис Фостер — человек?
— Именно так, и очень ценный сотрудник и друг!
— Изумительно, — восхитился Адам и огляделся по сторонам. Я заметила, как он взглянул на костер в отдалении, уже превратившийся в оранжевые тлеющие угольки. — Прошу, поправьте, если я ошибаюсь, но мне не кажется, что вон тот костер — часть конюшни. Читая о вампирах, я узнал, что вампиры сжигают своих мертвецов на погребальных кострах. Я выбрал неудачное время для интервью? — Адам задал вопрос весьма деликатно, но я видела, что его глаза горят любопытством.
— Вы не ошибаетесь. Это догорающий погребальный костер. Наш Дом Ночи понес страшную утрату, которая никак не связана с пожаром в конюшне. Наш Мастер Меча, Дракон Ланкфорд, недавно погиб в результате трагического инцидента на лавандовой ферме рядом с национальным заповедником, известным как Прерия высокой травы.
Я сжала губы, гадая, как же Танатос сумеет замаскировать убийство Дракона под «несчастный случай», о котором можно поведать людям.
— Крупный бизон сбежал за территорию заповедника. Некоторые из нас проводили очищающий ритуал на лавандовой ферме, и зверь, должно быть, растерялся из-за дыма шалфея и при виде нашего круга. Он бросился на нас. А Мастер Меча защитил наших недолеток, пожертвовав собой.
— Какой ужас! Мне так жаль… — Адам выглядел расстроенным. Вообще-то мы все выглядели грустными, тем самым ловко скрывая изумление от колоссальной лжи Танатос.
— Спасибо, Адам! Хотя это происшествие стало трагедией и невосполнимой утратой для нашего Дома Ночи, наш Мастер Меча умер так же, как жил — благородным Воином, защищая недолеток. Благодаря ему никто не пострадал, и мы даже закончили ритуал. Мы будем помнить об отваге Дракона Ланкфорда долгие века.
Она промокнула глаза кружевным платочком, который достала из рукава. Момент был поистине трогательным.
Адам замер с сочувственным видом, а оператор перевел камеру с погребального костра Дракона на Танатос, чтобы поймать в кадр ее горе и очень человеческие старания взять себя в руки.
Она очень хорошо играла. Я задумалась, сколько же уроков актерского мастерства посетила Верховная жрица Смерти, будучи недолеткой?
Танатос закончила вытирать глаза и глубоко вдохнула.
— И как ответ на ваш второй вопрос: нет, время для интервью вовсе не неудачное. Мы сами вас пригласили, помните? Мы рады видеть вас в Доме Ночи, даже во время нашего траура. Так давайте же начнем. Устроит ли вас, если мы разместимся здесь, на скамье?
Танатос указала на одну из длинных каменных скамей, стоявших вдоль ведущей к главному входу дорожки. В обычные школьные дни здесь толпились недолетки, делали уроки, флиртовали и сплетничали. Но сегодня вокруг никого не было.
— Идеально, — кивнул Адам.
Пока он и оператор выбирали угол для съемки, Танатос села на середину скамьи и тихо распорядилась:
— Зои, Старк, встаньте сюда! — Она указала на место справа от себя. — Афродита, Стиви Рей и Дэмьен, а вы сюда!
Друзья замерли слева от Верховной жрицы.
Когда Адам вернулся, и съемка началась, я затрепетала. Меня увидят старые приятели из средней школы Талсы!
— Танатос, сможете ли вы поподробнее объяснить то, что сказала о вас вчера Неферет, бывшая Верховная жрица Дома Ночи Талсы? Она заявила, что новой Верховной жрицей стала сама Смерть. — Адам замолчал и улыбнулся. — Но мне кажется, вы совсем не похожи на Смерть!
— А вы часто ее видели, юный Адам? — шутливо поинтересовалась Танатос.
— На самом деле нет, я еще ни разу не умирал, — пошутил он.
— Ну, слова Неферет легко истолковать! Я не сама Смерть. Просто я наделена даром помогать мертвым переходить из этого мира в иной. Я не больше Смерть, чем вы — Человечность. Мы оба просто представители их обеих. Возможно, вам будет легче понять, о чем я говорю, если вы будете считать меня просто очень искусным медиумом.
— Неферет также упомянула о новом виде вампиров — красных вампирах — и предположила, что они могут быть опасны.
Я следила, как камера поворачивается от Старка к Стиви Рей.
— Сможете объяснить это утверждение?
— Безусловно, но сначала, думаю, я должна внести ясность в один вопрос. Неферет больше не работает в Доме Ночи Талсы. По правде говоря, в нашем обществе принято, что если Верховная жрица теряет работу, она больше никогда не сможет занять эту должность. То есть Неферет не сможет стать Верховной жрицей ни в одном Доме Ночи. Как можно догадаться, переходный период может быть трудным и зачастую досадным как для уволенной сотрудницы, как и для ее работодателя. У вампиров нет изменчивых законов. Мы используем систему клятв чести. Очевидно, на этот раз система дала сбой.
— Значит, вы говорите, что Неферет… — Адам замолчал и кивнул, прося Танатос завершить фразу.
— Да, прискорбно, но факт, Неферет просто рассерженная бывшая служащая, которой некуда пожаловаться, — ровным голосом произнесла Танатос.
Адам глянул на Старка, который стоял рядом со мной, недалеко от Танатос.
— Эта бывшая служащая также высказалась в негативном ключе об одном конкретном ученике Дома Ночи, Джеймсе Старке.
— Это я, — сразу же ответил Старк.
Мне было ясно, что ему неловко, но не думаю, что кто-либо еще, включая телезрителей, мог увидеть нечто иное, кроме очень красивого парня с красной татуировкой в виде стрел, расходящихся по обеим сторонам от полумесяца на его лбу.
— Итак, Джим! Нормально, если я буду тебя так называть? — спросил Адам.
— Ну, нормально, но лучше зовите меня Старк, как все.
— Хорошо, Старк. Неферет сказала, что ты убил своего наставника в чикагском Доме Ночи, и намекнула, что ты — угроза для здешнего общества. Как ты сможешь это прокомментировать?
— Да это же какашки собачьи! — невольно воскликнула я.
Старк дерзко улыбнулся и взял меня за руку, переплетя пальцы с моими так, чтобы это увидели все зрители.
— Зет, не надо ругаться под запись! Твоя бабушка это может услышать, и ей будет нехорошо!
— Простите, — пробормотала я. — Давай лучше ты говори!
Старк улыбнулся еще шире:
— Ну, изначально так и было задумано!
К стыду моему, все друзья рассмеялись. Я нахмурилась. Старк начал говорить, а я строила планы задушить его подушкой в следующий раз, когда мы ляжем спать.
Поначалу Старк волновался, но чем дольше он говорил, тем громче и увереннее звучал его голос.
— Мой наставник, Уильям Чидси, был чудесным. Добрым. И умным. То есть, по-настоящему умным. И талантливым. Он мне много помогал. Он был мне не просто наставником, а почти отцом.
Старк сделал паузу и провел рукой по лицу. Когда он снова заговорил, было такое впечатление, что он не видит никого, кроме Адама, совсем забыв, что его снимают.
— Адам, я довольно рано узнал, еще когда учился по человеческим меркам в десятом классе, что у меня есть дар.
Старк выделил это слово так, словно дар вовсе не был таким уж замечательным. По тону Старка было ясно, что его дар — это ответственность, и не совсем приятная.
