— Эти дети, — провёл я пальцем по списку, — они дружили?
— Все ребята у меня дружат, — поправила очки старушка. — Вместе играют, почти не ссорятся…
— Они вместе где-нибудь попадались? Залезли куда-нибудь, куда лезть не следовало?
— Вряд ли, — замялась госпожа Гай, очевидно, желающая поскорее закончить общение со мной.
А вот это только я решаю.
— Нужно знать, почему их выбрал Душегуб, вам это понятно? Чтобы поймать его и наказать.
— Я понимаю ваше стремление, но не могу ответить на ваши вопросы, — учительница с сожалением вернула бумажку со списком. — Сожалею, мне, как и всем остальным, неведомо, отчего антихрист выбирал свои жертвы.
— А семьи? Их что-то связывало?
— Боюсь, нет. Алиес Зунтер так и вовсе почти ни с кем не общалась. После гибели сына перебралась в Усницк.
— Усницк, значит…
Чувствую, меня ждёт небольшая прогулка. Засобирался было уходить, но тут в рукав клюнули мелкие пальцы госпожи Гай. Жестом она попросила наклониться. В ухо мне упали заповедные тайны:
— По слухам, она наведывается в Гавару. Навещает могилу сына.
Оставив меня наедине с нелепым клубком домыслов и пустых слов, она заспешила вернуться к детям. Темнота сгущается с наползающими тучами.
Список с шестью именами смеётся над моими потугами. Обойти пять семей, брызжущих истерикой, чтобы натолкнуться на полное отсутствие зацепок… Усницк, я ни разу в нём не был, так что телепортироваться не выйдет… Пешком, Винсент Миасах. Мне не справиться без ответов Алиес.
В школе мне больше делать нечего.
11:38 Оскар
Три красные в ряд — неплохо. Теперь повернём пару раз, нет, лучше вернуть на место… Эй, тут были три красных в ряд! Всё испортил. Заколдованный этот кубик что ли?
Никогда эта игрушка не будет меня слушаться.
А сейчас ещё и очень сложно сосредоточиться: уставшая от безделья Юрико сняла блузку и занялась отжиманиями. Смотреть на полуголую мускулистую коллегу уж очень неуютно: нормальная реакция на вызывающее доминирование слабого пола.
— Долго ещё ждать? — недовольно буркнула японка, сделав перерыв.
— Ровно в полдень пойдём.
Мысль проста: если Иоанн заявится в участок, то сделает это с утра пораньше, и лучше быть в этот момент в комнате. Причин несколько: сразу расставим все точки над i, покажем ему, что бежать и прятать не собираемся, что маякнёт о нашей невиновности, и, что немаловажно, не дадим растерзать наши вещи. Честно, сильно переживаю за них, особенно при учёте, что деньги резко уполовинились.
Если директор лесопилки не заявится до двенадцати, то уже не заявится никогда… Что совсем не обещает нам лёгкую жизнь.
— Как думаешь, Юрико, у нас будут большие неприятности?
— Уверена, что немаленькие.
Напарница перевернулась на спину и перешла к сгибаниям туловища. Женщины бывают всякие… Остаётся только мириться.
Адский агрегат Рубика продолжает мучить меня несходящимися линиями и сторонами.
Погода портится, небо быстро чернеет.
— Пора, Оскар, — японка резво поднялась и подхватила припасённое полотенце. — У него нет никаких улик, он не пойдёт в полицию.
— Даже не знаю, хуже это или лучше.
— Хуже, — не позволила засомневаться Юрико, — самосуд куда опаснее.
В мгновение ока напарница привела себя в порядок и собралась. Плащи у нас у обоих больше не похожи на блещущие чистотой столичные одеяния — покрытые пятнами куски кожи.
Шериф обнаружился на улице, поглаживающий по голове крупного чёрного пса. Подставляя лицо всем на свете ветрам, он устало прикрыл глаза. Распахнул только с нашим приближением:
— Господин Праусен и госпожа Номати? — затылком спросил он.
— Да.
— По домам полазить я вам разрешил, но аккуратнее там будьте. Опять же, не все мои помощники в курсе, так что могут пристать. Не без оснований, смею заметить.
— Хорошо, будем иметь в виду, — откланялся я. Тим хоть и делает вид, что друг нам, но глаза обжигают лютым недоверием.
Здесь хоть кто-нибудь в состоянии расслабиться?
Одними баночками с лесопилки не отделаешься — предстоит ещё очень долгое и сложное расследование. Для начала посетим дома тех трёх, кого Немаин спровадил на тот свет первыми.
Сворачиваем на север.
— Оскар, — затеяла разговор Юрико, — ты же не хотел сюда ехать.
— С чего ты взяла?
— Когда Патрик Имс спросил твоё согласие, раздумывал ты долго.
— Ну, это понятно: такая глушь… к тому же, я только с командировки… Ну и… сперва не испытывал особого желания работать с тобой.
— Почему? — одним словом поставила меня в тупик напарница.
— Потому что… как бы это сказать… стало неуютно от твоего вида.
— Почему?
— Ну… — и чего ж так трудно подобрать слова. — Ты слишком внушительно выглядишь… сурово даже.
Равнодушный брови японки чуть приподнялись в недоумении — единственная реакция. В обсуждении самой себя у неё, должно быть, заготовлено всего два ответа: чуть приподнять брови и сломать нос…
— Тебя это смущает, Оскар?
— Немного…
— Немного?
— На самом деле, — выдавил я после паузы. — Довольно сильно… давай больше без вопросов «почему?».
Юрико просьбу выполнила, честно, ведь следующий её вопрос раздражающего слова из шести букв не содержал:
— Зачем тогда дал согласие? — даже соизволила повернуть в мою сторону голову.
— Нужно для… карьеры…
— Ты не похож на карьериста, — строго сжались губы японки.
— Я себя… ну, пусть будет, заставляю быть им…
Юрико так закатила глаза, словно я — непроходимый идиот, что докучает ей уже который час кряду. С силой затолкала руки в карманы и отвернулась, чтобы через целую минуту вставить:
— Очень странный ты человек, Оскар.
— Почему? — настала моя очередь задавать глупые вопросы.
— Зачем же заставлять себя быть кем-то?
— Это… — поспешил я оправдаться, подключив для убедительности руки, — так сложилось просто… с… ну, с женщинами…
— Уходили к тем, кто выше тебя по статусу? — не составило труда догадаться Юрико.
— Обе…
— Их было всего две? — просквозило удивление в железном голосе коллеги.
Опешив, не нашёл ничего лучше, чем поправить очки. Не знаю, может, проснулось детство, но очень захотелось сейчас соврать. Не позволил себе:
— Да, — глубоко кивнул я.
— Ясно. Просто ты такой красивый мужчина, думала, у тебя было полно женщин.
Сложно понять, льстят мне эти слова или делают некомфортно.
19:23 Винчи
Прошёл около половины пути до Усницка, но небо вдруг заворчало громом и заставило вернуться. Ноги чуть не стёр — совсем мало хожу. Теперь до Алиес доберусь только завтра утром.
