Черт! Это не по мне.
Я встаю.
— Благодарю за предложение. Однако мой ответ ты знаешь.
Дэниел улыбается.
— Ты нас огорчаешь.
— Да, что-то вроде того.
— Как бы там ни было, Саймон, ты один из нас. И я очень счастлив осознавать, что ты с нами.
— Мне все равно.
— Да, надо развивать это здоровое отношение ко всему в наших учениках — все равно! Ведь это прекрасно!
Я собираюсь уходить, однако вновь поворачиваюсь к нему.
— Так значит, этот призрак на самом деле существует?
— Да.
— А как насчет того, кто мог вызвать нечто подобное?
Дэниел увлеченно наблюдает, как очередная пара учеников собирается состязаться.
— Знаешь, просто так ты не можешь вызвать «нечто подобное» в этот мир и командовать им, как тебе вздумается. Ты должен обладать силой и знаниями, и у тебя должно иметься нечто стоящее, что бы ты мог им предложить взамен. Здесь, в округе, есть отдельные индивидуумы, которые обладают знаниями. И мы тоже кое-что в этом смыслим. Но вернёмся к тебе. Все-таки это как-то с тобой связано. Думаю, тебе лучше поискать среди кланов. А насчет хищения твоих запасов… Кому-то понадобилось ослабить тебя. Или убить. А может, наказать тебя или толкнуть на определенные действия. Кто, по-твоему, Саймон, мог бы выйти на тропу войны против тебя?
Я киваю.
— Спасибо.
Я направляюсь к двери. Он кричит мне вслед:
— Приходи еще, Саймон. Наши двери всегда для тебя открыты.
Я прохожу мимо сражающихся учеников. Когда-нибудь они выйдут из своей добровольной тюрьмы и обретут покой на улицах нашего города. Когда-нибудь. Они будут все так же голодать, но уже перестанут сидеть в четырех стенах. Они верят, что это произойдет тогда, когда одному из них удастся попрать физическое и слиться со сверхъестественным. Это сделает его неуязвимым. Он станет выше земных законов. И эти же качества обретут все те, кто является частью Анклава, кто вместе с ним многие изнурительные годы провел в медитациях и самосовершенствовании. Затем они начнут свой крестовый поход. Они выйдут на улицы города и будут очищать его от тех, кто не принадлежит Анклаву.
Однако это не случится, пока они не обретут своего Мессию. Дэниел — самое близкое к этому идеалу из всего, что имеется в распоряжении Анклава. Однако и он еще несовершенен.
Так что я выхожу из склада и плотно закрываю за собой дверь в надежде, что в жизни меня больше ничто не заставит открыть ее вновь.
Я не верю, что где-то есть другой мир, где какие-нибудь бугимены кишмя кишат рука об руку с прочей нечистью и только того и ждут, чтобы открылась дверка и они могли шмыгнуть в наш мир, чтобы творить здесь свои маленькие черные дела. Я не верю в подобное дерьмо. И меньше всего я верю в призраков. Но я отлично знаю: кто-то хочет, чтобы я поверил во всю эту чушь. И испугался. Причем так, чтобы потерял всякую надежду на спасение. Этого не произойдет никогда.
Итак, кто, по моему мнению, мог выйти на тропу войны против меня? Что ж, ответ прост — каждый, с кем мне приходилось иметь дело. Однако мне не кажется, что это Общество. Это просто не в его интересах. Зачем им один опьяненный жаждой крови вампир, шатающийся по их же территории? И у них вряд ли имеются особые знания и силы, чтобы провернуть подобную вещь. Нет, здесь кто-то действует исподтишка. А когда с делами все шито-крыто, на ум мне приходит лишь одно имя — Декстер Предо.
Скорее всего, Предо не очень доволен моей работой. Наверное, он каким-то образом выяснил, что носитель все еще разгуливает по улицам города, и что еще важнее, по его территории. Возможно, Дейл Эдвард Хорд попал на ковер к Предо из-за того, что его жена и я встретились на виду у массы людей. Но он похвалил его за предоставление удобного случая, чтобы убрать меня, и приказал подмешать что-то мне в бокал. Это подарило кому-то возможность обыскать мою квартиру и лишить меня запасов крови. Я в это время был в отключке.
Значит, теперь Предо держит меня на коротком поводке. Он знает, что я буду весьма встревожен отсутствием крови в моем непосредственном доступе. И он также знает, что Общество не допустит, чтобы я воспользовался несколькими бездомными на их территории и пополнил свой холодильник.
Ему прекрасно известно, что в моем состоянии я не рискну попытать счастья на территории других кланов и бандитов. А на попытку обработать какой-нибудь банк крови или больницу уйдет уйма времени. И он в курсе, что этого времени у меня нет. А теперь нетрудно все сложить воедино и подвести итог: он отрезал мне пути к отступлению и сжег мои тылы. Теперь ему осталось лишь ждать, пока я не приду к нему сам, на грани голодной смерти, и он погладит меня по головке и отметит в деле своих личных достижений еще одну жертву.
Он еще может пожалеть меня. Он может сказать мне, как найти носителя и девчонку Хордов, и я уничтожу его и разыщу ее. Но он также может запереть меня в четырех стенах, и больше не видать мне луны и звездного неба.
Конечно, подкрепиться за счет его запасов — дело очень дорогостоящее. И он здорово на мне за все отыграется. Так что мне лучше сразу купить билет на поезд и смотаться. Но я этими вещами не занимаюсь.
Я стремглав несусь по островкам теней, отбрасываемых зданиями, пока, наконец, не оказываюсь на авеню Эль. Затем не менее быстро прокладываю себе путь через кварталы и перекрестки к своему дому. Нужно позвонить Иви. И сказать, что со мной все в порядке. Ну, более или менее. А еще мне надо принять душ. Ведь мне так и не удалось смыть с себя грязь после ночи, проведенной на тротуаре.
Выйдя из душа, я набираю Иви.
— Привет, детка.
— С тобой все в порядке?
— Конечно, детка. Я в полном порядке.
— У тебя какие-то проблемы?
Хм, да их целая куча.
— Могли бы быть. Только Терри уже обо всем позаботился.
— Надеюсь, ничего, что я ему позвонила? Не хотела раздувать из мухи слона, но, учитывая, что произошло с беднягой Лепроси…
— Нет, нет. С этим тоже все в порядке. Ты правильно поступила.
На секунду между нами повисает пауза, мы внимательно прислушиваемся к мыслям друг друга.
Я думаю о том, что мы поднялись на новую ступень в отношениях. Она всегда оставалась верна своему принципу — не вмешиваться в мои дела. А я всегда оставался верен своему — держать ее подальше от своих дел. Не знаю, что и думать даже. Она приняла решение лично обратиться к Терри. Не знаю, плохо ли это или ничего особенного, только мне не по душе. Что же касается ее, я и представить себе не могу, о чем она сейчас думает.
Слышу, как трубка немного сдвинулась в ее ладони: короткие ногти издали по пластику характерный пластмассовый звук, когда она откинула упавшие на лицо локоны.
