Это были крики голода.
Ему вдруг захотелось убежать.
Куда?
И тогда послышались выстрелы.
При первых звуках бластерных выстрелов Захара, повинуясь естественному инстинкту, отпрыгнула от шахты. Но затем разум взял верх. Она вернулась, взяла Кейла под руки и оттащила его от шахты. Пока она волокла его по полу ангара, израненное тело мальчика провисло, голова откинулась вбок, но Захара заметила, что он не до конца закрыл глаза – в них ещё что-то сверкало глубоко внутри.
– Стреляют... – еле вымолвил Кейл. – Почему они...
Его веки немного поднялись, сознание возвращалось к нему. Кейл нахмурился. Он шевелил губами, стараясь что-то сказать, но Захара не слышала вопроса из-за шума.
Она потащила его быстрее, почти припустив бегом и не спуская глаз с шахты. В это мгновение первый разряд бластерного огня прорезал внешнюю оболочку шахты. Захара тут же услышала, как он срикошетил от дюрастального пола – раздался шипящий треск, на стенке шахты осталась почерневшая дырка, похожая на кривую идиотскую улыбку за еле видным дымком. Раздался второй выстрел, затем третий. По воздуху уже разносились запахи раскалённого металла, озона и горький дым, по которым Захара всегда определяла, что оборудование сломалось. Последовала ещё одна длинная очередь выстрелов из крупнокалиберной артиллерии, за которой последовала мелкая дробь – прямо перед её лицом.
Она продолжала тащить мальчика, не отводя взгляда.
Дыра в шахте уже стала достаточно широкой, чтобы можно было видеть мертвецов, косящихся на Захару и хватающихся руками за горячую искорёженную дюрасталь в попытках отогнуть её внутрь. Шахта была нашпигована телами: заключённых в робах, людей, инопланетников, стражников, надзирателей – всех вместе, смешанных в одну кучу, в единую массу, чего не наблюдалось в обычной жизни. Захара уже могла разглядеть их лиц: провисшие губы, сморщенные носы, мёртвые жёлтые глаза, светящиеся упрямым животным лукавством. Покрытая чешуёй зелёная рука, сжимающая бластерную винтовку, просунулась в дыру и выстрелила вслепую в ангар. Красный разряд погас, врезавшись во что-то слишком далёкое и потому неразличимое. Внутри трубы прозвучало ещё несколько выстрелов – дыра расширялась, становилась шире и крупнее.
Осторожно, ты же не видишь, куда двигаешься. Если будешь слишком спешить...
Подумав об этом, Захара со всего размаху упала на заплетающихся ногах. Кейл приземлился сверху.
Вставай! Вставай! Поднимайся! Живо!
Захара отпрыгнула, схватила Кейла, силясь оторвать его от пола, и тут её угораздило поднять голову.
Они стали выползать.
Прорубленная ими дыра раздалась в стороны, и они порвались наружу. Искорёженная дюрасталь обдирала им форму, глубоко вгрызаясь в гниль, в которую превратились тела. Один из них, стражник, лицо которого Захара смутно припоминала, мгновенно оказался проткнутым дюрастальным обломком, да так и остался висеть и орать, пока остальные карабкались через него.
Кейл простонал в её руках, попытался выпрямиться, перевернулся, чтобы посмотреть на неё, но потом опять обмяк. Он пытается что-то сказать, поняла она. Несмотря на раны, он силился крикнуть, но она не слышала его сквозь выстрелы.
Захара потянула мальчика сильнее, двигаясь вслепую, короткими шажками. Кейл тормозил её своим весом, и вот уже несколько тварей направились прямо к ним. Один из них был Гат. Его знакомое лицо сейчас перекосилось от зловещей голодной ухмылки. "Сейчас тебя съем, – как бы говорила эта ухмылка. – И мне будет очень вкусно".
Последовал краткий миг тишины, случайная передышка. Хотя в ушах у Захары стоял звон, она разобрала крики Кейла:
– Бросьте меня!
– Нет.
Её не заботило, слышал он или нет. Важнее, что она сказала это себе. Она не оставит его здесь. Прямо перед ней, в шести метрах, трое мёртвых стражников и дюжина заключённых остановились, будто свыкаясь с новым окружением. Затем они бросились на неё, шаркая ногами, раскрывая рты, махая руками, стуча ногами и паля на бегу. У них уже получалось лучше. Выстрелы почти попадали в Захару.
– Бросьте меня! – кричал Кейл. – Бегите! Уходите!
"Заткнись!" – подумала она. Адреналин разливался по кровеносным сосудам, прорывался из-под основания черепа. Быстрый шаг назад превратился в бег назад. Её ноги уже бежали сами по себе, стуча по полу с безумной скоростью; эхо шагов сливалось в единый звук. Твари явно не поспевали. Они пытались бежать, но им было не угнаться за Захарой. Она двигалась быстрее них, даже таща Кейла за собой. Она...
Раздался ещё один металлический звук – Кейл вдруг дёрнулся в её руках и затих.
Захара остановилась и ощутила тёплую влагу на теле и ногах. Всё ниже талии оказалось в крови.
Она опустила глаза.
Правая половина лица Кейла пропала, превратившись в месиво. Проломленный череп выступал под скальпом, как разломленная терракота, нижняя челюсть криво висела на суставе. В Кейла попал выстрел, которым Захаре могло бы разорвать живот. Неповреждённый глаз мальчика закатился и покрылся поволокой. Захара уже ощущала отвратительный сладковатый запах палёной кожи и волос.
Голова Кейла свесилась вниз. Захара увидела, что левая часть его лица осталась совершенно целой, если не считать красной капельки под глазом.
Кто-то сдавленно рявкнул, и она вновь подняла голову.
Твари уже двигались быстрее, привлекаемые свежей кровью.
Захара бросила труп и побежала.
Они заблудились. Триг это понял.
Всё произошло, когда они вслепую выбежали из люка, который Хан запечатал своим выстрелом. Никто не проронил ни слова, не сказал, куда идти. Они просто бежали со всех ног, подальше от царапающихся и кричащих тварей. Казалось, они пробежали несколько километров. Невозможно! Но с ощущениями не поспоришь. Наконец, совершенно выдохнувшись, они замедлили бег, жадно хватая ртом воздух. Тогда Триг впервые подумал, что Хан повернул не туда и повёл их в ошибочном направлении.
Может быть, обратно к тем тварям с потолка, может быть...
Триг отогнал эту мысль, отказываясь всерьёз размышлять над ней. Лучше сосредоточиться на том, куда они направляются. Длинные коридоры и переходные шахты уже давно казались одинаковыми. Воздухообменники и коллекторы уже тоже не различались между собой. Когда они оказались у очередной, похожей на предыдущую, площадки с турболифтами, Триг не сдержался.
– Мы ходим кругами, – сказал он.
Хан не ответил, даже не посмотрел в его сторону. Он не отводил взгляда от следующего стыка коридоров, оценивая в уме разные возможности.
