- Что? - спросила Шарки.
Катчен осветил это.
Даже с того места, где она находилась, Шарки прекрасно видела это. Оно было вылеплено изо льда, но не было никаких сомнений в том, чем это было: человеческая посмертная маска. Лицо облезло почти до черепа и было выморожено до белизны.
Катчену это очень не понравилось. - Я надеюсь, что это всего лишь свидетельство того, что вечеринка в честь Хэллоуина вышла из-под контроля.
Он отошел от этого злобного лица с ввалившимися глазами, сделал, может быть, два или три шага и вскрикнул. Его нога провалилась почти до колена. Фонарик совершил еще один полет, на этот раз приземлившись примерно в десяти футах, прямо под люком. Он вращался кругами, отбрасывая на ледяные стены волшебное световое шоу огромных и извилистых теней. Катчен упал на четвереньки, пытаясь выбраться из того, в чем застрял. Его колено и рука провалились еще раз. Но он выбрался оттуда.
На чем бы он ни был... он не был создан для прогулок.
Хейс вернулся с лестницей, воткнул ее в стену и повесил на дверь. Он увидел выражение лица Шарки и спросил: - Что? Что теперь?
- Ничего, Рапунцель, - сказал Катчен со странной резкостью в голосе, - распусти уже свои чертовы волосы.
Хейс выдвинул нижний конец в яму, и едва успел уравновесить его, как Катчен вскарабкался вверх, как обезьяна по виноградной лозе. Поскользнулся, и ударился подбородком, но так и не замедлился. Он лежал на спине на снегу, тяжело дыша, и выглядел так, будто его надули в громоздком ECW.
"Я узнал, где они хранят декорации для Хэллоуина", - сказал он Хейсу.
Шарки начала спускаться по лестнице, и Хейс последовал за ней, взяв фонарики и оставив Катчену фонарь.
Помещение, в котором они оказались, было футов двадцать в ширину, и может тридцать в длину. Пол был покрыт плотно утрамбованным снегом, а стены - льдом, и на нем отчетливо были видны следы рубки. Русские врубались прямо в лед.
Хейс повел фонариком вокруг.
Вдоль стен стояли ящики с едой и бочки с бензином. Одна бочка была опрокинута и разрублена, как будто кто-то вскрыл ее топором. В маленькой комнате слева находился небольшой бензиновый генератор "Хонда", который был безнадежно испорчен и покрыт замерзшей талой водой. С потолка свисали огромные сталактиты, и Хейсу пришлось поднырнуть под них. Некоторые доходили до пола.
Шарки стояла на четвереньках, смахивая снег с того, что нашел Катчен.
Хейс помог ей.
Это заняло некоторое время, но прежде, чем они закончили, они обнаружили практически круглую яму, заполненную замороженными трупами. Это напоминало зимнюю сцену из Треблинки: черепа с разинутыми челюстями и полыми глазницами, торчащие бедренные и локтевые кости, бочкообразные клепки грудных клеток. Он прикинул, что там было, наверное, двадцать тел, спутанных в груде конечностей, лиц-черепов и спиралей позвонков, сросшихся вместе в ледяном бассейне. На некоторых были остатки одежды, а другие пошли к своему создателю обнаженными. Они не были скелетами, но чертовски близко к этому. Все они выглядели почерневшими и расплавленными, сплетенными из сухожилий и остатков мышц.
И все они были расстреляны.
В черепах были пулевые отверстия. Как и в подвздошных костях, грудинах и ключицах. Кости рук и ног были сломаны. Челюсти оторваны, а крылья подвздошных костей размолоты. Нет, это была не тщательная зачистка, это была дикая серия убийств, совершенная с применением пистолетов-пулеметов и автоматических винтовок. Невероятное количество выстрелов было сделано по телам с близкого расстояния.
Хейс просто стоял там, затаив дыхание, уставившись вниз на эту яму с костями и почти ощущая ужас и безумие, которые привели к возникновению такого зверства. Он отступил назад, ему было трудно относиться ко всему этому беспристрастно, как Шарки. Для него это выглядело так, будто эти трупы пытались выползти изо льда. Пристально глядящие лица и протянутые кремированные руки. Восковые фигуры или шоу привидений, но уж точно ничего реального.
Он нырнул под потолок из сосулек и увидел в снегу еще одну неправильную форму. По какой-то причине она привлекла его внимание. В воздухе висели пылинки и кристаллы льда. Его дыхание срывалось с губ огромными клубами. Используя ботинок, он счистил снег с фигуры внизу. Он смотрел вниз на сморщенную конусообразную фигуру длиной шесть или семь футов, сожженную дотла. Выглядевшую как нечто, вытащенное из инопланетного крематория.
Хейс, конечно, знал, что это такое.
Он узнал эту фигуру, и это заставило его желудок сжаться в спазме. Одно из тех существ. Вероятно, вырубили изо льда, а затем сожгли, когда поняли, что оно с ними делает. Или, может быть, силы безопасности сожгли его. Не то чтобы это имело значение.
- Тебе лучше подойти сюда, - сказал он Шарки тихим голосом. Тем, который вы использовали, когда не хотели будить младенца... или что-то спящее в гробу.
- Что? - спросил Катчен сверху. - Ребята, вы можете ускориться? Я... я здесь, и я начинаю терять самообладание.
Шарки подошла, говоря: - Некоторые из этих тел одеты в униформу, Джимми. Кто-то из сотрудников службы безопасности Колича, должно быть.
И Хейс в этом не сомневался.
... всплеск безумия. Люди убивают друг друга и кончают жизнь самоубийством... странные фигуры, бродящие по территории лагеря, которые не были людьми... призраки, привидения, я думаю... они говорили о дьяволах и чудовищах, фигурах, которые ходили сквозь стены...
Да, он мог слышать, как это говорит Николай Колич.
Вот только Колич не сказал главного. Да, эти люди на аванпосте при бурении попали в расщелину, но это была не просто расщелина, а, вероятно, погребальная камера Старцев. И открыть ее было все равно, что срезать струп с древней, отвратительной раны. И вытекший оттуда гной был заразным и злым, опустошительная чума в форме инопланетных воспоминаний и миазмов нежити, разложившийся разум, который все еще был опасен после всех этих бесчисленных эонов, духовное заражение, которое захватило их разумы один за другим. Делая их нечеловеческим, чем-то вечным и неумирающим, космическим ужасом.
- Еще один, - сказала Шарки. - Их могилы, должно быть, разбросаны по всем этим горам и расщелинам.
Хейс пнул его ботинком, чтобы доказать себе, что он мертв. Кусок кожистой, обгоревшей шкуры отвалился, как кора дерева. Внутри было пусто, этот инопланетный механизм превратился в пепел. Даже его призрак теперь был мертв. Или то, что Хейс назвал бы призраком, потому что ничто другое, казалось, не подходило. Эта дьявольская сила, остатки безжалостного разума, который, казалось, сохранялся после смерти, как отрицательный заряд в высохшей батарее... просто ожидая контакта с живыми ментальными энергиями, которые они могли бы исказить и ниспровергнуть.
- Хочешь предположить, что здесь произошло? - спросила Шарки.
- О, ты знаешь это не хуже меня. Они откопали несколько этих уродливых херов, и их разумы проснулись, стали активными. Русские начали видеть плохие сны и призраков и слышать разные вещи... и к тому времени, когда они поняли, что происходит, они уже не были людьми. Только... сосудами для мертвых, инопланетных разумов, которые, возможно, хотели осуществить какой-то извращенный план, запущенный в действие миллионы лет назад. Он сунул сигарету в губы и прикурил. - Затем люди с Востока забеспокоились и послали солдат. Некоторые солдаты были заражены этим разумом... но недостаточно. Те, кто не был, убили всех, кроме тех троих, упомянутых Количем, тех слюнявых и безумных тварей, которые когда-то были людьми. Остальных солдаты сожгли, и Старцев тоже.
- Вот почему они покинули этот лагерь, Джимми. Чтобы остановить распространение инфекции.
Катчен сказал: - Хорош уже, я... - он остановился, как будто у него перехватило горло, - я что-то слышу, народ. Звуки. Я не знаю... что-то движется, скользит...
Хейс подошел к лестнице.
Он услышал удар, за которым последовал еще один. Затем послышался скрежет, будто гвозди волочили по льду. Затем наступила тишина. Катчен скатился вниз по лестнице, промахнулся на последних трех ступеньках и приземлился на задницу.
