Не стоит добавлять, что волк-самец, который испытывает влечение к другим самцам, сталкивается с необходимостью постоянно драться. То, что Уоррен выжил, красноречиво свидетельствует о его бойцовских качествах. Но стая не примет волка, который причиняет столько неприятностей, поэтому столетие своей жизни Уоррен провел вдали от других вервольфов.
Это я познакомила Уоррена с Адамом, который тогда только поселился рядом со мной. Я пригласила Уоррена на ужин, и мы о чем-то — уж не помню о чем — разговаривали и смеялись, когда завыл один из волков Адама. Никогда не забуду отчаяния, промелькнувшего на лице Уоррена.
Когда я росла, я постоянно слышала: волки могут жить только в стаях. До сих пор не знаю как, но выражение лица Уоррена дало мне понять, что одиночество для волка — совсем не обычное обстоятельство.
На следующее утро я постучала в переднюю дверь Адама. Он вежливо меня выслушал и взял листок с телефонным номером Уоррена. Я ушла из его дома, зная, что потерпела поражение.
Уоррен рассказал мне, что произошло дальше. Адам пригласил его к себе и два часа расспрашивал. В конце разговора заявил, что ему все равно, с кем спит волк, пусть даже с утками, лишь бы слушался приказов. Не точно в таких выражениях, но суть Уоррен передал мне верно. Адам, как и любое свое оружие, использует грубость редко, но с большим эффектом.
Вероятно, некоторые сочтут странным, что, хотя Даррил выше по положению в стае, Уоррен — лучший друг Адама. Но они оба герои, две горошинки из одного стручка, — ну, разве что Адам не гей.
Стая была недовольна, когда в ней появился Уоррен. Помогло отчасти то, что большинство волков стаи моложе даже Адама, а за последние несколько десятилетий жесткие нравы Викторианской эпохи значительно изменились. К тому же никто из стаи не хотел иметь дело с Адамом. С Уорреном тоже.
Уоррену было все равно, что думают остальные волки, лишь бы у него была стая, к которой он мог принадлежать. Если Уоррену нужны были друзья, у него была я и был Адам. Ему было достаточно.
Уоррен никогда не предаст Адама: без Адама у него не будет стаи.
— Я позвоню ему, — с облегчением произнесла я. Он отозвался после второго гудка.
— Уоррен слушает. Это ты, Мерси? Где ты была? Знаешь ли ты, где Адам и Джесси?
— Адам ранен. Те, кто это сделал, забрали Джесси.
— Попроси его, чтобы он никому не говорил, — сказал Сэмюэль.
— Кто это? — неожиданно холодным тоном осведомился Уоррен.
— Сэмюэль. Сын Брана.
— Это заговор? — спросил Уоррен.
— Нет, — ответил Адам. — По крайней мере не со стороны Брана.
— Прошу прощения, — заявила я. — Но по телефону беседую я. Не будете ли так добры сделать вид, что это частный разговор? Это относится и к тебе, Уоррен. Перестань прислушиваться к тем, кто у меня в фургоне.
— Хорошо, — согласился Уоррен. Он уловил голос Адама и слегка успокоился, перешел на свой обычный техасский говор. — Как ты, Мерси? — начал он любезно, но постепенно тон его становился все серьезней. — Слышала ли ты поразительную новость: дом Альфы взломан, а он сам и его дочь исчезли? Единственная ниточка — сообщение, оставленное на автоответчике это проклятой русской колдуньи. И она никому не дает его прослушать. Говорят, это сообщение от тебя, но точно никто не знает.
Сэмюэль откинулся на спинку и закрыл глаза.
— Скажи ему, что объяснишь, когда мы приедем. Я любезно улыбнулась.
— Мои дела с каждым днем все лучше, Уоррен. Спасибо за заботу. Монтана прекрасное место, но я не рекомендую проводить там отпуск в ноябре, если ты не катаешься на лыжах.
— Двадцать лет не вставал на лыжи, — ответил Уоррен гораздо спокойнее. — Адам тоже увлекся лыжами во время вашей поездки?
— Лыжи у него есть, но здоровье не позволило. Я везу с собой врача, но выяснилось, что нам обоим нужно будет вечером уйти, так не согласишься ли ты поухаживать за больным?
— С радостью. Я сегодня вечером все равно не работаю. Так значит, Джесси похитили?
— Да. И в данный момент нам нужно, чтобы ты это сохранил в тайне.
— Сегодня утром я проезжал мимо твоего дома, — сообщил Уоррен. — Там было очень оживленно. Возможно, это просто стая пытается разобраться, но если хочешь избежать внимания, можешь провести ночь у меня.
— Думаешь, это стая? — спросил Адам. Уоррен фыркнул.
— А кто мне доложит об этом. Даррил? Ауриэль мне позвонила и рассказала, что тебя нет, а без тебя женщин ни к чему не подпускают. Считается, что вся стая тебя ищет — ищет вас троих, но это все, что мне известно. Долго ли мне нужно держать язык за зубами?
— День или два. — Голос Адама звучал нейтрально, но Уоррену понял все, что нужно.
— Приезжай ко мне. Не думаю, чтобы кто-нибудь, кроме тебя и Мерси, знал, где я живу. У меня хватит места на всех, если, конечно, там, у вас, нет кого-то промолчавшего.
У каждого Тройного города свой вкус, и Ричленд наиболее полно отразил всю сумятицу начала ядерной эры. Когда правительство решило соорудить здесь завод по производству оружейного плутония, ему пришлось построить и город. Повсюду разбросаны дома двадцати шести образцов, призванные предоставлять жилье работникам атомной промышленности. Каждый тип имеет свое буквенное обозначение, начиная с «А» и кончая «Z». Я не знаю их все, но серии «А» и «В», большие двухквартирные дома, весьма впечатляют. Дома «А» похожи на фермы на востоке страны — двухэтажные, прямоугольные и без всяких украшений. Дома «В» — одноэтажные параллелепипеды. Большинство домов заметно изменились: могло появиться крыльцо, если двухквартирный дом переделывали для одной семьи, а потом — снова для двух. Но как бы их ни обновляли, они оставались образцом прочности и простоты, несмотря на кирпичные фасады, крыши и обшивку кедровыми досками.
Уоррен жил в половине большого дома серии «А», перед которым рос огромный клен, занимавший почти всю переднюю лужайку. Когда я подъехала, он ждал на пороге. При первой нашей встрече у него был несколько потрепанный вид всюду побывавшего человека. Нынешний любовник уговорил его коротко постричься и немного лучше одеваться. На джинсах теперь не было дыр, а рубашка в не слишком далеком прошлом была отглажена.
Я смогла припарковаться прямо перед домом. Как только я остановилась, он сбежал по ступенькам и открыл дверь фургона.
Состояние Адама он определил одним быстрым взглядом.
— Говоришь, это произошло ночь назад? — спросил он.
— Угу.
У него такой убедительный акцент, что иногда даже я попадаюсь на удочку, хотя я знаю, что он никогда не был в Техасе.
Уоррен сунул большие пальцы рук в карманы джинсов и принялся раскачиваться на каблуках своих поношенных ковбойских сапог.
