Он вспомнил, что они сделали.
„Боже, если бы все это оказалось лишь ночным кошмаром. Если бы мне только приснилось, что мы ездили туда“.
Но дело сделано.
„По крайней мере, я не убил Пита, — подумал он. — Слава Богу, что хоть это оказалось всего лишь кошмарным сном“.
Ларри вылез из постели. Голый, потный и дрожащий, он подошел к окну. Над самой крышей гаража висела луна.
Ларри не хотел думать о том, что было внутри гаража.
„Не надо было этого делать, — подумал он. — Нужно отвезти его обратно и положить снова под лестницу“.
Интересно, смог бы он это сделать сам?
Нет. Один он не сможет даже посмотреть на гроб, не то что везти труп в Полынную Степь и тащить в этот чертов отель.
Ларри вернулся к кровати, тяжело опустился на край матраца и потер лицо. Ему необходимо выспаться. Хорошенько выспаться. Но он знал, какого рода сон ждет его.
„Ни за что бы этого не сделал, — подумал он. — Ни за что“.
Ларри побрел в ванную, включил душ и встал под горячую струю. Ему было приятно ощущать, как вода струйками стекает по его холодному телу. Она разгладила все его мурашки, расслабила напряженные мускулы. Но туман в голове не рассеялся. Мозг его, казалось, оцепенел.
„Вряд ли я смогу писать сегодня, — подумал он. — Во всяком случае, пока не высплюсь.
Поработать над корректурой рукописи?
Ведь именно поэтому ты не поехал с Джиной и Лейн“.
Боже, как бы ему хотелось, чтобы он поехал вместе с ними. Тогда ничего бы этого не произошло.
Он опять увидел себя в отеле, с револьвером, направленным на Пита.
„Черт, я все равно бы не убил его.
Но даже целиться в него…
Это было ужаснее всего. Даже хуже этого чертова трупа в гараже.
Теперь придется жить с этим, — подумал он. — Это произошло, ничего теперь не изменить.
Надо написать для него книгу. Это, вероятно, не займет много времени, и ее можно будет продать. Отдать кусок Питу, и он будет счастлив. Он посчитает, что это стоит направленного на него ружья. Может, после этого я перестану испытывать чувство вины.
Итак, пишу книгу“.
Ларри выключил душ, вылез из ванны и вытерся, затем побрел в спальню. Там он вытащил из комода спортивный свитер и носки, с трудом влез в рубашку и брюки.
„Напишу книгу, — подумал он. — Но не сегодня. Слишком опустошен“.
В кухне он сварил кофе. Принес кружку в гостиную, устроился в своем шезлонге и решил почитать. Взгляд его передвигался по строчкам дешевенькой книжки, но слова казались несвязными и бессмысленными.
„Один час сна, — подумал Ларри. — Чего же ты хочешь?“
Он закрыл книгу. Потягивая кофе, смотрел в пространство.
„Не могу же я тут сидеть, словно зомби. Поработаю над „Сумасшедшим домом“, — решил он. — Наверно, с этим я справлюсь, просто просмотрю и исправлю все, как было“.
Ларри рывком поднялся со стула, взял свою пустую кружку и направился в кухню.
„Чертова редакторша. Если бы не она, я бы сейчас был в Лос-Анджелесе. Не поехал бы в этот чертов городишко. И ничего бы этого не случилось“.
Ларри наполнил кружку кофе, принес ее в свою рабочую комнату и вздохнул, глядя на рукопись. Работы было слишком много.
„Может, сначала сделать несколько набросков для „Ящика“? Что — нибудь о ребятах, которые собираются притащить его домой, наталкиваются на кострище… пожиратель койота… а что, если этот парень как-то связан с прошлым? Может быть персонаж из шестидесятой главы? Один из мотоциклистов? Спятивший с ума, он все время околачивается где-то поблизости, живя за счет даров земли“.
„Наверное, бессмысленная идея, — подумал Ларри. — Откуда знать, как он должен выглядеть? Хотя можно и вставить. Потом решу, стоит ли это делать“.
Он включил свой компьютер и установил записи, сделанные накануне. Дошел до последнего абзаца. „Но, может быть, есть еще какие — нибудь „ящики“? Бог с ними“.
А гроб? Вот тебе и еще один ящик.
Ларри набрал: „Записки — суббота, 8 октября“.
Интервал вниз, красная строка. „Ребята отправляются за музыкальным ящиком. В канаве неподалеку они находят следы костра и разлагающиеся останки койота, которого кто-то съел на обед. Кто? Сумасшедший отшельник, которым оказался мотоциклист из шестидесятой главы? Все эти годы он бродит где-то поблизости.
А, действительно, кто съел койота? Что, если тот же самый тип, что забил лестничную площадку и расправил одеяло на трупе?
Что, если он следил за нами?
Что, если он выследил нас?“
Ларри пробил два интервала.
„Кто-то, — написал он, — вбил заостренный кусок дерева в сердце женщины. Он оставил ее в гробу без крышки и спрятал труп под лестницей в заброшенном отеле в городке Полынная Степь.
Мы обнаружили его там.
Меня зовут Лоуренс Данбер. Я — писатель романов ужасов. Эта книга — не роман. А ужас это или нет, вы можете судить сами.
Вот как это произошло.
В воскресенье, 2 октября, мы выехали из Мюлехед-Бенда, чтобы осмотреть старинный городок, расположенный в пустыне на западе. Когда мы двинулись, утро было ясным и теплым. Пит вел машину. Я держал дробовик. Наши жены налили из термоса кофе, передали нам пластиковые чашечки и выдали первую порцию пирожков из того ассортимента, что я приобрел утром“.
„Неплохо для начала“, — подумал Ларри.
И продолжал работать.
Работа ладилась. Кофе кончился. Ларри зажег трубку. Слова лились сами собой. Словно в голове говорил какой-то голос, а ему оставалось только писать под диктовку.
Ларри представил своим будущим читателям Джину и Пита с Барбарой. Обрисовал красоту бесплодной пустыни, через которую они ехали к Серебряному Перекрестку. Рассказал о старинном западном городке, описал те своеобразные магазинчики, которые они посетили, парней в ковбойских нарядах, перестрелку, организованную на Мейн-Стрит, бутерброды и пиво в салуне. Наконец, когда они уже были готовы покинуть живописный город и сели в машину, Пит произнес: „Как насчет того, чтобы сделать небольшой крюк по дороге домой?“
Ларри вернулся к началу и, пронумеровав страницы, присвистнул от удивления. Он написал пятнадцать страниц! Не может такого быть. Ларри взглянул на настенные часы. Половина девятого. Он работает почти три часа. Получается в среднем пять страниц в час. Обычно бывало около двух.
„Надо всегда писать, когда на взводе“, — подумал Ларри.
Может, это все макулатура?
Он перечитал главу. Вроде на макулатуру не похоже. Выглядит так же хорошо, как и все, что он писал раньше. Может, даже лучше. Он чувствовал, что превратил заурядное посещение Серебряного Перекрестка в остросюжетную, захватывающую историю, богатую происшествиями.
