– Да, ты был первым из нас, кто посетил эту планету, брат, – согласился с ним Сошедший с небес, – ты был первенцем у нашего отца, и всегда и во всём хотел быть первым. Но, как видишь, и последние стали первыми. Теперь я – альфа и омега. Теперь я – всему начало и конец.
– А я начало твоего конца, – злорадно усмехнулся Вышедший из земли.
– Ты это к чему? – опешил ГСПД.
– Придёт и моё царствие.
– Не бывать тому никогда!
Сошедший с небес с такой силой и негодованием ударил оземь скипетром, что змеиная молния впервые метнулась от земли в небо, разукрасив его огненным салютом. Последовавший за фейерверком гром загремел так, что у Димонов и у о. Егория заложило уши. Как только гром утих, Вышедший из земли продолжил:
– Не забывай, что когда-то я уже правил этой планетой наравне с тобой.
– …до потопа, – уточнил Сошедший с небес, – но времена меняются. С тех пор, как ты отправился под землю, я стал самым главным богом на Земле.
– Неужели? – ухмыльнулся Вышедший из земли и так глубоко затянулся сигарой, что кончик её вспыхнул ярким огнём.
– Теперь, как видишь, я – бог богов и владыка владык. Иначе говоря, элохим элохимов.
– Олух ты царя небесного, – усмехнулся Вышедший из земли.
– Э, нет, теперь я даже выше нашего отца. – Сошедший с небес величественно поднял палец кверху. – Более того, теперь я единственный бог на Земле. Единственный и ужасный. Настолько ужасный, что даже имя моё нельзя произносить вслух.
– С каких это пор, Энлиль, ты стал Йхвх? – поинтересовался Вышедший из земли у младшего брата.
– С тех пор, как ты ушёл под землю, сатана.
– Это ты меня так назвал. Я такой же аннунак, сошедший с небес, как и ты.
– Ну да, ты ангел, – усмехнулся Энлиль, глядя на его рога и чёрный вид, – просто ангел… падший в ад.
– Скорее, падший в рай, – ухмыльнулся Вышедший из земли, – но имя своё, как ты, я никогда не поменяю.
Он с такой силой ударил себя левой рукой в грудь, что от него во все стороны посыпались огненные искры, а на тунике алым цветом вспыхнули четыре буквы ЭНКИ.
– Хочешь повластвовать? – съехидничал Энлиль.
– Я и так уже властвую, – с достоинством ответил Энки, – у себя в Нижнем мире. У себя в раю.
– Хочешь сказать, в аду? – осклабился Энлиль.
– Ты не ослышался, в раю. Внизу всё так же, как и вверху. Только намного лучше. Если хочешь, можешь сам убедиться в этом.
– Спасибо, не хочу, – покачал головой Энлиль.
– Зато у тебя в Верхнем мире, как я гляжу, – вновь моргнули в верхнем модуле на все четыре стороны всевидящие очи, – жизнь давно уже превратилась для людей в ад.
– Лжёшь! – возмутился Энлиль.
– Это ты лжёшь всем, что сотворил мир и создал человека. Присвоил себе то, чего не создавал.
– Да как ты смеешь!
– Ты ведь прекрасно знаешь, что создал людей я! А вот ты, как раз, хотел их уничтожить! И это я спас Ноя от потопа, который ты наслал. А сам потом представил дело так, словно это была твоя заслуга.
– Врёшь, дьявол, сатана! – взвился Энлиль. – Всем известно, что ты – лжец и отец лжи.
Глаза Энки от негодования вспыхнули огнём.
– От лжеца и слышу. Так вор всегда кричит: держите вора! Дурак всех обзывает: сам дурак! А тот, кто вопит на кого-то: «сатана!» и есть сам сатаною!
Он направил золотой анх в сторону небесного престола и включил его, как прожектор. Мощный луч света осветил дымчатое забрало шлемофона и позволил лицезреть того, кто сидел на троне. У Сошедшего с небес было нечеловеческое лицо. У него было лицо Зверя, ужасное лицо ящера, рептильное лицо аннунака.
Теперь о. Егорию стало понятно, почему в заповедях, данных Им, запрещалось делать какое-либо изображение его, лепить из него кумиров, делать из него богов литых и писать иконы с его ликом. Более того, запрещалось даже произносить его имя и всюду вместо имени своего подставлять слово «адонай» или «адонай елохим» то есть господь или господь бог.
– Чёрт тебя дери! – возмутился господь. – Убери свет! – приказал он. – Выключи свой фонарик!
Энки нехотя отключил прожектор. Захваченный врасплох господь поменял тактику.
– Хочешь занять моё место? – с сарказмом спросил он.
– В тебя давно уже никто не верит. Пришло моё время, – торжественно заявил Энки.
– Уверен? – засомневался Энлиль.
– В крайнем случае, можем поменяться местами, – предложил ему альтернативу Энки. – Я поднимусь в небо, а ты спустишься под землю.
– Э, нет, – покачал шарообразным шлемофоном Энлиль. – Хотя, – задумался он, – возможно, ты и прав, в меня давно уже никто не верит. Никто не исполняет мой закон. Все нарушают мои заповеди. Все только и делают, что грешат. Видимо, действительно, пришло царствие твоё.
– Что? Не верю ушам своим, – изумлённо покачал головой Энки. – От кого я слышу?
– А для грешников настало время Страшного суда, – принял решение Энлиль. – Пришёл час расплаты!
Сойдя с трона, громовержец с такой силой стукнул об пол золотым жезлом, что тот на полметра вошёл в него. В тот же миг из ствола скипетра вышло шесть золотых стеблей, создав три полукружия, одно другого больше. На концах стеблей завязались золотые бутоны лилии, которые затем раскрылись шестью золотыми лепестками. В центральном цветке, венчающем ствол скипетра, вдруг вспыхнул огонь. Горящая лампада осветила слева от небесного престола уже знакомого Димонам чёрного аспида, а справа от неё четырёхкрылого херувима, рыкнувшего вдруг громовым голосом от лица льва:
– Бо ре! – что в переводе с божественного языка означало: Иди и узри!
Тотчас на дороге появился белый всадник. Одетый в белую косуху и в белые кожаные штаны, с белым мотошлёмом на голове, он восседал на белом мотоцикле, возглавляя пешую колонну, заполнившую собой весь серпантин до самого низу.
Взбудораженные слухами о грядущем светопреставлении все избранные в тот же день устремились к Лысой горе. Но пропускали на гору лишь тех, кто предъявлял специальное приглашение. Прочих людей отсеивали уже на подходах к горе многочисленные кордоны милиции.
Последний пункт пропуска находился возле первого шлагбаума – там, где улица Киквидзе вливалась в улицу Сапёрно-слободскую. Именно здесь каждому прошедшему отбор был введён под кожу на запястье цифровой микрочип, так называемый «verychip», который введут каждому американцу в рамках программы «Забота Обамы». Кроме этого, на чело всех избранных была поставлена печать, похожая на штрихкод с порядковым номером. Когда последнему человеку был проставлен №144000, допуск на гору был прекращён.
