Что подумал Фил? Что мне делать дальше? Горы напротив ничего не ответили, все так же безразлично возвышаясь надо мной. Я чувствовал острую необходимость переключиться – стресс и паника улягутся, если обращу внимание на что-то другое.
Я выглянул в холл. В этот момент Мистер Рот проводил пару, встреченную за завтраком, странным взглядом, в котором мне почудился голод. Притаившись за поворотом, я немного высунул голову, чтобы видеть стойку. В холле возле нее остались только Лилиана и Вильгельм.
– Тебе не кажется, что пора принимать новых постояльцев? – поинтересовался мистер Рот.
Девушка в ответ покачала головой и облокотилась о стойку.
– Вчера он у нас появился. Выждем время, а сегодня займемся мужчинами, – в ее голосе слышалась неприкрытая злоба.
Хм. Злится на администратора?
– Разве мальчишка Фауста в счет? Кстати, когда ты начнешь? Его бледный призрак, в панике бегающий ночью, вызывает у меня несварение, – фыркнул в ответ мистер Рот, ничуть не испугавшись тона управляющей.
Лилиана ничего не ответила и принялась листать книгу регистрации.
– Бергнеры у нас уже неделю? – не поднимая головы, спросила она удивленно.
Мистер Рот навис над ней. Прищуренными глазами он буравил ее шею, скрытую за воротником пиджака.
– Слишком долго и уже невкусно. Пожалуй, стоит шепнуть Господину, что из-за нерасторопной управляющей у нас пустует почти половина номеров.
Вильгельм скривил рот и отошел от Лилианы, когда она резко выпрямилась.
– Я разберусь с Бергнерами, а ты знай свое место, Вильгельм, – ледяным тоном ответила девушка, но в голосе послышались предостерегающие нотки. – В любимых тобой Богемии и Швейцарии совершенно случайно могут узнать, что ты жив.
Оба взирали друг на друга с тщательно контролируемой злобой. Похоже, управляющая и администратор испытывали взаимную нелюбовь.
– Я слишком долго существую, чтобы бояться угроз недодемона, во‑первых. А во‑вторых, нас слышат.
«Разберусь с Бергнерами? Недодемона?»
От их странного диалога по рукам побежали мурашки то ли ужаса, то ли восторга. Хотелось узнать, что они скрывают и почему упоминали меня. Проще разгадывать тайны «Дахштайна», чем думать о задушенной Элишке. Кто-то прикоснулся к рукаву свитера, я дернулся и повернулся с гулко колотящимся сердцем. Всего лишь старик с газетой, насмешливо кривя губы, стоял рядом.
– Подслушиваете, молодой человек? – на морщинистом лице отразилось искреннее удивление.
– Я… нет. Просто не хотел мешать беседе.
Цок, цок, цок – послышались шаги Лилианы на тонких шпильках. Она шла к нам.
– Мистер Функ, вижу, вы познакомились с нашим новым гостем?
Управляющая изобразила подобие улыбки, но глазами сверлила мое лицо.
– Да. Вот только имени не знаю. Современная молодежь бывает дурно воспитана.
– Это мистер Че… – она оборвала себя и поправилась: – Мистер Дэниэль Фауст.
– Фауст? Не тот ли самый Фауст, который упоминается в книге Гете? – Старик закашлялся. – Меня зовут Вальтер Функ. Приятно познакомиться.
– Взаимно. Нет, мистер Функ, не тот.
Я включился в разговор, избегая смотреть в глаза Лилиане. Рука пару раз тянулась к уху, чтобы погладить крест, и не найдя его, я просто тер мочку до боли.
– Ну ладно. Хотя фамилия и вправду знаменитая, Дэниэль, – усмехнулся старик и покачал головой. – Чем планируете заняться?
Моя кожа покрылась потом, а свитер на голое тело начал колоть кожу, когда вспомнил, отчего сбежал сюда. Оттянув воротник, неловко пробормотал:
– Как и все в горах, хочу покататься на лыжах.
– О, будьте осторожны. По радио передавали сообщение об угрозе схождения лавин в ближайшую неделю, – старик согнулся и снова закашлялся.
Я отодвинулся от него, все еще не глядя на управляющую, хотя чувствовал, что она неотрывно следит за каждым моим движением.
– Пойду отдыхать, – сипло бросил Вальтер.
Девушка похлопала мистера Функа по плечу, словно старого друга, и собралась отойти к стойке. Я замялся, не зная, как завязать с ней разговор.
– Мисс Лилиана? Мне нужно узнать у вас кое-что.
Она обернулась, в ее глазах сквозило недоумение.
– Говорите.
Я оглянулся на мистера Рота, который и не думал уходить со своего рабочего места. Лилиана ждала, нетерпеливо постукивая пальцами по бедру, на лице – вежливое участие.
«Вы мое проклятье из снов?» – хотелось спросить, но вместо этого изо рта вылетело лишь убого-хриплое:
– Подскажите, пожалуйста, как добраться до ближайшего проката лыж и подъемника?
Управляющая будто ожидала другого вопроса: на короткий миг я увидел в ее глазах разочарование. Однако Лилиана тут же скрыла его.
– Мистер Рот объяснит, а я прошу прощения – дела.
Я кивнул и отступил, не смея ее задерживать. Внутри меня драло и царапало, словно туда поселили дикого зверя, и тот хотел выбраться на волю. Нуждался в разговоре с ней не при свидетелях, но девушка будто специально меня игнорировала.
Взбежав по ступенькам, я накинул пальто и в сотый раз завязал непослушные шнурки на ботинках, снова обещая себе купить обувь без них. Вышел и невольно бросил взгляд на дверь тринадцатого номера. Возле нее не горели светильники, отчего и в дневное время дверь окутывал серый полумрак. Странно, что постоялец так и не спустился к завтраку.
Захватив с собой кошелек, спешно покинул здание, провожаемый взглядами Лилианы и мистера Рота. Оба делали занятой вид, но я был убежден, что они только и ждали моего ухода. Надеюсь, администратор не позвонит в полицию или, учитывая произошедшее ночью, в психушку. Я и сам подумывал обратиться к специалисту, так как опасался, что начинаю путать реальность и сны.
Вышел на улицу, плотнее запахивая тонкое пальто. Оглядел себя и понял, что буду главным посмешищем на склоне. Снег на Дахштайне сыпал очень мелкий и обильный, точно сахарная пудра.
– Мистер Фауст! – окликнули меня с порога.
Вильгельм быстро приблизился, и при дневном свете его кожа приобрела серый, словно тучи, цвет.
– Возьмите, – он буквально всунул мне в ладонь визитку. – В десяти минутах ходьбы есть прокат зимнего облачения, для катания и не только.
– Спасибо за беспокойство.
– Лечить простуженных туристов не входит в мои обязанности, – насмешливо протянул администратор, окидывая взглядом мою одежду.
Мистер Рот вернулся в отель, и я остался один. Покрутил в руках визитку, а после засунул в карман. Покорить здешние вершины я еще успею. Было любопытно, почему они ждали моего ухода. Мимо прошли две пары с лыжами и экипировкой, направляясь на склон по ту сторону горы. Я же решил обойти отель. Еще за завтраком мне пришло в голову, что в «Дахштайне» должен быть задний двор, следовательно, и еще один вход. Отель выглядел достойно, и мне хотелось узнать, почему в разгар сезона он занят только наполовину, исходя из слов Вильгельма, и каким образом они вели отбор новых гостей.
В поисках ответов я поспешил по расчищенной дорожке, огибающей отель. В животе разрасталась кислотная дыра от чувства вины, которая, как бы я ни прятал, все равно выжигала мне внутренности. Проклятие Фауста настигло меня.
Убийца. Я убийца!
Я хотел орать. Выть, словно волк. Вместо этого я лишь стиснул зубы до скрипа и шагнул в неприметную калитку, скрытую пышными снежными елями. Нашел задний двор и остановился.
Что я делаю? Может, стоит вернуться и сдаться в полицию. Сколько еще я смогу так скрываться?
Я тряхнул головой, отросшие волосы упали на глаза, словно пряча от всего плохого. Вспомнил, как рассказывал Элишке про Пражские куранты, глядя в ее восхищенные глаза. Все, что случилось с нами, казалось какой-то другой жизнью, даже целым миром, унесенным ветром. Не знаю, сколько я так простоял в задумчивости, но спохватившись, перевел уже осмысленный взгляд на задний двор, который представлял собой квадрат газона, очищенный от снега. С одной стороны к забору примыкало деревянное строение, похожее на сарай: очевидно, там и хранили садовый инвентарь. Гаража не было видно, как и заготовок дров, что удивительно, ведь отели в горах всегда отапливались печами. Вокруг стояла оглушающая тишина, словно место, где стоял «Дахштайн», находилось в вакууме. После шумной Праги беззвучие давило громче любого крика.
