Поправившись, Гордон перестал ходить на охоту вообще. Зачем? Жена и так приносит им мясо, он предпочитал не спрашивать откуда оно. Мясо есть и довольно. А весной слегла ослабевшая, вконец измученная Катрин, что ввело ее мужа в страшное раздражение. Как-то он впал в гнев от того, что жена не смогла подняться с постели, когда он ей велел. Тогда он выволок тюфяк с больной на улицу, в грязь и растаявший снег и бросил посреди двора. За ней бросился Джошуа, все эти дни трепетно, преданно и неумело ухаживавший за матерью в меру своих детских сил и разумения. Угрюмо наблюдая за ним, Гордон захлопнул дверь хижины.
Малыш плакал над умирающей матерью, лежа рядом с ней в снежной жиже. В какой-то момент он поднял голову и увидел стоящего рядом индейца. Мальчик испугался и хотел уже было закричать, зовя на помощь отца, но передумал, после того как краснокожий развернул широкий медвежий полог и укутал лежащую в одной сорочке, Катрин. Мальчик не раз слышал, что говорил об индейцах его отец, но тот, что сейчас стоял рядом, не казался ему христопродавцем, людоедом или иудиным отродьем. Он поднял на руки его маму, которую выбросил во двор отец и, повернувшись к мальчику, внимательно посмотрел ему в глаза, после чего повернулся и пошел от хижины. Джошуа побежал за ним, он понял, что индеец позвал его за собой, что он забирает с матерью и его. А потому, когда дверь хижины со стуком распахнулась, он, вцепившись в леггины индейца, закричал от ужаса.
Разъяренный Гордон вывалился на крыльцо с винчестером в руках, крича, чтобы краснокожий не смел лапать его жену, иначе он разнесет ему башку. Индеец положил Катрин обратно на землю, пока Гордон орал на сына, чтобы он, безмозглый ублюдок, отошел наконец от индея и не мешал ему пристрелить его. Гордон никак не мог понять, что Джошуа защищал мать, а никак не индейца. Ни разу в жизни он не видел такой ловкости и стремительности, с какой индеец увернулся от его выстрела. Огромными прыжками, краснокожий пересек двор и прыгнул на Гордона, судорожно дергавшего затвор. Нож вошел в его жирное горло, и Гордон с булькающим звуком, как мешок, свалился на крыльцо. Индеец выдернул нож и, подобрав винчестер, подошел к мальчику. Джошуа равнодушно посмотрел на убитого отца и вновь склонился над матерью. Отдав ему винчестер, индеец взвалил Катрин на плечо и донес ее до лошади, которую оставил за деревьями.
В лагере индейцев шаман выходил белую женщину, а ее мальчик окреп. Кроме того, у Джошуа появилась куча друзей и он по большей части был все время занят, чтобы быть с матерью. В это лето он стал настоящим охотником. Научился ставить силки и стрелять из лука. Расщепленная Стрела, индеец который спас их, сказал, что из ружья ему стрелять еще рано, но показал как его разбирать, чистить и собирать. Когда Катрин окрепла, она и Джошуа вернулись в свою хижину, но они часто и подолгу гостили в лагере индейцев. Ее забитость исчезла, она расправила плечи и часто теперь смеялась. Никто из индейцев ее не обижал, и Джошуа частенько слышал, что ее называют женщиной Расщепленной Стрелы. С чем он молча соглашался, объяснив себе все это со своей детской точки зрения. Разве не Расщепленная Стрела спас их от Гордона?
Как-то вечером, сидя с ним у костра, мальчик спросил индейца почему он им помогает, и Расщепленная Стрела рассказал, как Катрин выходила его, тяжелораненого и не выдала Гордону. Однако, Джошуа стал понимать больше, после того, как однажды в жаркий полдень погнал своего пони на водопой. В это время к реке подошла его мама, чтобы набрать ведро воды. Он хотел крикнуть ей, помахать рукой, как вдруг заметил Расщепленную Стрелу. Он помахал бы и ему, но что-то в их поведении остановило его. Расщепленная Стрела подошел к Катрин и, взяв у нее из рук полное ведро, поставил на землю. Они обнялись и он, прижав ее голову к своей груди, зарылся лицом в выгоревшие на солнце до белого золота, волосы женщины. Джошуа тихонько покинул берег. Ему нужно было подумать над тем, правильно ли то, что его новый отец — индеец. Но ведь сердцу не прикажешь. Слишком много им с матерью пришлось хлебнуть от Гордона. Он с содроганием думал, что когда вырастет может стать похожим на него, грузного, неповоротливого, сопящего как кабан, заросшего жесткой рыжей щетиной, подозрительно глядящего на все маленькими глазками. А ему хотелось быть похожим на Расщепленную Стрелу, молодого, легкого на подъем, с сильным гибким телом, с открытым лицом и простодушным смехом.
Отчим много знал о звериных повадках, помог ему выбрать щенка, научил сидеть в седле, а потом обходиться и без него. Он мастерил с ним лук и вырезал стрелы, они ходили ловить рыбу и много плавали. Сначала мама боялась за него, но потом привыкла. Индейцы не очень-то считались с женскими возмущениями и криками, но это не обижало и не оскорбляло Джошуа, к тому же Расщепленная Стрела иногда так смотрел на маму, что мальчик невольно отводил от них глаза. Это было самое счастливое лето в его жизни. То лето было счастливым и для Катрин. Она любила.
С наступлением осени, они вернулись в хижину, что сильно расстроило Джошуа. Это означало, что придется расстаться с друзьями и с Расщепленной Стрелой. Но мама сказала, что ни в коем случае нельзя пропускать школу, и они посмотрели на Расщепленную Стрелу, ожидая его последнего слова. Индеец долго молчал, а потом сказал, что никакой учебой нельзя гнушаться и если тебя чему-то учат, нужно учиться. Но Джошуа беспокоился за маму, как же она останется зимой в хижине одна.
— Если ты, Одуванчик, не против, то я позабочусь о ней, — сказал Расщепленная Стрела ему, как равному, и Джошуа, подумав, важно кивнул.
Уезжая в школу-интернат, он был уверен, что никто не обидит Катрин, Расщепленная Стрела не позволит. С индейцем было легко, он никогда не заставлял слушать себя, не говорил что делать, не был шумным и не занимал много пространства, а всегда сидел на одном и том же месте у очага и все время что-то мастерил и вытачивал. В доме было вдоволь мяса, когда бы Джошуа не возвращался из школы. Расщепленная Стрела всегда советовался с ним, как со взрослым и подолгу обдумывал его слова, а потом говорил почему тот или иной совет не годится или, напротив, хорош. И еще он знал много всяких историй.
В Рождество мальчика встревожило поведение Катрин. Она стала рассеянной, медлительной, все время думала о чем-то, иногда словно забывая сына. Джошуа тут же высказал свою обеспокоенность Расщепленной Стреле, когда тот по глубокому снегу пришел в хижину, чтобы повидать пасынка. Индеец молча грел руки у огня, потом сказал:
— Ты еще растешь, Одуванчик, но твои слова, слова мужчины и потому я спрашиваю: хотел бы ты, чтобы я стал твоим отцом? — он повернулся к Джошуа, глядя ему прямо в глаза.
