— Знаешь, я здесь почему-то ощущаю больше жизни, чем в городе, — призналась Настя. — Будто настоящий город — этот, а не тот, в котором мы остановились. И мне страшно от этого ощущения.
— Еще бы!
— Вот, смотрите! — так громко, что перешептывающиеся девушки невольно вздрогнули, объявил Геннадий и указал рукой на свежие холмики, над которыми печально высились деревянные кресты. — Как это понимать?!
Подруги переглянулись и, взявшись за руки, словно стараясь дать друг другу поддержку и одновременно ощутить ее, зашли за свежепокрашенную оградку и подошли к холмикам. Прочитав надписи на табличках, привинченных к крестам, Полина в первый момент подумала, что это какая-то дурацкая шутка, и даже усмехнулась. Ну как так может быть, что вот она стоит, сжимает руку подруги, чувствует, как крепко внезапно сдавили ее ладонь пальцы Насти, чувствует кожей легкое прикосновение летнего ветерка и одновременно видит перед собой могилу — свою собственную, с выгравированным на ней именем, отчеством и фамилией, с указанной верно датой рождения и… датой смерти? Восемнадцатое августа — этого числа они попали в этот злополучный поселок.
— Ты видишь? — прошептала Настя. — Видишь то, что вижу я?
Полина без слов кивнула.
— Ну как же может такое быть? Вот мы, тут все… Восемнадцатое августа. Мы в этот вечер сели в маршрутку, которая затем сломалась. Ты думаешь, что не было никакой поломки, а была страшная авария?..
— Фильм «Другие-2», млин! — процедил сквозь зубы ставший рядом с девушками Геннадий. — Добро пожаловать в рай! Или, скорей всего, ад. Можно сколько угодно пытаться отсюда выйти, но выхода нет! Нет, млин, потому что мы все — мерт-вы-е. Мертвые! Лежим вот под этими холмиками, етить! И даже птички над нами не поют.
— Вот это и странно… что не поют, — обронила Полина.
— А ты, моя дорогая писательница, бросай уж строить версии! Роман с того света не напишешь! Какая разница — поют или не поют?!
Полина проигнорировала его выпад и оглянулась на Андрея, который стоял за их спинами и крепко держал за ручку Никитку. Слава богу, мальчика могилы не заинтересовали, а если бы и заинтересовали, он бы и не понял, чьи они. Но лицо мужчины, бледное до мучного цвета, потемневшие до цвета пасмурного неба глаза и застывший на могиле взгляд — не на его собственной, а на кресте с указанием данных сына, без слов говорили, что находка его потрясла. И не столько шокировал вид собственной могилы, сколько — сына.
— Андрей, — подошла к нему Полина. Мужчина ее не услышал, присел к Никитке, подхватил его на руки и порывисто к себе прижал. А затем развернулся и с сыном на руках пошел в сторону леса.
— Андрей! — окликнула его вновь Полина и беспомощно оглянулась на подругу. Но та уже бросилась к Геннадию, который, присев на корточки, в каком-то остервенении голыми руками разрывал один из холмов, над которым высился крест с его именем.
— Геннадий, Гена, прекратите! — закричала Настя, обхватывая парня сзади за плечи. — Что вы делаете?!
Полина с секунду подумала, как поступить: догнать Андрея или кинуться на помощь Насте? И выбрала первое, правильно решив, что без помощи другого мужчины не обойтись. Впрочем, вспомнив выражение лица Андрея, она усомнилась и в его адекватности.
А еще говорят, что слабый пол — женщины…
Полина бегом нагнала мужчину, который в молчании вел за руку задававшего разные вопросы мальчика.
— Андрей! Там нужна ваша помощь! Там Геннадий… Похоже, он задумал разрыть свою… — она осеклась, не решившись произнести при ребенке слово «могила». Но Андрей понял и недоуменно спросил:
— Зачем?
— Не знаю. Похоже, он уже не отдает отчета своим действиям. С ним осталась моя подруга, но она одна не справится. Там нужен мужчина, понимаете? Пожалуйста, возьмите себя в руки и приведите в чувство Геннадия. Давайте я пока побуду с Никиткой.
— Отведите его в отель, — попросил Андрей.
— Хорошо. Пойдем, Никита? Я расскажу тебе новую сказку. Или, хочешь, сочиним вместе другую? В картинках. У меня в комнате есть тетрадь и ручка.
Мальчик безропотно вложил свою ладошку в ее. И Полина, сжимая руку ребенка, подумала, какая она все же теплая… Живая.
Полина с Никитой изрисовали уже половину тетради картинками, когда в дверь наконец-то постучали, и вошли Андрей с Настей. Девушка вопросительно подняла брови, и мужчина неожиданно улыбнулся.
— Вам сейчас Настя все расскажет. Геннадий вроде успокоился, отправился к себе отдыхать после стресса и перед вечерней дорогой. Советую отдохнуть и вам.
Он забрал сына и ушел. Полина отодвинула раскрытую тетрадь и выжидающе посмотрела на подругу.
— Похоже, чья-то ужасная шутка, — ответила Настя. — Геннадий, как безумный, бросился разрывать свою «могилу». Мы пытались вдвоем с Андреем оттащить его и урезонить, но у него будто сил прибавилось: прямо голыми руками раскидал землю. Впрочем, холмик был свежий, рыхлый, раскопать его не представляло особого труда. А дальше Геннадий наткнулся на твердую почву. И тут уже мы с Андреем бросились ему помогать. Мы разрыли все холмики и убедились в том, что могилы — ненастоящие. Кто-то имитировал захоронения: насыпал свежей земли, вбил кресты с нашими именами и данными, которые мы сами оставили при заселении.
— Хочешь сказать, что под холмиками оказалась твердая земля, которую давно не трогали?
Настя кивнула.
— Отвратительная шутка, — скривилась Полина. — А какой шок мы пережили! Геннадий вон вообще чуть с катушек не съехал.
— Обратно мы его вели под руки, потому что парня шатало из стороны в сторону, как пьяного. Похоже, от потрясения у него упало давление.
— Он еще и не обедал к тому же… — вспомнила Полина. — Бедный. Надо его навестить.
— Лучше позже. Пусть отдохнет. А еще нам открылась другая интересная вещь. Мы с Андреем еще там, перед дорогой, усадили Геннадия отдохнуть в тенечке, а сами прошлись по кладбищу. Оно заброшенное, полуразрушенное временем и природными явлениями, надписи на надгробиях читаются плохо. Мы искали даты последних захоронений. И знаешь, в каком году они были?
Настя сделала торжественную паузу, которую нарушила догадкой Полина:
— В восемьдесят третьем?
— Именно.
Полина встала с места и заходила по комнате. Настя не нарушала молчания, давая время подруге все обдумать и высказать свое мнение. В ожидании она пролистала тетрадь, с любопытством рассматривая каждый рисунок.
— Надо найти записи о том годе, — сказала Полина, останавливаясь у окна и складывая на груди руки. — Мы с Андреем искали жителей, а надо было — все упоминания о событиях того года.
