Он выглядел пристыженным, когда понял, на сколько безнадежную ситуацию он описал. «Это также может работать и в обратную сторону.»
«Да, но я заметила, что о позитивной стороне ты сначала даже не подумал. Фрейд был бы в восторге от тебя, да?»
«Возможно и так,» сказал он легкомысленно. «Я спрошу его, когда вернусь обратно.»
Она задумалась над его словами и тем, что они означали. «Ты знаешь Зигмунда Фрейда?»
Широкая улыбка, которой он одарил ее, была совершенно ослепительной в своем очаровании и красоте. «Нет, но у меня есть ты, чтобы отправить тебя туда на минутку, ведь так?»
Дейнджер покачала головой. Было что-то странно заразительное в нем. Она ненавидела саму мысль, что она могла быть очарована столь легко, и все же он постепенно делал это.
«И так, что мы будем делать с Марко?» спросила она, возвращаясь к насущному вопросу.
Алексион посмотрел на тело. «Теперь не так много можно сделать.»
Дэйнджер бросила повторный взгляд на тело, так как поняла, что оно уже разложилось. Она уставилась на пустое место, где оно лежало лишь несколько минут назад. Единственный след, который от него остался, была его одежда.
«Mon Dieu (Бог мой),» выдохнула она. «Неужели со всеми нами так будет?»
Тон Алексиона был бесстрастным. «В конечном счете со всеми людьми такое происходит.»
«Да уж,» сказала она, ее голос становился все глубже от гнева, который рос в ней от одной мысли подобного «испарения». «Но, обычно, на это требуется больше, чем пять минут.»
«Не для Темного охотника.»
Дэйнджер продолжала пристально смотреть на пятно. Оно чрезвычайно смущало ее. Она даже не была уверена почему. Единственное, казалось, что тело, такое же сильное, как и у них, и которое было столь неуязвимым для столь многого, не должно было просто распадаться за несколько минут.
Заключительный этап смерти сильно поразил ее.
Алексион притянул ее к себе. Ее первым побуждением было оттолкнуть его, но честно говоря, она нуждалась в его прикосновении прямо сейчас. Она нуждалась в чем-то, что успокоит ее и удержит от паники, которая возникла из-за столкновения с действительностью, которая никогда прежде ее не касалась.
Окончательная смерть.
Никакой Артемиды, чтобы вернуть их обратно. Никакого рая. Только полное уничтожение и безотрадная боль. Она могла бы быть похожа на того человека, которого Алексион показал ей раньше. Без надежды. Вообще без ничего.
«Все в порядке, Дэйнджер,» произнес он мягко у нее над головой, покачивая ее в колыбели своих рук. «Я не знаю, заставит ли это тебя чувствовать себя лучше, но он начал убивать людей.»
В некотором смысле ей стало лучше, в некотором — нет. «Я не хочу так умереть, Алексион.»
И тогда она кое-что поняла…
Он прошел через это. Он умер в одиночестве, с женщиной, которую он любил, которая отбросила его душу и отказалась помочь ему.
Как могла его жена сделать такое? Быть настолько холодной. Настолько бесчувственной.
Дэйнджер немного отстранилась, чтобы посмотреть на него. «Это — то, что случилось с твоим телом?»
Он кивнул. «Вот почему теперь у меня его нет.»
Но он чувствовал себя настолько реальным, настолько твердым. «Тогда, как ты можешь быть здесь, удерживая меня?»
Нежность, которая была в его глазах воспламенила ее кровь. Он мог быть разрушителем, но он знал и сострадание, и она действительно ценила то, что он проявил его к ней сейчас, когда она нуждалась в этом больше всего.
«У Ашерона много способностей и, к счастью, перевоплощение — одно из них. Это временное тело идентичное моему, кроме того оно действительно неразрушимое. Отрубите мне голову и я смогу снова утихомиривать здесь педиков.»
Она не видела в этом смысла. «Я не понимаю. Тогда, почему ты испугался Шаронте?»
Он нервно засмеялся. «Шаронте не только разрушают тело. Они разрушают theousia.»
«Разрушают что?»
Он приглаживал ее волосы, пока объяснял. «Это — часть нас, которая существует вне тела или души. Душа — наша духовная часть. Theousia — то, что дает нам нашу индивидуальность. Это наша суть, наша жизненная сила, если хочешь. Без этого от нас ничего не останется. Это — окончательная смерть, от которой нет никакого пути назад. Шаронте — одна из немногих вещей, которая может легко закончить то немногое, что осталось от моего существования. И хотя мое существование часто невыносимо, я несомненно предпочту его, вместе со всеми недостатками, полному уничтожению.»
Она все еще не понимала. «Но если Ашерон настолько силен, что может предоставить тебе временное тело, почему он не может дать тебе постоянное?»
Алексион затих и сделал шаг назад.
Его лицо снова стало каменным, давая ей понять, что она затронула очень деликатную тему. «Давай, Алексион, выкладывай. Есть еще что-то странное в тебе? Что-то, что пугает тебя.»
Она могла видеть это в его глазах.
Он отошел от нее, обратно к машине. Она пошла за ним, на самом деле не ожидая ответа.
Но спустя несколько секунд он сказал, «Ашерон был молод, когда вернул меня обратно. Тогда, он полностью не осознавал всю свою силу и, боги знают, Артемида не была настроена наставлять его. Если бы была ее воля, то он ничему бы не научился.»
Нехорошее предчувствие пронзило ее. «Итак, судя по тому, что ты говоришь, он напортачил с тобой.»
Он кивнул, не глядя на нее. «Если бы я умер хотя бы на сто лет позже, то для меня это была бы совсем другая история. Но то, что было сделано со мной, не может отменить даже Ашерон. Я никогда не смогу снова быть человеком или жить как человек. Для меня ничего нельзя сделать. Никогда.»
Он принимал это с удивительным достоинством, но у него было много времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Она сама все еще была раздражена, что Ашерон испортил ее. «Мне действительно жаль, Алексион.»
«Ничего. По крайней мере, он достаточно побеспокоился, чтобы спасти меня. Если бы не он…» Он посмотрел туда, где был Марко.
Дерьмо. Ей совсем не нравилась мысль о его смерти. Она допускала, что он был прав. То, что он имел сейчас, было намного лучше, чем другая альтернатива.
Дэйнджер повернула голову, указывая куда ехать. «Почему бы нам не пойти поесть? Я действительно проголодалась.»
«Конечно.»
Двери машины открылись сами по себе в тот момент, когда они приблизились к ним. Дэйнджер покачала головой при виде его способностей. Временами он был таким же пугающим, как Ашерон.
Она села в машину на место водителя, в то время как он сел на место пассажира.
«Так, каким же именем мне лучше тебя называть?» спросила она, выезжая с автомобильной стоянки. «Иас или Алексион?»
Он одарил ее дьявольской усмешкой, которая воспламенила ее гормоны. «Я предпочел бы, что бы ты называла меня 'любовник'.» Он игриво качнул бровями.
