Весь этот бред можно было бы списать на усталость от недосыпа, если бы не одно но: фольксваген с лодкой действительно проносится вслед за фурой, и происходит это уж явно после того, как я об этом подумал. А может, мне только так кажется? Может, мой воспаленный ум начал играть со мной злую шутку?
На стекло садится цикада.
Гигантская и мясистая, с огромными прожилистыми крыльями, эта тварь издевательски повисает на стекле именно в тот момент, когда подобное практически невозможно — сразу после моей мысли о том, насколько это глупо. Какого черта творится с моей головой? Неужели у меня начались галлюцинации?
Наклоняюсь, и как полоумный начинаю разглядывать ее ближе, пытаясь понять, какого цвета брюшко. В тусклом свете мало что видно, но я могу поклясться: оно такое же синее, как обложка энциклопедии на свертке журнала. Единственное, что приходит на ум — я слишком устал от бесконечного дерьма, творившегося в последнее время, вот мне и мерещится всякая ерунда.
Стук защелки возвращает меня к реальности: открыв дверцу и отряхнув зонт, Лора садится за руль. На лице ее удивление вперемежку с испугом, и я бы ни за что не поверил, что она притворяется. Все-таки, актерские задатки в ней есть.
— Кажется, заднее колесо пробито. Но я в этом ничего не смыслю. — Смахнув с лица прядь волос, она достает пачку «Ла Ви» и щелкает зажигалкой. — Скорее всего, придется менять. Может, глянешь?
Все идет по сценарию. Отлично. Наверное, так думает и Лора, докуривая свою последнюю сигарету и разглядывая ни то цикаду на лобовом стекле, ни то простилающуюся за ней серую дорожную бездну.
Вдруг она отшатывается и начинает бледнеть, словно увидела то, чего быть не должно. В глазах ее читается недоумение, а судя по тому, куда теперь направлен взгляд, легко понять, что именно повергло ее в ступор — Лора уловила запах ванили и заметила крохи табака на полу.
Почти мгновенно в ее руке оказывается карманный вальтер, как если бы она все время держала его наготове. От страха в моей голове образуется пустота, заполняемая самой идиотской мыслью, которая могла прийти на ум: и где только Лора достала такую винтажную вещицу, с гравировкой по всему корпусу и костяной рукояткой? Уж точно не в магазине, в который ходила за сигаретами, и который стал последней остановкой по дороге в небытие.
— Заканчивай эту «игру в бисер». Она и так слишком далеко зашла. — Проговариваю с издевкой — давая понять, что ситуацию на этот раз контролирую я. Хоть это и не так.
Лора тем временем и не думает отступать — тушит сигарету о крышку пепельницы и берет пистолет двумя руками:
— Ты все равно выйдешь из машины, хочешь того или нет.
— Иначе застрелишь меня? — Пытаюсь казаться спокойным, но в глубине души понимаю — она вполне может выстрелить, пусть даже мы и находимся впритык к дорожному посту.
— Знаешь, что я сказала по телефону полиции? Что нахожусь в заложниках у «Ловца снов» и могу доказать это. — Ее руки дрожат, но это не помешает ей нажать на спусковой крючок. — Думаешь, я не сохранила чеки на покупку оленьих жил?
Держу руки на виду, продолжая сохранять хладнокровие. По крайней мере, наружно.
— Ты хотела сказать, в заложниках у его подражателя?
— Нет. Я сказала то, что хотела сказать. — Она выходит из себя, становясь похожей на лисицу с волчьим взглядом. — Мне «неизвестно всех тонкостей», поэтому я «считаю», что ты и есть тот самый психопат.
— И зачем мне держать тебя в заложниках? Ты придумала, что сказать полиции на этот счет?
Лора опускает взгляд, подыскивая аргументы. Наверняка у нее заготовлена целая уйма историй, и сейчас она просто выбирает, какую именно пустить в ход.
— Я видела, как ты выходил из кабинета Гарри, вот и все. — Говорит в следующий миг, заправив локон за ухо и снова схватившись за пистолет обеими руками.
Меня все больше поражает, насколько хорошо развита смекалка у мисс Дарлин. Мало того, что она придумала и провернула опаснейшее дело, так еще и устроила все таким образом, чтобы я оказался крайним.
— То есть, если я сейчас не выйду, ты сдашь меня постовым?
— Кажется, это называется милосердием. Ты мне нравишься, поэтому я дам тебе шанс выйти сухим из воды. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?
Вздыхаю, вроде как давая понять, что признал поражение. Затем делаю вид, будто собираюсь выходить, и как только она теряет бдительность, разворачиваюсь и выбиваю пистолет из рук.
— Конечно, Дарлин.
Дальше все снова пошло по сценарию, но уже моему. Никогда раньше мне не доводилось душить человека, поэтому получалось неуклюже — несколько раз она чуть не вырвалась, оторвав мне кусок рукава и поцарапав лицо. Казалось, это будет длиться вечно, пока кто-то из проезжающих мимо водителей не остановится, чтобы разнять нас. Или пока постовые не подойдут и не поинтересуются, все ли у нас в порядке, испортив тем самым себе смену.
Почти вечность спустя, почувствовав, как силы окончательно покинули Лору, я отпустил ее шею и откинулся на спинку сиденья, чтобы перевести дыхание. Впервые за долгое время захотелось курить, как если бы минуту назад произошло что угодно, только не убийство. И лишь теперь я заметил, что проклятый нескончаемый дождь прекратился, а от синей цикады на стекле не осталось и следа.
0
Скрипнула дверь, и в техническом помещении запахло кофе. Женщина в сером поставила на край стола стаканчик, стряхнула с рукава пыль и подошла к парню в клетчатой рубашке, который копошился в датчиках:
— Что на этот раз?
— Все то же самое. — Парень поправил шапку, подключил экран и вывел проекцию на ближайшую стену, по краям которой свисала лапша проводов. Вдоль исцарапанной серой плитки забегали цифры и буквы, складываясь в нечитаемые (простому человеку) комбинации. — Он помнит многие детали и даже знает, чем все кончится. Не могу понять, почему его память не сбрасывается целиком.
Женщина в сером присмотрелась к потоку данных, похожему на скопление светящейся мошкары:
— Но события разворачиваются по одному и тому же сценарию?
— Да, — проведя рукой по щетине, ответил клетчатый, — Лора Дарлин снова оказалась во всем виновата. Похоже, он не врал, когда говорил, что она решила его подставить. Хотя нельзя сказать наверняка, потому что…
— Потому что воспроизводство не началось с нуля. — Закончила женщина и вздохнула, взяв в руку стаканчик.
— Именно. Пока в его памяти проскакивают воспоминания, которых быть не должно, ни один суд не признает такое воспроизводство доказательством.
— И почему так? — Она посмотрела в сторону, будто в сотый раз задает один и тот же вопрос. — Почему он помнит то, чего помнить не должен?
Парень развел руками, задев полку и поймав едва не скатившийся с нее зонт:
— Может, произошла ошибка при переносе сознания в компьютер. А может, этот псих в самом деле был пророком и умел предугадывать будущее. — Он ухмыльнулся и облокотился на ручку, глядя, как коллега всматривается в монитор. — Как бы там ни было, ошибку я так и не обнаружил.
Оторвавшись от цифр и хлебнув кофе, женщина пожала плечами и снова вздохнула.
— И что мы будем с ним делать?
Парень вернулся к мониторам, прокрутившись в кресле:
— Попробуем еще раз. Рано или поздно что-то пойдет не так, и тогда станет ясно, где именно система дала сбой.
Женщина посмотрела на потолок, словно давая понять, как ей все это осточертело. Меж проводов в паутине копошилась муха, и это навеяло ей мысль, будто они с коллегой находятся в точно такой же виртуальной реальности — в которой воссоздаются сложные жизненные события вроде преступлений или чертовых понедельников.
— Чувствую, он будет бесконечно крутиться по одному и тому же сценарию, пока суд не решит его удалить. — Сказала она, допив кофе и бросив стаканчик в корзину.
Клетчатый нажал кнопку перезагрузки, поочередно вынимая из системного блока провода и вставляя обратно:
— Не решит. Его случай исторически уникальный, поэтому правительство ни за что не сотрет его сознание из базы. Скорее, выставит в сеть как образец нетипичного случая, чтобы любой мог ознакомиться с феноменом.
