Она оценила юмор Джейкоба.
Он подколол ее черные пряди и закрыл их дорогим рыжевато-каштановым париком с локонами до плеч.
Лисса позволила Джейкобу встать позади нее на колени и прижать татуировку к крестцу. Он придерживал там рисунок одной рукой, а другой разглаживал его мокрой мягкой тканью. Струйки воды потекли по выпуклостям ее попки под джинсы, и она явственно ощутила сквозь ткань прикосновение ладоней Джейкоба.
Несмотря на тот эпизод в бассейне, Лисса продолжала свое добровольное воздержание. Пять суток прошло с той ночи, как она воспользовалась телом Джейкоба и испытала на себе его искусство как любовника, и все это время ей приходилось противостоять все возрастающему желанию дать ему вторую метку. Еще рано. Он должен по крайней мере пережить этот обед, чтобы доказать ей, что готов к тому, с чем встретится на заседании Совета.
В молле было людно. Она сможет наслаждаться общением с Джейкобом, ничем не рискуя. И тут она заподозрила, что он между делом проверяет ее решимость, потому что передвинул руку вперед. Его широкая ладонь легла ей на живот, и он усилил давление на ее крестец. Он так растопырил пальцы, что мизинец ушел под пояс джинсов слева от кнопки, в каком-то дюйме от трусиков.
— Вы замечательно выглядите, миледи. Никто не узнает вас в такой одежде и в парике, и вы будете в полной безопасности. К тому же, мы примем и другие меры предосторожности.
Бумага прилипла, Джейкоб встал, но рук с талии Лиссы не убрал. Она знала, что должна отодвинуться, потому что почувствовала, как он прижался бедрами к ее попке.
— Значит, тебе нравится, как я выгляжу? — смогла сказать она. — Мне кажется, ты позволяешь себе слишком много вольности.
— Я рад получить наказание от моей леди, — пробормотал он, и эти провокационные слова вызвали в ней бурную ответную реакцию. Она даже едва слышно простонала, когда Джейкоб отодвинул рыжеватые пряди, и его губы приникли к ее ключице. Его рука скользнула под футболку, натянувшуюся на ее грудях. Лисса была без лифчика, и он нежно сжал ее грудь. Рот ее наполнился слюной.
«Я должна контролировать ситуацию», — сказала она себе, но это было не так просто, когда она ягодицами ощущала его эрекцию. Он еще крепче обхватил ее, одной рукой держа грудь, другую запустив под пояс джинсов. Большой палец щекотал линию трусиков, остальные снаружи поглаживали клитор сквозь ткань джинсов.
— И долго вы будете отказывать мне, моя леди? Я ведь вижу, что вы хотите меня. Почему бы вам не воспользоваться тем, что вам принадлежит?
Его любезность, которую, как было известно Томасу, она находила столь привлекательной в мужчинах, особенно теперь, в этом веке, когда повсюду царствовала вульгарность, в сочетании с уникальной самоуверенностью, позволяли Джейкобу с легкостью соблазнять ее, женщину, которая знала о соблазнении все, что только можно знать.
Его голос звучал у нее над ухом, его дыхание щекотало шею. Она заметила, что след от его укуса не сходил пару дней, как засос любовника-подростка. Это было необычно для нее, у которой все заживало почти моментально. Хотя это могло быть результатом прогрессирующей болезни, которую она не обсуждала с Джейкобом, или из-за того, что они разделили уже по крайней мере одну метку. Лисса слыхала о подобном, хотя с предыдущими слугами ничего подобного не замечала.
— На то есть свои причины. Наберись терпения, Джейкоб, не дави на меня.
— Но моя жизнь гораздо короче, чем у вас, миледи. К тому времени, как вы примете решение, я, возможно, уже не смогу отвечать вашим требованиям.
Она ткнула его локтем в ребра, раздраженно фыркнув.
— Может, если я подожду, пока ты станешь дряхлым стариком, чтобы дать тебе вторую метку, ты будешь более управляемым. А я всегда могу найти себе молодого энергичного любовника.
— Можете?
Она отступила, повернулась и встала перед ним. У Джейкоба проскользнул ирландский акцент, на этот раз, как она заподозрила, неосознанно. По какой-то причине то, как он произнес это, мягко, с едва заметной угрозой, вызывало в ней волну чувств. Подавляя их, она сосредоточилась на более важном.
— Есть ли что-нибудь, что мог бы узнать тот, кто хорошо меня знает?
Он послушно задумался над ее вопросом, по ее тело не перестало трепетать. Он внимательно рассматривал ее, и ей было интересно, что он видит. Она уже давно об этом не думала. Конечно, она знала, что по человеческим меркам потрясающе красива. Но красота бывает поверхностной. Притягивает взор лишь до тех пор, пока внимание не привлечет что-то другое. Интересно, видит ли Джейкоб что-то такое, на что стоит смотреть несколько веков?
Что за странная мысль. Хотя во взаимоотношениях вампир — слуга была сексуальная составляющая, Лисса никогда не отказывала своим слугам в праве заводить возлюбленных из числа людей, во всяком случае, до той поры, пока это не мешало им удовлетворять ее желания. Так почему же ей не нравится даже представлять, как Джейкоб имеет дело с другой женщиной?
Лисса напомнила себе, что ее отношения со слугами проходят разные этапы. Поскольку ее последним слугой был Томас, она об этом просто забыла. Некоторые слуги поначалу бывают собственниками. Со временем они осознают глупость этого чувства, но на вампира это иногда тоже действует. Это всего лишь привлекательность новизны, конечно. Когда все войдет в колею, то будет так, как должно быть. Ей бы следовало наслаждаться фазой флирта, острыми приятными моментами сексуального напряжения, предвкушением.
К тому же она еще не сделала Джейкоба слугой официально. И продолжает угрожать его выгнать. Тревожило то, что ей приходится напоминать об этом не только ему, но и себе самой.
— Осталось только скрыть ваши глаза. Вот, — он подал ей тонированные солнечные очки в серебристо-розовой оправе. — Они пригодятся, если в молле будет яркий свет.
— Ну, и как это выглядит? В смысле, тату?
— Я пересмотрел свое мнение. Каждый самец приклеится глазами к вашей заднице. Придется мне держаться поближе.
Лисса нацепила очки, и Джейкоб снова изумился: как это ей удается сделать любую вещь красивой, даже дешевые темные очки?
— Как мы доберемся туда?
— В лимузине. По крайней мере, часть пути, — он взял длинный плащ с капюшоном. — Ингрем привезет с собой мужчину и женщину примерно нашего роста и сложения. Он высадит их возле оперного театра, они выйдут — она в вашем плаще, он — одетый как я, и будут радоваться жизни. Когда Ингрем припаркует лимузин, якобы чтобы ждать их, мы выскользнем из пассажирской дверцы и пересядем на мой байк там, где я его припарковал.
— У тебя есть мотоцикл?
Он кивнул.
