Мили повезло больше — она упала на бок и почти не ударилась. Тем не менее, сердце бешено колотилось, в висках гулко стучала кровь. Дикая, почти сумасшедшая мысль: «Мы все-таки дошли до самого дна», — металась в голове чародейки. Переполненная ужасом и омерзением, девушка вскочила на ноги, прищурилась. Темнота стояла полная.
— Вивьен! — надрывно крикнула Мили. Девушка попыталась вызвать огонь, пусть совсем слабый. Руки дрожали, но даже искры не появилось на раскрытых ладонях. Здесь, под землей, в глубине таинственного края, магические силы окончательно покинули девушку. Чародейка почувствовала себя беззащитной и одинокой. На глазах навернулись слезы. — Вивьен! — снова прокричала она, почти не надеясь на ответ.
— Я здесь, — раздался с пола хриплый голос алхимика. Кое-как ему удалось очиститься от налипшей слизи, и теперь слух постепенно возвращался.
Мили бросилась на голос, но тут же обо что-то споткнулась и чуть снова не упала.
— Ненавижу тебя! — сквозь слезы почти кричала она, помогая Вивьену подняться. — Ты специально молчал, чтобы я тут с ума сошла?! Ненавижу! Выродок! Разорви демоны твою душу! — голос девушки срывался. Ее трясло.
Вивьен не спешил отвечать девушке той же монетой. Он понимал ее состояние, а потому предпочел то время, пока чародейка будет успокаиваться, посвятить исследованию места, где они очутились. Вот только особых успехов в этом достичь не удалось.
Жижа под ногами была неглубокой — чуть выше щиколотки. Ноги то и дело норовили разъехаться, а снова окунуться в склизкое зловоние желания не возникало. В колодце действительно была какая-то система отвода влаги. И это радовало очень сильно. Мысль о том, что он и Мили могли с головой погрузиться в студенистое нечто, вызывала приступ тошноты. Уж лучше сразу разбиться, чем захлебнуться в озере соплей.
Не было видно ни стен, ни даже Мили, которая стояла рядом и все еще тяжело дышала. Словоизлияния она прекратила, но теперь слышался стук ее зубов. Что и говорить — после невольного купания стало заметно холоднее.
Темнота сделалась почти осязаемой. Она тихо заползла в сознание алхимика и свернулась там шипастым неприятным комком, от которого у бывалого воина по спине побежали мурашки. Он действительно боялся. Но не стыдился этого.
Поначалу алхимик решил, что у него начались галлюцинации. До слуха донеслись еле уловимые звуки мелодии. Незамысловатые переливы, извлекаемые из какого-то духового инструмента, струились из темноты, подобно легкому дуновению свежего ветра. Вивьен весь превратился в слух, почти перестал дышать, чтобы не упустить волшебное звучание.
— Ты слышишь это? — шепотом спросил он Мили.
Та пробурчала что-то невразумительное, однако напряглась, прислушалась.
— Слышу, как стучат мои зубы, — наконец ответила чародейка, — а еще, как капает эта липкая вонючая слизь или что это там такое.
Стоять долго без движения было крайне тяжело. Мышцы сводила жестокая судорога. Вивьен кривился от боли, про себя ругался, боясь вспугнуть удивительную мелодию, так внезапно возникшую среди холода и тьмы.
— Нет, нет. Мелодия. Слышишь мелодию?
— Ты точно тронулся, — фыркнула Мили, — а полуобнаженные девственницы тебе не мерещатся?
Вивьен осторожно, стараясь шуметь как можно меньше, двинулся на звук. После нескольких неуверенных шагов он дождался, пока жижа под его ногами успокоится — потом снова вслушался.
— Ну что? — раздался над его ухом голос Мили. — Девственницы уже пришли? Я не помешаю вам?
Алхимик уже было хотел сказать девушке, что он о ней думает и куда ей лучше пойти, когда:
— Ой, — растерянно сказала чародейка, — ты прав. Это похоже на… Вроде на свирель.
Вивьен закатил глаза, вздохнул. Боевой маг — это конечно хорошо. Но избалованный вниманием и почестями маг — очень непростой компаньон. Тем более — избалованный маг, растерявший все силы и не доверяющий никому, кроме себя.
Между тем, мелодия становилась все более отчетливой и вскоре необходимость в постоянных остановках исчезла. Вивьен шел маленькими шажками, вытянув вперед руки. Мили держала его за плечо. Вскоре воин почувствовал под разбитыми ладонями дерево — обычные рассохшиеся и сильно отсыревшие доски. Алхимик скривился от боли, осторожно одними пальцами ощупал преграду. Почти сразу он нашел большое кольцо и ржавые массивные петли.
— Дверь, — сказала Вивьен, и голос его дрогнул.
— Так… Открывай, — Мили почувствовала, что в горле пересохло. Волнение разливалось по телу. Что ожидает их по ту сторону?
Дверь была старая и трухлявая, ее влажная поверхность пружинила под легким давлением пальцев. Затаив дыхание, Вивьен потянул за импровизированную ручку. Раздался тихий скрип, дверь легко поддалась и отворилась. На вплотную подступающей жиже поднялась небольшая волна.
* * *
Звуки неведомого инструмента вмиг сделались громче. Они звали за собой, манили, и этому зову почти невозможно было противиться. Дверь распахнулась, и за ней показался огромный тускло освещенный зал. Его потолок и стены утопали во мраке, однако центральная часть оказалась неплохо освещена. Свет исходил от витающих в воздухе искрящихся шариков белого цвета. И они будто ждали путников. Стоило им войти в зал, как несколько шариков плавно направились в их сторону, закружились над головами в причудливом танце. Остальные же, как по команде, выстроились и образовали своеобразный коридор, который устремился вглубь зала.
— Нас ждали? — неуверенно спросила Мили.
— Если честно, то не хотелось бы, — ответил Вивьен и только тут вспомнил, что цепь осталась где-то в промозглой жиже. Но так не хотелось возвращаться — уходить от чарующих волшебных звуков и вновь окунаться в тягучую мерзость. Более того, Мили уже шла по импровизированному коридору. Осторожно, подозрительно косясь на необычный эскорт, алхимик быстрым шагом нагнал девушку. Мысли об утерянном оружии были вытеснены и запрятаны в дальний уголок памяти.
— Он же огромен, — сказала Мили.
— Что?
— Зал. Я говорю, что он огромен.
На самом деле об истинных размерах зала судить было затруднительно. Взору путников оказалась доступна лишь узкая освещенная полоска пола, выложенного плотно подогнанными друг к другу каменными плитами. На них под толстым слоем пыли просматривались диковинные узоры сказочных не то растений, не то животных. Даже скрытый серой пеленой, даже видимый лишь частично — рисунок впечатлял. Тот, кто создал подобное, без сомнения, был мастером своего дела. В неверных отблесках белого свечения по залу ползли причудливые тени. Они двигались вслед за шариками и тем самым оживляли узоры, словно бы те колыхались на ветру.
