Оба господина протянули друг другу руки и вежливо откланялись.
— Если захотите взглянуть на Призрака вблизи, приходите в ботанический сад, — сказал на прощание Эдуард Альфред Мартель.
— Что?
— Бэллон, директор ботанического сада, разрешил нам посадить это существо в одну из клеток зверинца.
— Вы хотите выставить его на всеобщее обозрение?
Мартель махнул рукой.
— Конечно нет, как вы могли такое подумать? Клетка находится в карантинной зоне. Это научное исследование, а не ярмарка, на которой зевакам демонстрируют за деньги чудовищ!
Его голос звучал немного обиженно. Он еще раз кивнул директору и легко спустился вниз по лестнице. Латона смотрела ему вслед.
— Жаль, — услышала она шепот дяди, — Я бы с удовольствием взглянул на это существо. Прежде всего то обстоятельство, что у него прикус хищного животного, кажется мне очень примечательным.
— Ты слышал, что он сказал, — напомнила Латона и почувствовала облегчение. Мы больше не должны заниматься этим вопросом.
Она взяла его под руку.
— Пойдем, дядя, иначе закончится первый акт, пока мы найдем свои места.
Латона напрасно пыталась сосредоточиться на «Фаусте». Опера Шарля Гуно осталась неоцененной ею. Девушка не замечала чистое сопрано Маргариты, глубину баса Мефистофеля и актерские способности Фауста, которому то и дело аплодировали — особенно дамы, направляющие свои театральные бинокли на прекрасного тенора. Но перед мысленным взором Латоны стоял образ совершенно другого молодого человека, с самыми красивыми синими глазами, которые она когда-либо видела. Только он был не совсем человеком. Этот Мартель наверняка назвал бы его животным.
Латона не решалась повернуться к дяде лицом. Она была уверена: он думал о том же, что и она: о вампирах. Парижане, сами того не подозревая, поймали вампира? Сколько их под улицами Парижа? Чем дольше Латона об этом думала, тем решительнее становилась. Она должна сама в этом убедиться. Она пойдет в ботанический сад и посмотрит на пойманного монстра. Она придумает, как ей все это организовать.
Даже во время антракта дядя и племянница были немногословны, и когда представление возобновилось, Латона снова погрузилась в свои мысли.
Оглушительные аплодисменты немного испугали ее, и девушка встала. Она быстро подняла руки и присоединилась к восторженным восклицаниям.
— Выдающаяся постановка, ты не находишь? — сказала она, обращаясь к дяде, который, вероятно, был так же невнимателен, как и сама Латона.
— Ну конечно, дитя мое, я рад, что тебе тоже понравилось, — отстраненно ответил Кармело.
Они в молчании покинули зрительный зал, вместе с потоком людей спустились по лестнице в вестибюль, затем вышли на ярко освещенную площадь, где стояли пролетки и роскошные экипажи.
Даже в карете и затем в гостинице дядя и племянница не обменялись ни словом. Каждый думал о своем.
Когда наследники вечером вновь поднялись из своих гробов, атмосфера казалась еще более напряженной, чем прошлой ночью.
— Здесь происходит что-то необычное, — высказал свое мнение Франц Леопольд и окинул взглядом скудно освещенную светом одной-единственной лампы пещеру.
Иви кивнула.
— Пойдем. Давай послушаем, что происходит. Пирас выглядят обеспокоенными, некоторые испуганы. Это никак не связано с нашим неожиданным прибытием в Париж.
— Да, я тоже так думаю, — сказала Алиса, подошедшая к ним. — Мы не так встревожены, по крайней мере большинство из нас, — добавила она, глянув с кривой улыбкой на Франца Леопольда.
Тот улыбнулся в ответ и насмешливо поклонился.
— Благодарю за комплимент. С эпитетом «встревоженный» я как-нибудь проживу. Меня бы задело, если бы ты назвала меня более безобидно и любезно.
Последовав за Иви, они присоединились к группе, которая собиралась вокруг повелителя Люсьена.
— Знаешь, что я считаю странным? — сказала Алиса. — Я думала, оба повелителя руководят Пирас вместе. Насколько мне известно, они братья, но младшего, Тибо, мы еще не видели в глаза. Он мог бы по крайней мере нас поприветствовать!
— Может быть, его гроб, как и гробы некоторых Пирас, стоит очень далеко. Разве Фернанд не говорил, что они живут не вместе? — произнесла Иви.
— Госпожа Алиса де Фамалия, однако, придерживается мнения, что оба повелителя клана Пирас должны оказать ей честь и поприветствовать ее лично, — съязвил Франц Леопольд.
— Чепуха! Я просто спросила… — Алиса замолчала, и все трое остановились.
Его след исчезает возле шахты канала на площади Мадлен. Некоторое время его еще можно почувствовать, но затем он теряется в толпе людей, — сказал Себастьен. Его лицо стало еще более грустным, если такое вообще возможно.
— Но люди были не единственными, кто оставил в этом месте свой запах.
— Нечестивые? — спросил один из старейшин.
Себастьен кивнул.
— А крысы? Что с этими проклятыми крысами? — раздраженно закричал господин Люсьен и поднял сжатые в кулаки руки.
— Мы нашли несколько трупов в том месте, где обрывается след.
— Собаки! — зарычал господин Люсьен, выглядевший сейчас более мощным и диким, чем Себастьен.
— Я же говорю, это были нечестивые, — произнес Себастьен.
— А остальные крысы? — требовал ответа господин Люсьен. — Там, наверное, было около десятка животных.
— Что здесь случилось? — спросил Лучиано с любопытством, подходя к ним. — Я что-то пропустил?
— Тсс! — одновременно сказали Алиса и Франц Леопольд.
— Мы тебе позже объясним, — прошептала Иви.
Все навострили уши, чтобы не пропустить ответа Себастьена.
— Остальных крыс он, по-видимому, отослал. Они должны были за чем-то наблюдать.
— За чем наблюдать?
— Как люди опять напрасно охотятся за Призраком, — сказал Себастьен.
— Призраком? Каким призраком? — спросила Алиса, но остальные лишь пожали плечами.
Они отправились на поиски Джоанн, чтобы спросить ее об этом, в то время как господин Люсьен собрал нескольких Пирас и их крыс возле себя и стал давать им указания.
— В последнее время часто пропадали члены клана? — поинтересовался Лучиано у Джоанн, пока Алиса не задала вопрос о призраке и о странных нечестивых.
Пирас немного подумала, затем покачала головой.
— В любом случае никто из членов нашей семьи не пропадал.
— Тогда пропадали слуги? — предположила Алиса.
— Нет, они также являются членами нашей семьи. Нам все равно, чистокровный вампир или нет. Они должны лишь поклясться в преданности повелителям.
