— Нам следует вернуться с ней в дом, — он говорил дрожащим голосом. — Чем скорее ее ощипать и сварить, тем лучше. Все голодают, твоя сестра умирает с голоду.
— Ну и пусть ее умрет! — пока Идис говорила, ее пальцы уже начали срывать перья с груди птицы. Пух летел по ветру. — Это моя утка, я поймала ее, никто у меня ее не отберет. Пошел прочь, Зок. Иди и охоться, если хочешь. Но, — она угрожающе подняла палец, — если ты станешь носить им еду, ты умрешь раньше, чем голод доконает тебя, я тебе обещаю. Мой отец сердит на тебя за то, что ты сохранил жизнь тем женщинам.
Лодочник побледнел под грязью, покрывавшей его лицо, и его костлявые руки невольно затряслись. Да, эта девчонка принадлежит Сатане, подумал он, она рождена из дьявольского семени лэрда, чтобы распространять зло на землях Альвера.
— Поди прочь! — зарычала она, и не успел он повернуться и уйти, как ее крупные зубы жадно вонзились в теплое сырое мясо; он слышал, как она чавкала и глотала, когда украдкой направился к холму.
* * *
Охота Зока была безуспешной. Уток и гусей на болоте было множество, но без сетей и мушкета он не мог их добыть. Кролики на холме все исчезли, остались один-два, которые днем сидели в норках, а выходили только с наступлением темноты, чтобы поесть грубой травы. Он боялся идти вниз на берег, он был уверен, что в пещере прячется что-то ужасное.
Хозяин и лэрд — одно и то же, Зок был убежден в этом. Похолодев, он вспомнил, как лэрд повелел ему в ту штормовую ночь посадить женщин в лодку. «Отвези их на остров дьявола, Зок, и оставь там умирать голодной смертью!»
Остров дьявола! Поистине это было жилище Сатаны, и никому не выбраться отсюда живым. Они обречены на смерть, все. Медленно, мучительно, от голода, пока эта молодая дьяволица находится среди них. Он подумал, не покончить ли ему с собой, бросившись со скалы. Да, он бы сделал это, будь он уверен, что это конец. Но он знал, что это не так. Потому что разве лэрд Альвер не воскрешал мертвых во время тех ужасных ритуалов в развалинах часовни? Существа, которые не имели права на существование, подвергающиеся пыткам, злобные создания, шипящие и вопящие от неисчислимых мучений. Такие же существа, как и он сам, навсегда заточенные в темноту — в ад; их призывали из каприза, вечных рабов тьмы. Нет, со смертью это не закончится, это лишь начало ужасной жизни после смерти. Лучше уж жить как можно дольше, цепляясь за призрачную надежду.
День клонился к вечеру. С моря начал наплывать туман, присоединившись к сумеркам, когда Зок устало спустился по тропке к дому — старик боялся возвращаться, потому что чувствовал, что ожидало его там. Он втянул ноздрями воздух и почуял смерть — это умел делать только он один. Он задрожал, замедлил шаг, опустил голову, еле таща свои избитые, стертые босые ноги.
Мари стояла у двери, как будто наблюдала за ним, ее глубоко запавшие глаза горели ненавистью, но одновременно их заволокло горе. Она держалась за стену, потому что была ослаблена еще одним ужасным ударом. Она заговорила хриплым шепотом, когда он приблизился.
— Элизабет только что умерла.
Внутри Зок увидел плачущую Мэри. Идис нигде не было.
Фрэнк стоял во дворе, боясь возвращаться в дом. Потому что они ждут там его, эти женщины-пиявки, жаждущие его плоти, желающие отомстить ему за то, что произошло между ним и Рут, а также за последствия. Нет смысла пытаться объясниться, они ему не поверили бы. Это не извинение, просто факты. Он чувствовал себя насильником во время суда, пытающимся убедить недоброжелательного судью, что его соблазнила жертва. Последует разбирательство; даже тогда он не скажет правды. Между нами были половые отношения — этого достаточно. Это не было преступлением… но не на острове Альвер.
Его мысли были прерваны блеянием овец. Отсрочка, причина не идти в дом. Он повернулся и пошел к сараям. Если бы с ним был Джейк, не было бы так паршиво. Эта противная девчонка убила собаку, намеренно загнав ее в трясину. Но у него опять не было доказательств, не было свидетеля. Каждый раз он оставался в дураках.
На то, чтобы задать корм овцам, у него ушло два часа — старый, усталый человек, передвигающийся медленно, бесцельно. Выполняющий работу только по необходимости, иначе овцы погибнут. Фермер должен работать, болен он или здоров, может быть, невмоготу, делая только самое основное, но он не может увиливать от работы, что бы не произошло.
Когда Фрэнк закончил, ему пришлось идти в дом — оставаться не было причины. Он шел, волоча ноги, дошел до крыльца и скинул сапоги. Они все были в кухне: Саманта, Дебби, Джанет и Эллен, сидевшая с книгой, не отрывая от нее глаз. У, падла!
Посуда была вся вымыта и сушилась на полке над раковиной. На столе стояла только одна тарелка с парой ломтиков мясных консервов и остатками домашнего хлеба. Ничего больше, то есть у них в буквальном смысле не осталось ни крошки.
— Я потерял свою собаку, — он произнес это, стоя в дверях, его взгляд переходил с одной девушки на другую, пока не остановился на Эллен; та все еще не подняла глаз.
— О, он не вернулся? — удивление Саманты могло быть и искренним. По всей вероятности, Эллен им ничего не рассказала.
— Он погиб. В трясине!
— О! — даже без «сожалею», просто равнодушие.
— Это не несчастный случай, — он все еще пристально смотрел на Эллен. Взгляни же на меня, сучка эдакая! — Она вот загнала Джейка в трясину.
— Это просто бред! — Саманта была возмущена и одновременно дурила его. — Вы все выдумываете, Фрэнк. Эллен, разве ты загнала собаку в трясину?
— Он врет, мама, — девочка не подняла голову от книги. — Он ужасный врун — разве ты не заметила? Да еще и сексуальный маньяк и убийца!
— Ты, мерзавка… — Фрэнк сделал шаг вперед, но Саманта быстро преградила ему дорогу.
— Прекратите, Фрэнк! — в ее голосе звучали истерические нотки. — Черт побери, вы расстраиваетесь из-за пса! А что, по-вашему, я испытываю из-за смерти дочери?
Он сел, опустив голову в ладони, потом поднял глаза. Они все смотрели на него, даже Эллен.
— Я думаю, мы все действуем друг другу на нервы, — сказал он. — Остается надеяться, что этот чертов паром завтра придет.
— А если нет, то нам нечего будет есть, — резко ответила Саманта, вспыхнув. — Мы и так не сможем позавтракать. Если только у вас не возникнут блестящие мысли, хотя, кажется, в данный момент у вас их чрезвычайно мало. Я не думаю, что вам удалось снять Рут со скалы.
Это не был вопрос, это было утверждение предположения, с которым она смирилась.
Он медленно покачал головой: «Ее там нет».
— Нет! — Фрэнку показалось, будто Саманта вовсе не была удивлена, что она просто притворяется пораженной, и от этого у него по спине пробежал знакомый холодок. — Она, наверно, соскользнула, и ее унес отлив, да?
