— Все, открыл! — крикнул Тревис, несколько секунд спустя появляясь из средоточия дыма и огня.
— Эти тоже все открыты! — раздался намного ближе голос Николь.
— Теперь бегите за лошадьми прочь отсюда! Оба! — крикнула Ленобия и ринулась к открытым нараспашку двойным дверям.
Встав в дверном проеме, она подняла руки ладонями вверх и, представив, что черпает силу из Потустороннего мира и магического царства Нике, открыв свое сердце, душу и дар Богини, воззвала:
— Идите ко мне, мои прекрасные сыны и дочери! Следуйте к жизни за моим голосом и любовью!
Лошади вырывались из пламени и чернильного дыма. Их ужас был таким осязаемым, что Ленобии показалось, что это ее оживший кошмар. Их чувства были ей понятны — это был страх перед огнем и смертью, и она принялась излучать силу и спокойствие, передавая их проносящимся мимо лошадям.
Кашляя и спотыкаясь, за ними вышла красная недолетка.
— Все. Это все лошади, — прохрипела она, падая на траву.
Ленобия едва ей кивнула. Ее эмоции сосредоточились на группе лошадей за спиной, а глаза вглядывались в густой дым и языки пламени, из которых так и не появился Тревис.
— Тревис! — крикнула она.
Ответа не последовало.
— Огонь распространяется очень быстро, — сквозь кашель выдавила красная недолетка. — Он, наверное, погиб!
— Нет, — твердо ответила Ленобия. — Не на этот раз! — Она повернулась к табуну и позвала свою черную любимицу: — Муджажи! — Лошадь заржала и потрусила к хозяйке. Ленобия вытянула руку, останавливая ее. — Успокойся, малышка.
Присмотри за остальными моими детьми. Передай им силу, спокойствие и мою любовь, — попросила Ленобия.
Кобыла неохотно, но послушно побрела вдоль группок испуганных лошадей, сгоняя их вместе.
Ленобия отвернулась, дважды глубоко вдохнула и ринулась прямо в охваченную пламенем конюшню.
Жар был чудовищным, а дым таким густым, что обжигал легкие, словно кипящая смола. На мгновение Ленобия перенеслась в ту жуткую ночь в Новом Орлеане, когда горел другой амбар. Рубцы шрамов на ее спине заныли от фантомной боли, и на секунду Ленобию охватила паника, удерживая ее в прошлом.
Затем она услышала кашель Тревиса, и паника сменилась надеждой, позволяя настоящему и ее силе воли преодолеть страх.
— Тревис! Я тебя не вижу! — закричала она, отрывая подол ночной рубашки. Шагнув в ближайшее стойло, она намочила ткань в поилке.
— Уходи… отсюда… — выдавил Тревис между приступами кашля.
— Ага, прямо бегу! Я уже видела, как мужчина сгорел из-за меня, и мне это не понравилось! — Ленобия накинула на голову мокрую ткань как капюшон и бросилась дальше в дым и жар, идя на звук кашля Тревиса.
Она нашла конюха у открытого стойла. Он упал и пытался подняться, но сумел только встать на колени, и, согнувшись, задыхался от кашля. Ленобия без колебаний шагнула в стойло и снова окунула оторванную от рубашки ткань в поилку.
— Что за… — Он снова закашлялся, глядя на нее. — Нет! Уходи…
— Нет времени на споры! Просто ляг!
Тревис двигался очень медленно, и Ленобии пришлось сбить его с ног. Ковбой со стоном рухнул навзничь, и она разложила мокрую ткань на его лице и груди.
— Да, вот так! Лежи и не дергайся! — скомандовала Ленобия, дотягиваясь до поилки и быстро обдавая водой лицо и волосы. Прежде чем Тревис начал протестовать или мешать ее плану, она схватила его за ноги и потянула.
«Какой же он большой и тяжелый!»
У Ленобии начала кружиться голова. Вокруг ревел огонь, и ей казалось, что она чувствует запах паленых волос.
«Мартин тоже был не маленьким…»
Тут ее разум отключился. Тело двигалось на автомате, руководимое первобытным желанием оказаться подальше от опасности.
— Это она! Это Ленобия! — Внезапно ее подхватили сильные руки и попробовали избавить от ноши.
Ленобия боролась.
«На этот раз смерть не победит! Только не теперь!»
— Профессор Ленобия, все хорошо! Вы справились!
Ленобия ощутила прохладный воздух, и ее разум вернул себе способность анализировать происходящее. Пока она делала глубокие вдохи, выкашливая жар и дым, чьи-то ласковые руки укладывали ее на траву, накрывали ее нос и рот маской, сквозь которую наполнявший легкие воздух казался еще слаще. Она вдохнула кислород, и в голове окончательно прояснилось.
Территория кишела пожарными. К горящей конюшне протягивали мощные водяные шланги. Над Ленобией нависали двое парамедиков. Они ошеломленно глядели на нее, очевидно, удивляясь, как быстро она пришла в себя.
Ленобия сорвала с лица маску.
— Не мне. Ему! — Она сорвала тлеющую ткань с неподвижного тела Тревиса. — Он человек, помогите ему!
— Да, мэм, — пробормотал один из врачей, и они занялись Тревисом.
— Ленобия, выпейте это! — Целительницы из лазарета Дома Ночи, Маргарета и Пемфредо, присевшие рядом, протянули ей кубок.
Одним долгим глотком Ленобия осушила вино с щедрой порцией крови, сразу же почувствовав, как содержащаяся в нем жизненная сила разливается по ее телу.
— Вам нужно пойти с нами, профессор, — сказала Маргарета. — Вам нужно выпить еще, чтобы исцелиться полностью.
— Позже, — сказала Ленобия, отбрасывая кубок. Не обращая внимания на целительниц и на сирены, голоса и хаос вокруг, она подползла к голове Тревиса.
Врачи скорой помощи не теряли времени даром. На ковбоя уже надели маску и ставили ему капельниц. Глаза Тревиса были закрыты. Даже под сажей было видно, что его лицо обожжено. На ковбое была футболка, очевидно, натянутая в спешке, и джинсы. Обнаженные сильные предплечья уже покрывались волдырями. А руки… руки обгорели до крови.
Должно быть, Ленобия ахнула, тихо проявив свой испуг, потому что Тревис открыл глаза. Они остались такими же, как она помнила: карие, как виски, с оливковым оттенком.
Ленобия и Тревис встретились взглядами и не отвели их.
— Он выживет? — спросила Ленобия у ближайшего врача.
— Бывает и похуже, останутся шрамы. Нам нужно как можно скорее доставить его в больницу Святого Иоанна. Отравление угарным газом опаснее ожогов. — Человек замолчал, и хотя Ленобия не сводила с Тревиса глаз, она расслышала в голосе врача улыбку. — Он счастливчик. Вы нашли его как раз вовремя.
— Вообще-то у меня ушло двести двадцать четыре года, чтобы его отыскать, но я рада, что не опоздала!
Тревис начал что-то говорить, но его слова потонули в жутком лающем кашле.
— Простите, мэм! Доставили каталку.
Ленобия отошла, а Тревиса начали грузить на каталку, но они по-прежнему не отрывали друг от друга глаз. Ленобия шла рядом, пока его везли к машине скорой помощи.
Прежде чем его погрузили внутрь, Тревис сорвал маску и хрипло спросил:
— Бонни? Нормально?
— Все в порядке. Я ее слышу. Она с Муджажи. Я обеспечу ей безопасность. Всем им, — заверила его Ленобия.
Тревис потянулся к ней, и она бережно коснулась его обожженной окровавленной руки.
— И мне? — сумел прохрипеть он.
— Да, ковбой. Можешь поставить на это свою большую красивую лошадь. — И, не обращая внимание на окружающих, — людей, недолеток и вампиров, — Ленобия наклонилась и нежно поцеловала Тревиса в губы. — Ищи лошадей и счастье. Я буду там. И снова спасу тебя.
— Это хорошо. Мама всегда говорила, что мне нужен хранитель. Надеюсь, ей будет спокойнее отдыхать, зная, что он у меня есть. — Тревис говорил так, будто ему в горло запихали наждачной бумаги.
— Это так, но, думаю, сейчас отдыхать надо именно тебе, — улыбнулась Ленобия.
Тревис кончиками пальцев коснулся ее руки и сказал:
— Думаю, теперь я смогу. Я просто ждал, когда найду свой дом.
Ленобия посмотрела в его янтарно-оливковые глаза, такие знакомые, так сильно похожие на глаза Мартина, и представила, что видит его такую знакомую душу, ее доброту, силу, честность и любовь. Мартин каким-то образом выполнил свое обещание вернуться к ней.
Глубоко в душе Ленобия знала, что хотя внешне ничто в высоком мужественном ковбое не напоминало ее потерянного возлюбленного, она снова обрела свое сердце. В горле застрял ком, и она смогла лишь улыбнуться, кивнуть и повернуть руку так, чтобы кончики пальцев Тревиса легли на ее ладонь — теплые, сильные и такие живые.
