— Они оттуда выходили? — бегло спросил он у Жужжи.
— Еще нет, — ответил тот, откусывая от генератора предохранительную панель.
На сей раз в дверь подвала никто не стучал, она просто вылетела с куском стены.
— Патрульный обход! Разбегайся по темным углам! — завопил Бритый, засовывая карты за щеку.
Яркий луч фонаря ударил во мрак подвала, над которым загремел страшный голос сержанта:
— Так! Вылезай, Мягкая Голова, кончай прятаться, вот твой плоский затылок из-за трубы виднеется. И вообще, лучше сами выходите, а то хуже будет!
— Эй, урод двуногий, не стреляй, мы вылезаем, — послышалось из темноты.
— Давай шустрее вылезай, разгильдяи! — подгонял их сержант.
— Да мы ничего такого не делали, сержант, — виновато выговорил Мягкая Голова.
— А в азартные игры, значит, я играл, на лампочки, к тому же сам с собой, — удивился сержант.
— Да мы чуть-чуть, — попытался оправдаться Циклоп.
— Карты сюда! — приказал сержант, — и живо признавайтесь, у кого брали оружие, только не говорите мне, что вы его не ели.
— Какое оружие? — удивился Бритый.
— А ну заткнись! У кого выменяли?
— Да мы откуда знаем, — взвизгнул Мягкая Голова, — сел где-то в пустыне, пришел меняться мы и поменялись.
— На что менялись? — не отставал сержант.
— Мы ему два пакета вашей жратвы и воды, а он нам бластер.
— Хорошо, — медленно проговорил сержант, а потом опять закричал, — карты сюда, я сказал!
— Э…. сержант, может, карты оставишь? Мы их прямо при тебе съедим.
— Конечно, а потом отрыгнете и опять играть будете. Ничего не выйдет!
— Ладно, ладно, — достал карты Бритый и сунул их в протянутую перчатку сержанта.
— У тебя хотя бы старое железо есть? — поинтересовался Циклоп, — или битые бутылки?
— У меня бутылки пластиковые, они не бьются, — ответил ему сержант, собравшись уходить.
— Может, скинешь ящичек? — оживился Циклоп.
— Перебьешься, троглодит, худеть пора, — кинул Циклопу сержант.
— Совсем жрать нечего.
— Кирпичи жри, я тебя кормить не буду.
— Но они же невкусные! — возмутился одноглазый и испугался, увидев прямо перед собой черное, герметичное забрало шлема сержанта.
— Привыкать надо, — тихо проговорил ему шлем.
С перепугу, Циклоп плюхнулся на задницу.
— В какой стороне он сел? — обратился сержант ко всем присутствующим уже возле самого выхода.
— На юго-запад от отстойной ямы, — крикнул Мягкая Голова, — точно не знаю, но когда дует ветер, оттуда железом пахнет.
Сержант кивнул головой и погрозил в подвал пальцем.
— Если еще раз что-нибудь, точно, у меня все в зоопарк попадете.
Он знал, что они боятся зоопарка, там их железом кормить не будут.
* * *
— Это Жужа заложил, больше некому! — закричал Бритый, как только сержант ушел.
— Точно! — выпялил глаз Циклоп, даже выпустив из зубов кончик хвоста Бритого, который он пытался откусить.
— Ничего, одноглазый, — щелкнул щупальцем по глазу Циклопа Мягкая Голова, — когда мы его поймаем, ты отгрызешь ему хвост. Ты ведь любишь хвосты?
— Не буду я его хвост есть, он зеленый и облезлый, у Бритого хвост намного приятнее, — признался одноглазый.
— Скотина! — увидел конец своего отгрызенного хвоста Бритый и, вскочив, оторвал когтем у Циклопа несколько прыщей с живота. Прыгнув в сторону, он сунул их в рот и протолкнул хоботом в желудок.
— Совсем ополоумели! Делом пора заняться! — гаркнул на них Мягкая Голова.
Славу Богу, что уцелел стерилизатор и маленький балончик дезинфекции. Пилот сейчас очень гордился своей привычкой не оставлять стерилизатор в кабине или багажном отделении, а вешать его на пояс, позади правой кобуры. И маленький балончик уцелел тоже, только чудом — завалявшись в кармане. Просто он забыл про него. Но теперь пилот был очень рад за себя. Даже не просто рад, а счастлив. Конечно он не доверял чистоте пищи в герметичных пакетах, выменянных у трех уродов. Такие же сомнения были у него и насчет воды. Пусть даже канистра запаяна, а пакеты герметичны. Стерилизатор же дал возможность ему изменить точку зрения на продуктовый вопрос.
Пилот трапезничал, устроившись в тени нависшего над ним элерона, привалившись спиной к борту истребителя. Очень приятно было хлебать в такую жару из чистой канистры, чистую воду. Он слышал шум приближающейся огромной машины и даже знал, что это едет местный сержант, но отрываться от обеда ему не хотелось.
Машина остановилась совсем рядом. Пилот на минуту перестал жевать и прислушался, выглядывать из-за борта было лень. Бронеход высунул динамики, из которых сначала донеслось короткое шипение, а потом голос сидевшего в нем сержанта:
— Эй, ты, в армейском истребителе, ты еще там?
— Там, там, — отозвался пилот, проглатывая очередную порцию и захлебывая ее из канистры.
Голос из динамика был такой знакомый, что пилот чуть не подавился водой. Конечно, где-то он этот голос слышал.
— С тобой говорит сержант резервации, выходи сдаваться, контрабандист несчастный, — снова разнеслось над головой.
«Ну конечно, это он, — думал пилот, — он просто моего бортового номера не видит». Пилот узнал собеседника. Это без сомнения был его старый боевой приятель, которого несколько лет назад засунули в какую-то дальнюю дыру, он даже не знал в какую. Зато теперь эта дыра была ему известна. Известна, и очень хорошо.
— Эй, ты что, не слышишь! Мне что, вылезти чтоли? — крикнул сержант. Пилот высунул голову из-за разбитого борта и лукавым голосом прокричал в ответ:
— Не видишь сержант, у меня перерыв на обед. А потом, сам ты контрабандист.
Увидев голову, высунутую из-за искареженного борта, сержант открыл люк бронехоДа, оттуда сразу же полилась приветственная, веселая брань. Не менее нецензурные ругательства, приветствия понеслись и из-за истребителя.
— Ха-ха! — схватил сержант пилота и хорошенько встряхнул его.
— Сколько световых лет? Сколько зим?!! Сержант с неохотой отпустил его.
— Постой, а что ты здесь делаешь? — спросил, Пилот криво усмехнулся, посмотрел на солнце, поковырял песок носком сапога, а потом перевел взгляд на истребитель и опять дал по нему ногой.
Сержант, сочувственным взглядом осмотрел машину, наконец увидев бортовой номер, упорно скрывавшийся от него под грудой железа и слоем песка с гарью.
— А я думал, это какой-нибудь армейский левак, опять думал уроды-контрабандисты с Татуина налетели. Я их вечно путаю с местными.
— А это совсем не они, это совсем я оказался, — улыбнулся пилот.
