Берди наблюдала, как он приоткрывает дверь мужского туалета, просовывает голову внутрь, затем входит.
«Ухитрится и здесь разыграть комедию», — улыбаясь, подумала она.
Если честно, когда-то он ей нравился. В былые дни (месяцев шесть назад) худые мужчины с тонкими носами и энциклопедическим знанием фильмов с Де Ниро были в ее вкусе. Теперь же она смотрела на него как на затонувший корабль надежды. Бисексуал-теоретик, употребляет легкие наркотики, одержим ранними фильмами Поланского, символический пацифист. Ничего нового, ничего интересного. Единственное, что осталось в нем по-прежнему привлекательным, призналась она себе, — это довольно сексуальная задница.
Берди подождала несколько секунд, поглядывая на дверь туалета. Затем решила вернуться в фойе и проверить, как там девчонка. Все было в порядке: девочка прислонилась к перилам и неумело затягивалась сигаретой, как плохая актриса, изображающая нервозное ожидание. Она почесывала ногу, задирая и без того короткое платье.
— И что? — спросила она.
— Менеджер пошел искать Дина.
— Спасибо.
На стройных ножках девочки кое-где виднелись красные прыщи, которые она чесала. Они портили эффект от ее внешности.
— Аллергия, — пояснила она — Когда я нервничаю, вечно выскакивает.
— Да, неприятно.
— Дин сбежал, это точно. Сбежал, как только я отвернулась. Он всегда так поступает. Ему плевать на всех.
Берди видела, что девушка едва сдерживает слезы. Нет, только не это. Берди не умела справляться с плачущими девчонками. Лучше скандалы, крики, шум. Но только не слезы.
— Все будет хорошо. — Берди с трудом подобрала слова, дабы предотвратить рыдания.
— Не будет, никогда не будет! — покачала головой девочка. — Вы не знаете его. Он ублюдок, грязный, мерзкий ублюдок. Никогда не задумывается о том, что делает. — Она бросила на пол недокуренную сигарету и стала втаптывать ее в пол носком туфли, ожесточенно растирая пепел. — Все мужики такие, да?
Девочка взглянула на Берди с детским простодушием Ей было не больше семнадцати. Пожалуй, даже меньше. Макияж нанесен мастерски, но тушь слегка размазалась и тени под глазами выдавали усталость.
— Да, к сожалению, одинаковые, — ответила Берди, опираясь на свой многолетний горький опыт.
Она вдруг подумала, что никогда не была хорошенькой, как эта усталая нимфетка. Слишком маленькие глаза, слишком толстые руки… Надо быть честной с собой — не руки, а вся она невыносимо толстая. Но такие руки — самая неприятная черта, считала Берди. Множество мужчин предпочитают женщин с огромным бюстом; некоторым нравятся необъятные задницы, но едва ли найдется хоть один, кто прельстится на большие женские руки. Всем хочется обхватывать запястье подруги двумя пальцами, но запястье Берди обхватить непросто. Точнее сказать, не без злорадства констатировала она, наблюдается полное отсутствие запястий — толстые кисти рук переходят в толстые предплечья, а затем, постепенно, в толстые плечи. Такое отпугнет любого нормального мужчину. Хотя, конечно, дело не только в телесных недостатках: Берди всегда была оригинальна и самостоятельна, а это не самые удобные качества для женщины. Но сама она предпочитала считать, что неудачи на личном фронте вызваны толстыми руками.
А девочка, стоявшая перед ней, была стройной и свежей, с запястьями тоненькими и хрупкими, будто стеклянными.
— Как тебя зовут? — спросила Берди.
— Линди Ли.
— Не волнуйся, Линди, сейчас все уладится.
Рики решил, что ошибся. «Ведь это не может быть мужской туалет», — сказал он себе.
Он стоял на главной улице небольшого городка — точно такого, какой он видел в сотнях вестернов. Начинался ураган, и пыльная буря заставила сощурить глаза. Все вокруг заволокло песком и пылью. Сквозь вихри и пелену в охристо-сером воздухе можно было разглядеть склад, контору шерифа и салун. Они стояли там, где по логике вещей предполагались туалетные кабинки. Вырванная с корнем сухая трава носилась в горячем воздухе. Земля под ногами явно была сухой почвой прерий; по крайней мере, менее всего это походило на кафель. Ни следа чего-либо, хоть отдаленно напоминающего сортир кинотеатра.
Рики взглянул направо — на дальние дома улицы, едва различимые в желтой дымке. Конечно, все это не может быть реальностью: перспектива, старые домишки, песок под ногами и в воздухе. Все это бред. Возможно, если Рики сконцентрируется и сосредоточится на том, чтобы вернуться в реальность, мираж исчезнет. Или же он сумеет разобраться в его природе: какие-то сложные световые эффекты или черт знает что еще. Рики тщательно сосредоточился, но успеха не достиг. Иллюзия не желала раскрывать свою истинную сущность и сохраняла все признаки реальности.
Ветер усилился. Хлопнула дверь склада, со скрипом отворилась и вновь захлопнулась. Донесся еле уловимый запах навоза. Эффект был великолепен, проклятое наваждение действовало на каждый орган чувств. Рики восхитился создателем этой игрушки, кем бы тот ни был. Однако пора возвращаться в реальный мир.
Он повернулся к выходу — и обомлел: дверь туалета пропала за песчаной завесой. Исчезла полностью, будто и вовсе не существовала! Внезапно Рики почувствовал себя очень неуютно.
Дверь склада продолжала хлопать под порывами ветра. Голоса, едва слышные сквозь завывания бури, перекликались вдалеке. Где салун, где контора шерифа? Все исчезло во мгле. Рики охватило забытое ощущение из раннего детства: панический страх, когда ребенок теряет руку взрослого. Но сейчас в роли взрослого выступал здравый рассудок.
Где-то слева прозвучал выстрел, слегка приглушенный завыванием бури. Рики явственно услышал, как что-то просвистело рядом с ухом, а затем почувствовал резкую боль. Он поднес руку, чтобы потрогать мочку уха; пальцы коснулись чего-то влажного и теплого. Рики потрясенно смотрел на пальцы и не верил, что это кровь, настоящая кровь. Кусок уха был оторван, мочка сильно кровоточила Либо кто-то всерьез хотел размозжить ему череп и промахнулся, либо эта идиотская шутка зашла слишком далеко.
— Эй, люди! — крикнул Рики в никуда, во вздымающийся песок, пытаясь определись местоположение противника.
Ответа не последовало. Вокруг бушевала буря, взвивались порывы горячего ветра и высушенный под палящим солнцем сорняк. Стрелявший мог находиться в двух шагах и, притаившись, ждать неосторожного движения жертвы, чтобы выстрелить вновь.
— Мне это не нравится, — неуверенно, но громко произнес Рики, смутно надеясь, что реальный мир услышит его и придет на помощь.
Никакой реакции. Он порылся в карманах в поисках пары таблеток или чего-нибудь, что помогло бы исправить ситуацию или поднять настроение. Но не нашлось даже завалящего валиума. Рики почувствовал себя голым. Он словно заблудился посередине кошмара Зейна Грея.
