— Что ж, тогда начать рассказ надо будет с расы Орри, — доктор говорил медленно, словно собирался с мыслями. — Хотя начинать разговор с них, да и вообще говорить о них, неприятно.
— Наша работа вообще неприятная, — сказал Дрэйд. Сейчас он отчетливо припомнил тот связанный с доктором эпизод своей жизни, когда еще в ранге лейтенанта участвовал в захвате промышленного района Ридгов. После продолжительного боя в ангар завода шагающих танков согнали всех пленных, по большей части уцелевших техников, потому что солдаты противника полегли почти все. И ходил по ангару, отбирая и отводя некоторых в сторону по каким-то своим признакам, уже немолодой офицер, одетый в форму каких-то особых войск. Знаки на черном мундире были незнакомы Дрэйду, и он с любопытством следил за необычным офицером, отдыхая на полу рядом с другими десантниками. Потом не выдержал, поднялся и, подойдя, спросил:
— Из каких войск, приятель? Никак не разберусь. И куда отправят… этих?
Офицер обернулся и непонимающе уставился на Дрэйда выцветшими глазами. Он долго смотрел, словно сквозь десантника, а затем сухо ответил:
— Им суждена долгая жизнь. Очень долгая.
Вот и вся встреча с доктором. Полковнику захотелось спросить, почему на нем была форма, и что это были за знаки отличия, и для чего ему нужны были те пленные, но задача стояла другая, времени было мало, а кроме того, он теперь примерно догадывался о судьбе техников.
— …мало кто знает о существовании этой расы, — продолжал Кунс, — и даже вы, наверное, не в курсе, что испокон веков Орри паразитировали на человеке. Эти твари, умеющие создавать свои неорганические проекции в снах людей, питаются нашей жизненной силой. И до некоторых пор они были в снах хозяевами. Но хоть вред от расы Орри в целом незначительный — как правило, лишь депрессии, но однажды их вычислили, и люди не захотели мириться с вмешательством в свой внутренний мир. Люди нашли способ поставить их на место. Но они не исчезли, хотя никто не знал как и где они существуют. Их эмиссары, при желании, на контакт выходили.
Кунс задумался, склонив лысую, в обводе седых волос голову, лицо его как-то неприятно сморщилось, а глазки исподлобья уставились в неведомые Дрэйду воспоминания.
— И вот тогда-то эти Орри и человеческие цивилизации в лице самых совершенных на тот момент рас пришли к соглашению, — повысил голос доктор. — Суть его в том, что Орри просят под свой контроль всего лишь одну планету — Землю, населенную еще совсем дикими людьми. Чтобы питаться их энергетикой. Другие же цивилизации, как было обещано, об Орри больше никогда не услышат и будут впредь спать спокойно в прямом и переносном смысле. В итоге все остались довольны: из нас перестали сосать энергию, а Орри получили вдоволь чужой жизненной силы на пропитание.
— И что земляне? — спросил Дрэйд.
— Ну а земляне… надо полагать, они тоже выиграли. Ведь по условиям соглашения никакая другая цивилизация не имеет права вступать с землянами в контакт. Полагаю, Орри не хотят, чтобы земляне, общаясь с другими цивилизациями, узнали суть, а узнав, вышли бы из-под контроля. Зато для землян немаловажно, что отсутствие контактов дает возможность самостоятельного развития. Представьте, полковник: никакие Империи и Республики не склоняют их на свою сторону в бесконечных войнах. А ведь сколько таких планет было сожжено в ходе боевых действий? Просто потому, что наивные аборигены приняли не ту сторону. Никто и не помнит. Да, дикие, но снабдить современным оружием в своих целях не сложно. А Земля живет себе, будто бы она одна во вселенной, и даже на ее ресурсы никто не покушается, будто нет ее вовсе. Вот такой симбиоз Земли и Орри.
Дрэйд задумался, представляя, как это должно быть странно — находиться на перекрестке крупнейших торговых путей, войн, постоянного передела мира и ничего не замечать, точно дремлющий в кресле глухой дедушка.
— Да… Сейчас если находят экзопланету с разумной расой, то не церемонятся, — подтвердил Дрэйд. — Даже если аборигены только вчера колесо изобрели, никто не даст им время на самостоятельное развитие. Ускоренная адаптация, каждому по бронескафандру, и воевать! И все дела. А земляне, наверное, думают, что или Галактика пуста, или долететь до них никто не может, или берегут их право на самоопределение, — не удержавшись, Дрэйд добродушно рассмеялся. — Но поподробнее бы о методах Орри, доктор. Как они забирают энергию?
— Вред для землян, по сути, мизерный. Ну… заберут немного энергии во сне. Орри ведь не у любого могут много энергии забирать, так сказать, до смерти высасывать. Тому, кто никакими астральными делами не интересуется, Орри не так страшны. Он их не видит, а они его не замечают. Да — болеют, да — хандрят, а потом восстанавливаются. А вот те, кому мало просто спать и сны видеть, кто разгадать их хочет, кто упражнения специальные придумывает, чтобы во сне себя осознавать, из тела своего во сне выходить, даже по дальним мирам путешествовать или знания во сне получать — вот те для Орри и есть основная добыча. Все дело в том, что человеческое астральное тело от природы окружено как бы коконом. Не дает ему этот кокон увидеть то, что не предназначено для человеческих глаз, хоть и хочется, хоть и смертельное любопытство разбирает. Но зато и защищает его этот кокон, не дает таким тварям, как эти Орри, жизненную силу забирать. А ведь во вселенной еще и пострашнее существа есть. Но с другой стороны, не увидишь мир снов своими, осознанными, ясными глазами, пока оболочку эту не разрушишь. И вот некоторые земляне разрушают защитные оболочки специальными упражнениями и выходят в осознанные сны. А там интересно… делаешь все, что хочешь, порталы в другие миры… Но и Орри тут как тут. Душа человеческая как на ладони — хоть до капли всю энергию пей. И хотя те земляне, которыми Орри питаются, подозревают, что они опасным делом занимаются, но о хозяевах представления не имеют.
— А мы имеем? — спросил Дрэйд.
— А они нам не хозяева… Но по этому поводу я выскажу вам свое мнение отдельно, — нахмурился Кунс и продолжил: — У нас-то дело как поставлено: закон сурово карает любого, кто такими вещами попытается заняться, а уж если описание практики для снятия оболочки всплывет… Сами знаете — десять лет колонии. А колонистам не позавидуешь. Высадят на далекой планетке лет на десять геологические пробы брать или наблюдать за местной фауной, а через десять лет обратный транспорт лишь останки находит. Да еще хорошо, если просто мертвые, а то ведь бывает, что еще живые, а…
— Доктор Кунс, я лучше вас знаю, что случается с колонистами, — перебил его Дрэйд. — Не отступайте от основного повествования.
