Я вернулся к Войс и Нари и мы двинулись дальше вдоль клеток.
— Немного неожиданный поступок от того, кто охотится на львов с монтировкой. У вас с ирбисами какие-то специфические отношения? — спросила Нари.
Хм… Догадливая.
— А ирбисы среди кошачьих, с точки зрения стригоев, занимают особое место, — пояснил я. — Львы были смертельными врагами, тигры — просто врагами и пищевыми конкурентами, прочие кошачьи, которые нападали на людей, но боялись нас — те просто конкуренты. Но ирбисы никогда не нападают на человека, даже будучи раненными, разве что в очень исключительных случаях, с которыми я ни разу в жизни не столкнулся. На нас они тоже не нападали, и потому не были нам ни врагами, ни конкурентами за пищу. Более того, однажды я неделю прожил в одной пещере с самкой снежного барса.
— Серьезно? — удивилась Войс. — Рассказывай.
— Дело было где-то в конце каменного века, когда мамонты уже тю-тю, а бронзового оружия еще не было. Я тогда обитал у гор со своим стадом… В смысле, с племенем людей, в которое влился. Однажды повадился к нам ходить леопард — только не снежный, а обычный, а обычные как раз на людей нападают постоянно. И я пошел его искать. Загнал в горы на большую высоту — он будто бы понимал, что я иду за ним, и забирался все выше и выше — и убил, но на обратном пути угодил под лавину. Серьезно повредил ногу и кое-как добрался до пещеры где-то на высоте трех тысяч. Места я знал — это была единственная пещера на всю округу. Оказалось, что там обосновалась молодая самка ирбиса. Она, ясное дело, была трындец как не рада такому гостю, но — единственная пещера на всю округу, а погода стояла холодная. Так что я устроился в другом углу. Но ночью ударил настолько жуткий мороз, что нам просто пришлось прижаться друг к другу ради сохранения тепла. Так и провели пару дней. Потом еще, поскольку я не мог охотиться, мне приходилось отбирать у нее часть ее добычи, такая вот история.
— М-да, не особо по-джентльменски, ну да что поделать, — сказала Войс.
— Я этот должок за «кров и стол» вернул уже на пятый день. Доисторические волки имели привычку шарить по пещерам, и их добычей порой становились даже медведи. Как раз такая стая и нагрянула, и не будь там меня, барсиху бы растерзали в два счета.
— Интересно, а как вы справляетесь с волчьей стаей, если даже медведь не может? — спросила Нари.
— В том, чтобы ходить вертикально, есть одно большое преимущество: можно очень быстро разворачиваться на сто восемьдесят. Волки действуют неуклюже и несогласованно, вся их тактика — окружить жертву и нападать сзади, когда она повернута спиной. Медведь или кабан не может развернуться на месте. А я могу, и делаю это гораздо быстрее, чем думали те волки. Двоих я убил камнями сразу, как только увидел: я всегда носил при себе пару штук, если не имел другого оружия. Остальные пять оказались тупыми и не убежали, а стоило бы. Так еще двоим я когтями сильно попортил шкуру, одному с летальным исходом. Оставшиеся три и подранок наконец-то поджали хвосты и смылись. В общем, с тех пор я отношусь к снежным барсам как к друзьям. В конце концов, если бы та барсиха в самом начале не стала терпеть мое присутствие и свалила из пещеры — я запросто мог не пережить холодов, а в самом лучшем случае встречал бы волков голодный, ослабевший, замерзший и с плохо залеченной ногой.
— Надо же, какая история… — протянула Нари. — А что насчет медведей?
— А что насчет них?
— Они же были вам врагами?
— С чего бы вдруг? — удивился я.
— Ну вы как-то обронили фразу о том, что дрались с пещерными львами за территорию и с пещерными медведями за пещеры.
Понятно. Все, в том числе и Ева, записывают все, что я говорю, для изучения, а Нари эти записи почитала. Впрочем, я чего-то такого и ждал.
— Несовершенство языка. Драки бывают разные. Со львами — бой до смертельного исхода, а с медведями — ну просто драка и все. Мне порой требовалось освободить пещеру для «своих» людей, медведя оттуда я выгонял условно гуманными методами. Тактика была такая, чтобы забежать внезапно, дать пинка в бок и убежать, выманивая его наружу. Если не поддавался на провокацию — повторять до тех пор, пока медведь не рассвирепеет и не погонится за мной. Еще можно было палкой врезать или бросить… В общем, все сводилось к тому, чтобы подраться с ним на открытом пространстве, выгодном для меня, или к тому, что медведю это надоест и он свалит подальше от назойливого меня. Второе случалось чаще, медведь решал, что да ну вредного меня нахрен, и уходил.
После зоопарка мы двинулись в кафе, благо, оказалось недалеко, ибо зоопарк обосновался в парке, а кафе — прямо там же в парке, только аллею перейти.
Мы заказали себе у кого к чему душа лежит, в моем случае это оказался крупный кусок ростбифа.
— Мне без гарнира и прочего, — сказал я официантке, — просто кусок мяса и все, остальное класть не надо. Или нет, мне два ростбифа, можно прямо в одной тарелке.
Войс предпочла суши, а Нари — сырный десерт и кофе. Мы сели за столик в глубине зала на втором этаже: хоть и «кафе», но побольше некоторых ресторанов. На первом народу много и музыка, а на втором тихо, полумрак, мир и спокойствие.
Я быстренько принялся за первый ростбиф.
— Владислав, — сказала Нари, — вы не возражаете, если я задам Войс несколько вопросов о вас, пока вы едите? С одной стороны, не очень корректно говорить о вас в вашем же присутствии, но с другой — вы будете знать, о чем я спрашивала.
— Да пожалуйста, — кивнул я.
Я быстро управился с первым ростбифом, вытер губы салфеткой и собрался в туалет.
Войс хихикнула, когда я сказал, что отойду на минутку:
— В прошлый раз это закончилось плохо для одной собачки.
— Что за собачка? — встрепенулась Нари.
— Ох… Войс, ты проболталась — ты и рассказывай. Я скоро вернусь.
Прошло буквально пять минут, и я уже мыл руки, когда дверь открылась и в нее проскользнула девушка в форме официантки с телефоном в руке. Я хотел было пошутить насчет ее ошибки дверью, когда заметил, что она бледна, а руки трясутся.
— Что случилось? — нахмурился я.
— Т-т-террористы, — пролепетала она, пытаясь набрать номер.
В подтверждение ее слова раздалась автоматная очередь.
Блджад, ну почему вся эта хрень случается именно со мной⁈
Я вынул «спецтелефон» Организации и нажал комбинацию тревожного сигнала. Насколько быстро они начнут шевелиться — неизвестно, пока попытаюсь разобраться сам.
— Эти террористы — они как выглядят? — спрашиваю у официантки.
— Смуглые такие. Один все время твердил «Аллах акбар»…
Все понятно. Была у меня надежда, что это Армия Освобождения Калифорнии, но нет, эти, исламисты — они куда хуже, чем АОК.
Выхожу в коридор, прислушиваюсь — весь сыр-бор на втором этаже. Вашу ж мать. Ко всему прочему, у меня нет оружия, как нет его ни у Войс, ни у Нари. Эх, надо было бы брать с собой Стеллу — у нее точно был бы пистолет, а еще ее было бы не так жалко, если что…
Быстрый взгляд из коридора — и я понимаю диспозицию. Террористов трое, заложников они согнали с первого этажа на второй и уже расставляют у окон лицами наружу. Автомат у одного, у двоих дробовики. Все трое в легкой одежде, то есть без бронежилетов. Вашу ж мать, почему вы все никак не уйметесь⁈
Двое стоят по бокам у стен, один, тот, что с автоматом, в зале по центру.
— Так, ты, ты, ты и ты, — командует он заложникам, — сталкивайте все столики на лестничную клетку вниз!
А ума не палата, я пялюсь ему в спину, а он в ус не дует. Хотя в служебных помещениях мог бы найтись кто-то с оружием… Ну или кто-то, кто еще страшнее вооруженного человека, например, я.
Я громко и выразительно кашляю. Террористы оборачиваются, наводя на меня оружие, и несколько недоуменно смотрят, а я смотрю на них, преимущественно, на главаря.
Главарь чуть ухмыляется.
— Парень, тебе стоило смыться, пока была возможность, или сидеть тихо.
Я вздыхаю.
— Возможно, но я решил, что должен попросить у вас прощения.
