— Ну и как ты собираешься осуществить такой дорогостоящий проект?
— Пф-ф-ф… А у меня огромные средства. Ведь перед тем, как слить очередного наркобарона федералам, я ворую деньги с его счетов. И да, просто между прочим… Мастерс-Меннинг лгал, когда сказал, что эмбрион погиб. Он не погиб и продолжает расти. Ставка на гориллу как твоего ближайшего родственника сработала. Если вернешься к Еве… Ну, ей придется начинать все с нуля, потому что Мастерс работает на меня — и он не в Америке.
Я забарабанил пальцами по подлокотнику. Правда, дроби не получилось, подлокотник кожаный.
— А ничего так у тебя самомнение. Организации по силам удержать проект под контролем. А ты, как мне кажется, сильно рискуешь.
— Если под словом «проект» ты подразумеваешь свой возрожденный вид — то нет, я не рискую. Даже если мы предположим, что твои клоны размножатся и «уйдут в подполье» и даже станут представлять опасность для человечества… Меня устроит такой поворот.
— А, вот оно что… Да, я помню, что ты говорил, людям будет легче вспомнить, что все они братья.
— Не только. Если бы, предположим, в тысяча пятисотом году пришельцы захотели вступить в контакт с самой развитой цивилизацией Земли — они выбрали бы Китай. Громадная страна, не имеющая врагов, процветающая по меркам того времени, централизованная. Совершившая множество открытий задолго до Европы, погрязшей в чуме и войнах… В которой, что немаловажно, царит мир. Китайцы совершили путешествие целого флота аж до южной оконечности Африки, причем на таких кораблях, что каравеллы Колумба уместились бы на их палубе… И, в общем, великая Поднебесная не нашла себе ни достойного партнера, ни достойного врага. И замкнулась на себе и своей выдающейся культуре, послав примитивных варваров лесом. А кончилось это тем, что окрепшая в войнах Европа приплыла на броненосцах и устроила в Китае опиумные войны. На столетия Китай стал зависимой, нищей, бесправной страной, потому что уничтожить броненосец чайной церемонией нельзя. Увы, но где царит мир, там нет прогресса. Не то чтоб я был за войну — но в целом дошел до всего этого задолго до твоего интервью. Впрочем… я не думаю, что твой вид создаст моему проблемы. Знаешь, что общего между монстром и человеком?
— И?
— Ими не рождаются, ими становятся. Ты просто плотоядное существо, которое хочет кушать, ничего необычного, и со временем стал человечнее большинства людей. На свете полно индивидуумов, которые дадут тебе сто очков форы в плане монструозности, и я, к сожалению, тоже в их числе. Но увы, чтобы убить Зло, нужно стать Злом, ведь Добро по определению убивать не может. А всякому организму, чтобы жить, нужна иммунная система. Нужны фагоциты. Так что скажешь? И да, просто между прочим… Я думаю, тебе не понравится, если твои сородичи станут цепными псами кого бы то ни было. Заключая сделку с Евой, ты отдаешь своих потомков в рабство, причем в худшее из всех. Цепи на руках — это не так страшно, как цепи в голове. А за сделку со мной отдуваться будешь только ты, но не еще не рожденные.
Я немного помолчал. Не похоже, будто у меня есть широкий выбор.
С другой стороны… пожалуй, это тот случай, когда он мне и не нужен.
— Вначале я увижу лабораторию Меннинга-Мастерса, на клона полюбуюсь. После этого, может быть, у нас появится тема для разговора.
— Вот и отлично, — сказал Зеродис. — Свяжусь с тобой, когда окажешься в Европе.
Несколько минут мы ехали молча, затем я скосил взгляд на Стеллу.
— Насчет твоего прадеда — извини, что напомнил. Но вообще он действительно угрозой заставил меня его укусить, хотя я ему предлагал вернуться домой и умереть по-человечески.
— Да ладно, — отозвалась Стелла. — В конце концов, он убил моего отца. И мне никогда не нравилось, что он барыжил наркотой и втянул в это кучу своих детей и внуков.
— Так ты предпочла уйти в подполье и работать на Зеродиса? Почему?
— Ну… Пообщалась с Войс и пришла к выводу, что мне по душе их «Легион». А Организация… малость душновата. Поиграю немного на светлой стороне, вдруг понравится?
— Я тоже надеюсь, что мне понравится, — медленно произнес я, глядя, как машина, наматывая на колеса километры, несется на север.
