- Мэриэнн, зайди пожалуйста ко мне в кабинет.
- Да, мисс Липник, - отозвалась секретарша чуть погодя.
- Проходи, и закрой дверь, - Джойс встала, слегка опьяненная. - Это может прозвучать глупо, Мэриэнн, но мне нужно твое мнение по поводу кое-чего. Только честно.
- Конечно.
- Я... - вопрос повис в воздухе. - Как ты думаешь...
- В чем дело, мисс Липник?
- Я хочу спросить, я хорошенькая, как ты считаешь?
Молоденькая секретарша занервничала.
- Ну, еще бы, мисс Липник. Вы очень привлекательная женщина. По правде говоря, на днях я слышала, как кое-кто из партнеров обсуждал, почему такая красивая женщина до сих пор не замужем.
Джойс расслабилась.
- Ну, спасибо, Мэриэнн. Очень приятно, что ты рассказала мне об этом. Не говори никому пожалуйста о нашем разговоре.
- Конечно же, мисс Липник.
Мэриэнн вышла. Джойс села обратно и подумала: ну вот, видишь? Нет поводов так переживать. Тем не менее, она включила "жучок".
- Ди! Ты ни за что не угадаешь, о чем меня расспрашивала эта сука!
У Джойс отвисла челюсть. Так это она сука?!
- Она спрашивала у меня, хорошенькая ли она.
Ди весело расхохоталась.
- И что ты ответила?
- Ну, я же не дура. Сказала, что она привлекательная, - Мэриэнн засмеялась и добавила: - я даже придумала, будто бы партнеры думают так же. До сих пор не могу привыкнуть к её искусственным сиськам. Думает, никто не заметил. Сегодня они у неё висят как оладьи, а назавтра она прямо уже Долли Партон.
- Старая кошелка, - прошептала Ди.
Старая кошелка, да? Джойс снова запылала гневом. - Оладьи. Она найдет повод уволить и Мэриэнн уже на следующей неделе. Тогда эти обе маленькие пустоголовые дурочки вместе смогут стоять в очереди для безработных. Посмотрим, как их молодость поможет им раздобыть хлеб. Посмотрим, как большие сиськи помогут платить за жилье.
* * *
В ту ночь Скотт устроил для Джойс Липник настоящий банкет. Карнавал страсти. Праздник теплой плоти. Оргазмы обрушивались на неё, каждый из которых, словно обжигающий дух, вырывался на свободу благодаря стараниям её любовника. Теперь так было каждую ночь: любое удовольствие, которое Джойс только могла себе представить, воплощалось в жизнь во тьме запертой комнаты. Ртом, руками, гениталиями - Скотт не оставлял ни одного отверстия брошенным, ни одного желания неисполненным. Время измерялось не минутами, не часами, но повторяющейся пульсацией её блаженства. Его любовь поглощала её, уносила на крыльях ангела во владения страсти и совершенства, которое принадлежало лишь им одним. Она знала, это может продолжаться до конца их жизни. Пока их не разлучит смерть. Заключение Скотта на самом деле было для него спасением, его свободой любить и быть любимым до предела. Что может быть прекраснее или реальнее. чем это?
Позже, они лежали в обнимку, потные, покрытые глазурью удовольствия. Джойс заснула, чувствуя, что она переполнена спермой, ощущая ее привкус во рту. Но также она заснула под его шепот, под его слабую просьбу:
- Джойс, прошу тебя. Выпусти меня.
* * *
Все выходные они посвятили наслаждениям. Лихорадочные приступы любви сменялись обильными трапезами в постели. Как-то Скотт ел стейк по-тартарски, который положил между грудей Джойс. В другой раз вылил на неё целую бутылку "Мартелл Кордон Блю" и слизал с тела. Они разложили сашими на животах. Однажды Скотт напихал маленьких весткоттовских устриц ей в промежность - доставлены свежими прямиком из Вашингтона - и вытащил каждую языком.
Неужели так плохо, так жестоко разделять с ним все лучшее в жизни? Наслаждаться необузданной развязностью друг друга? Какая разница - закрыта ли дверь или нет?
Они занимались любовью, а потом лениво лежали в джакузи, потягивая шампанское "Кристал Д’Аргес". Водоворот теплых пузырьков ласкал их. Джойс не могла сопротивляться. Любая близость со Скоттом зажигала в ней фитиль похоти, который никогда не догорал до конца. Она частенько ласкала его под водой, нежно поглаживая углубление между его ягодицами. Скотт плескался в роскошном водовороте, тогда как Джойс доводила его своей ручкой до вершины наслаждения и смотрела как завитки спермы смешивались с пеной.
Каждое утро начиналось с банкета.
- Я должна следить, чтобы мой малыш никогда не голодал, - говорила она. - Сегодня тебе потребуется много сил.
Потом он наблюдал, как она принимает душ и одевается, весь в обожании. Это представление заряжало ее бодростью на весь день. Плевать на то, что эти шлюшки думали. Если Джойс не такая уж и привлекательная, тогда почему Скотт так возбуждается? Иногда она занималась с ним любовью прямо перед уходом: полностью одетая, кроме трусиков, скачет на нем верхом, пока его возбуждение не отзовется в ее лоне. Или она обслужит его орально, проглотит его семя.
- Этого тебе хватит до моего возвращения, а?
Этим утром, однако, он повторил свою просьбу прямо перед ее уходом.
Мой любимый фетишист, - подумала она.
- Дай мне что-нибудь, - cказал он.
- Ммм? - застенчиво отозвалась Джойс.
- Лифчик, - решил он. - Дай-ка мне свой лифчик.
- О, лифчик на этот раз?
- Точно. Сейчас же сними его и дай мне, - eго улыбка дразнит её, его красивые грудные мышцы напряжены, так как он лежит на кровати, положив руки за голову. - Тогда я смогу думать, как ты сидишь за столом весь день с голой грудью, которая трется о блузку. Я буду думать о твоих затвердевающих сосках. Я буду думать о том, как целую их, облизываю их весь день напролет.
Джойс покраснела. Она так возбудилась, просто слушая его! Она сняла блузку, бросила ему кружевной лифчик, переоделась. Скотт держал лифчик как икону.
- Я люблю тебя, - cказал он.
- Я тоже тебя люблю. И я покажу как сильно, как только вернусь домой.
И когда она ушла, заперев за собой массивную дверь, Скотт зажмурился так, что потекли слёзы. Его руки скручивали лифчик, скручивали, скручивали до тех пор, пока не смастерил удавку.
* * *
Ближе к середине дня Джойс часто охватывало чувство вины. Поэтому она делала с виной то, что с ней делают все хорошие адвокаты: оправдывала свои поступки до тех пор, пока никто не убедится в невиновности. Только посмотри, от чего я освобождаю его, - твердила она. Случайные связи, ненастоящие отношения, болезни. Все, что она делала, она делала ради любви - величайшей любви, и она знала, что он начал это осознавать. Она спокойно спала с ним в одной постели, не так ли? Разве это не доказательство? На ночь Джойс закрывалась с ним. Она была уязвимой, беззащитной; возникало чувство, что каждую ночь она зависела от его милосердия. Скотт мог бы запросто убить её, если бы захотел. Но никогда не было и намека насилие.
Просто он любит меня, - сказала она, размышляя за столом у себя в кабинете без бюстгальтера. - Потому что он наконец-то начал понимать. Он знает, что без меня он бессилен против соблазнов мира сего. Если бы она не приняла соответствующие меры, он бы шлялся здесь, изменяя мне, отравляя свою жизнь, разочаровывая себя самого. Кого-нибудь бы обрюхатил. Подцепил хламидий, герпес, СПИД.
Теперь-то он понимает. Это единственный путь.
Изучая показания, Джойс включила "жучок". Ди и Мэриэнн, сплетницы, как всегда болтали.
- Гэри был просто восхитителен. В смысле, мы были идеальной парой.
- Ди, Гэри был бесчестным кобелем. Он же даже маму твою поимел, Господи Боже.
- Ага, и обеих моих сестренок тоже. Боюсь представить, скольких женщин он прогнал через постель, пока мы были помолвлены.
- Они позволяют себе все, что угодно. В тот момент, когда они находят хорошую штучку, сразу же начинают крутиться вокруг каждой юбки, какую только увидят.
- Мужчины. Иногда их нужно сажать под замок.
