– Так тебе не нравится, как я выгляжу? – спросила она, капризно надув губы.
– Я этого не говорил. Выглядишь ты потрясно. Просто теперь не знаю, можно ли тебя выпускать из дому. Мне придется весь вечер отбиваться от твоих поклонников.
– О, Кевин, – она посмотрела на свои дамские часики. – Нам надо поторапливаться. Мы опаздываем.
Он неопределенно хмыкнул, отпирая дверь. Когда она, грациозно покачивая бедрами, проходила мимо, он запечатлел поцелуй в шею.
– Кевин! Ты размажешь косметику.
– Ладно, ладно, – он поднял руки. И затем, вкрадчиво склонившись к ее уху, заметил: – Просто я подумал, сегодня самая подходящая ночь, чтобы подумать о... том, чтобы нас стало больше. Как минимум на одного человека.
– Позже.
– Я могу подождать... немного.
Он со смехом повел ее к лифту. Как только они вошли в кабину, Мириам вставила золотой ключик в замочную скважину под литерой "П" и повернула его. Затем с улыбкой посмотрела на Кевина, пока закрывалась дверь. Он покачал головой. Мириам бросила ключик в черную дамскую сумочку.
– Это ключ в гостиную, – шепнула она, пока лифт набирал высоту.
– Знаю. Ребята рассказывали, – одними губами ответил он. Казалось, в этот момент они стали бесплотными духами, потеряв ощущение земного притяжения.
Однако, как только раздвинулись двери, ноги внезапно отяжелели, будто налились свинцом.
Они замерли, не решаясь выйти. Гостиная мистера Милтона была широка и просторна, как верхний этаж реконструированного торгового склада, В центре располагался фонтан, окруженный овальными бордовыми кушетками, с бархатной обивкой и большими подушками. Небольшие прожектора всеми цветами радужного спектра подсвечивали фонтан, выраставший из гигантской беломраморной лилии.
Пол был покрыт пушистым толстым ковром молочно-белого оттенка. Такие ковры вызывают желание встать на четвереньки, чтобы погладить руками их мягкую пушистую шерсть. По стенам висели рубиново-красные портьеры, в простенках перемежаясь картинами. По большей части это были произведения современной живописи, судя по всему, оригиналы. Некоторые, похоже, принадлежали кисти Хелен Сколфилд. Вдоль стен и между разнообразной мебелью – тумбочками, шкафчиками, этажерками – были расставлены каменные и деревянные скульптуры на постаментах.
Дальняя стена была составлена из огромных панорамных окон, так живо описываемых Дейвом, Тедом и Полом в лимузине. Длинные до полу шторы закрывали завораживающий вид на нью-йоркский небосвод. Чуть в стороне стоял черный рояль с золотым канделябром на крышке – из чистого золота, тут же предположил Кевин.
В левом углу высилась акустическая стереосистема, квадрафонические колонки которой были вмонтированы не только в стены, но и в потолок. Высокий чернокожий диджей сидел за стойкой на вращающемся стуле и бубнил что-то в микрофон сквозь музыку. Он был тощий, в черной шелковой рубашке, расстегнутой до пупка, с толстой золотой цепью на шее, стучавшей по эбонитовым ребрам.
Комната – или, уместнее сказать, зал – была освещена рядами ламп скрытой подсветки, проходившей вдоль потолка, и несколько хрустальных люстр "тиффани" и "уотерфорд" различных форм и размеров отбрасывали свет на пуфики и канапе. Справа располагался бар, облицованный под камень, с длинной дубовой стойкой. Вдоль нее точно грибы выстроились высокие барные табуреты на длинных ножках, с черными шляпками сидений. За стойкой ловко трудилась пара барменов, тряся шейкерами и удваиваясь в зеркалах, что создавало иллюзию запаздывания движений. Над ними висели разнокалиберные бокалы, свет играл в них, как в весенних сосульках.
Сразу слева от входа мистер Милтон устроил миниатюрный танцпол, покрытый алым стеклом с подсветкой. Над ним мелькал прерывистый свет стробоскопа, рассыпая дождь сине-зелено-красных пятен на гостей, так лихо крутившихся и изгибавшихся в такт музыке, точно их черти поджаривали. Танцпол был окружен стеной зеркал, так что трудно было угадать число танцоров, смотревшихся, когда им этого хотелось, в свои отражения. Некоторые завороженно смотрели на свои облитые разноцветным светом силуэты, дергавшиеся в такт пульсации стробоскопа.
На вечеринке присутствовало не меньше трех десятков гостей. Кевин увидел секретарш с сопровождавшими их лицами – мужьями, любовниками или братьями. Точнее он знать не мог, поскольку был знаком с девушками только по работе. Венди приветливо помахала рукой из танцпола, где трудилась, не жалея каблуков. Диана махнула рукой, сидя на кушетке рядом со своим спутником.
– Это наши секретари, – тут же объяснил Кевин.
– Секретари? – Мириам перевела взгляд с Венди на Диану. Первая была в светло-голубом брючном костюме, с вырезом на спине: причем вырез был настолько глубок, что спина обнажилась аж до верхней части ягодиц. Диана была в чем-то черном, обтягивающе-трикотажном, больше напоминающем купальник, и джинсах. Грудь без лифчика вызывающе проступала под тонкой тканью.
– Неудивительно, что ты так торопишься каждое утро на работу, – заметила Мириам. Кевин ответил лукавой улыбкой.
Впрочем, здесь и кроме секретарей хватало полуголых женщин, окруженных мужчинами в костюмах и модных куртках. Между ними сновали официанты в черных фраках и официантки в белых блузках с подносами горячих деликатесов, закусок, коктейлей, бокалов с шампанским.
Диана откинулась на кушетке, и двое мужчин стали кормить ее виноградом, дразня всякий раз – поднося гроздь к губам, а потом убирая. Наконец она поймала ртом пальцы одного из них, вместе с виноградной кистью. Слева раздался взрыв женского смеха: обернувшись, Кевин увидел, что их отнесло к танцующим. Мужчины и женщины извивались и тряслись, словно испытывая оргазм. В самом центре комнаты пышная рыжеволосая женщина босиком, в чем-то более всего похожем на комбинацию, плывущей походкой продвигалась к бару. Все, включая женщин, оглядывались на нее. В ярком свете грудь ее практически просвечивала наружу – она с таким же успехом может ходить "топлесс", подумалось Кевину. Странная особа присоединилась к двум мужчинам за стойкой бара, которые тут же прилипли к ней точно намагниченные.
Кажется, они с Мириам попали на какую-то древнеримскую оргию, перенесенную в наши дни. Он был возбужден, очарован и смущен одновременно. Теперь ему стало понятно, отчего коллеги так бурно радовались вечеринке в пентхаузе – когда еще предоставится случай оторваться по полной программе – так, как у мистера Милтона!
На заднем плане у самых окон стоял мистер Милтон с партнерами, каждый держал бокал шампанского. На Милтоне было нечто вроде алого смокинга и брюки такого же оттенка. Едва завидев Кевина и Мириам в дверях лифта, он сказал что-то Полу Сколфилду. Тот сделал знак диджею за пультом, и музыка мгновенно смолкла.
