За эту долю секунды Лариса успела опомниться и помчалась в другой конец зала, туда, где был переход в отдел античного искусства.
Однако карлик отличался какой-то удивительной прытью. Он снова успел обогнать молодую женщину и отрезал ей путь к выходу.
Лариса метнулась в сторону, перепрыгнула через пустой деревянный саркофаг, из которого несколько минут назад выбрался маленький злодей, и юркнула за семейную скульптурную группу.
Здесь вдоль стены стояли в ряд несколько каменных статуй египетских богов – существа с головами львов, шакалов, крокодилов, соколов, обезьян и других священных животных. Лариса, не раздумывая, сунула открытку в какую-то зубастую пасть, чтобы позднее за ней вернуться, и устремилась вдоль стены к выходу из зала.
Карлик увидел ее, по своему обыкновению бросился наперерез и скользнул в проход между двумя каменными саркофагами. Однако это была его роковая ошибка: саркофаги стояли близко друг к другу, и на полпути карлик застрял в проходе.
Злобно пыхтя, он задом выбирался из каменной ловушки.
И тут Лариса перехватила у противника стратегическую инициативу и сделала свой ход.
Стремительно обежав каменные саркофаги, она подбежала сзади к своему преследователю, на ходу расстегивая сумку.
После Эрмитажа Лариса собиралась посетить одну из своих пациенток, пожилую женщину после тяжелой операции, которой она колола обезболивающее и снотворное, чтобы несчастная женщина могла спокойно спать. Ее дочка не успела купить лекарство в аптеке, и Лариса взяла ампулу на работе, чтобы потом вернуть, заодно и шприцы прихватила. Все было у нее с собой, и сейчас Лариса поспешно отбила кончик у ампулы со снотворным и наполнила им шприц. Руки тряслись от спешки и волнения, но профессионализм взял свое, и она справилась с задачей.
Карлик все еще задом выбирался из узкой щели между саркофагами, пыхтя и ругаясь, и Лариса, не теряя ни секунды, вколола ему иглу сквозь брюки.
Злодей пронзительно взвыл – не от боли, а от обиды и бессилия – и вырвался, наконец, из каменного плена, но Лариса уже отскочила на безопасное расстояние.
– Что ты мне вколола? – завизжал он злобным фальцетом.
– Скоро узнаешь! – мстительно ответила Лариса, пробираясь к выходу.
Карлик снова бросился ей наперерез, но движения его стали медленными и неуверенными.
Тем не менее он опять оказался на пути у Ларисы, и хотя взгляд его становился все более сонным, рука все еще уверенно сжимала раскрытую бритву.
В этот драматический момент в дверях египетского зала появилась большая группа школьников во главе с плечистой, рыжеволосой и чрезвычайно громогласной учительницей.
– Вот это – египетский зал, – вещала учительница хорошо поставленным голосом. – Фунтиков, ты помнишь, что мы проходили на уроке про Древний Египет? Кто там правил? Нет, не президент! И не премьер-министр! Балашова, я не тебя спрашиваю, а Фунтикова! Фунтиков, не трогай статую, она очень ценная! И не кидай огрызок в вазу, она здесь не для того стоит! Так кто правил в Древнем Египте? Правильно, фараон… ну да, еще мороженое такое есть!
Вдруг учительница тревожно оглядела своих подопечных и проговорила:
– А где Шерстоухов? Кто видел Шерстоухова?
Школьники молчали.
– Я еще раз спрашиваю – кто последним видел Шерстоухова? Вы ведь его знаете, его без присмотра на минуту нельзя оставлять, он весь этот Эрмитаж разнесет! Мы не для этого в Петербург приехали. Мы сюда за культурой приехали, чтобы здесь со всеми культурными ценностями ознакомиться, а не чтобы их вдребезги разнести! После нас другим школьникам тоже что-то остаться должно!
Она поправила огненно-рыжие волосы, торопливо пересчитала свою группу и тут увидела карлика.
По росту и комплекции он мало отличался от ее учеников, и учительница, ловким движением ухватив его за воротник, подтащила к остальным школьникам, приговаривая:
– Сколько раз я тебе говорила, не отделяйся от коллектива! Это ни к чему хорошему не приведет, кроме плохого! А это у тебя что такое? Фу, какая гадость!
Она попыталась отнять у вяло сопротивляющегося карлика бритву, но он слегка оживился и спрятал ее в карман, причем учительница, как ни пыталась, не смогла ее там найти. Оставив бесплодные попытки, она махнула рукой и повела своих учеников к выходу.
Карлик плелся за учительницей, широко зевая и вяло переставляя ноги, а та выговаривала ему:
– Зеваешь, да? А почему зеваешь? Почему ты и на уроках зеваешь, и на внешкольных занятиях? Почему тебе ничего не интересно – ни геометрия, ни история… почему у тебя одно хулиганство на уме?
Громкий голос учительницы постепенно удалялся и наконец затих в соседнем зале.
Лариса облегченно перевела дыхание. Кровавый карлик находился в надежных руках, теперь можно было вернуться за открыткой и покинуть Эрмитаж – все равно никаких полезных идей у нее не будет после пережитого стресса.
Она вернулась к каменному семейству, обошла его и увидела выстроившихся в ряд богов со звериными головами.
Черт, кому же из них в пасть она положила открытку?
Это точно была не змея и не птица, потому что у того создания была зубастая пасть. Значит, это был шакал, лев или крокодил… хотя у павиана тоже пасть что надо…
Ну ладно, решила она, проверю всех подряд, не так уж это долго.
Первым на очереди был крокодил. Лариса привстала на цыпочки, запустила руку в зубастую пасть, пошарила там. В пасти крокодила было пусто.
Она перешла к следующей статуе – это была богиня с головой льва, точнее, львицы. Поднялась на цыпочки, пошарила рукой в пасти… и что-то нащупала.
Это была явно не открытка, а какой-то маленький металлический предмет. Лариса вытащила его из каменной львиной пасти и удивленно осмотрела.
На ее ладони лежал плоский ключ.
Кто его положил в такое странное место?
Ответа на этот вопрос у Ларисы не было, да он ее и не очень интересовал, ей хватало собственных проблем.
Машинально сунув ключ в сумку, она перешла к следующей статуе – к созданию с головой шакала.
И тут ей повезло, она сразу же нашла свою открытку.
Лариса облегченно перевела дыхание, спрятала открытку в сумку и поскорее покинула египетский зал.
Выйдя из музея на улицу, она увидела экскурсионный автобус, перед которым знакомая ей рыжеволосая учительница пересчитывала своих учеников.
– Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять… Фунтиков, не вертись, стой на месте!.. Балашова, выплюнь резинку… Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… опять не сходится, потому что ты вертишься… А ты что это спишь на ходу? Ты что – хочешь отстать от коллектива и остаться здесь, когда мы все домой уедем? А где же ты будешь весь новый материал проходить?
