— Что, прощаешься со старой жизнью? — подколол Антон.
— Наверное, да. — Матрёна не приняла шутки. — Да я давно с ней простилась. Теперь осознаю потихонечку.
— Что нас ждёт? — негромко то ли спросил, то ли просто произнёс Чёрный. — Что-то невообразимое?
— Первое, что проскочило в голове, — неизвестность. — Матрёша поёжилась.
— Или устроенный быт, — хмыкнул Антон.
— Не веришь — не верь, но сейчас игра стоит свеч. Это было, есть и будет ради него. Когда ждёшь, именно так и бывает. — Матрёна воодушевилась, даже глаза её подозрительно заблестели. — Вот смотрела фотки и, знаешь, прямо чувствовала разницу по всему: по силе, по настроению, по глазам. И чётко разделяется на «до Крыма» и «после обморока» — всё совсем другое.
— Сколько человек в контакте с Нечто? — Антон оторвал её от рефлексии. — Как думаешь?
— Полагать, что ты один, смело, но глупо. Возможно, осознанный — с тобой, а неосознанный — ещё с некоторым количеством народа. — Теперь Матрёна свернулась калачиком в большом мягком кресле, звук её голоса шёл откуда-то из его глубины.
— Я говорю про осознанный, — настаивал Антон.
— Приятно думать, что ты один, — съехидничала Матрёна.
— Мне нужно не для тщеславия, а для осознанности. — Кажется, Чёрный начинал злиться.
— Да я знаю, — быстро согласилась она. — Но здесь даже предполагать трудно.
— Например, «Олигарх», если это знак, то только для нас.
— Это да.
— Или ещё кто по нашей аллейке ходит? — Антону пришла мысль, и он упорно её думал.
— А может, именно там мы это поймём? — предположила Матрёна.
— Ещё — часть разгадки в имени Чёрный, — развивал идею Антон.
— Да. Только до конца мы её не нашли. В фильме ничего с «чёрным» не было?
— Я не про фильм. Про Кали. — Чёрный пожал плечами. — Хотя приливы силы вокруг, по моему мнению, должны быть сильнее…
— Ты про Кали — время — чёрный? — уточнила она.
— Не только. Властелины Времени и Брюс…
— А может, нас не трогают особо? — В её голосе зазвучала надежда. — Может, мы под определённой защитой?
— Да-да, и все друзья разбегаются, — с кривой улыбкой согласился Антон.
— Где-то прибывает, а где-то убывает. — Она помахала рукой из своей немыслимой позы, Чёрному показалось, что над креслом поднялось гибкое тело змеи. — Может, это психологическое давление. Кто-то из очень мудрых сказал, что только через боль можно познать истину. Будь то моральная или физическая — это к нашему нынешнему состоянию.
В дверь постучали, потом открыли без церемоний, и к ним присоединилась весёлая компания из трёх смеющихся девиц. Очень ненадолго, потому что Матрёна и Антон почти сразу поднялись и вышли.
Декабрь основательно расположился на российской земле. Зима вызверилась на глупую человеческую теорию глобального потепления и во всей красе демонстрировала свой жестокий нрав. Столбик термометра на улице не поднимался выше отметки в минус двадцать градусов. Деревья покрылись опушкой из инея в несколько сантиметров толщиной, стояли белые и загадочные, как из сказки про Снежную королеву. Машины не желали заводиться, бензин замерзал прямо в топливных баках. Они, как большие мёртвые жуки, выстроились вдоль улиц и медленно уходили под снег. В квартире Татьяны топили неплохо, всё-таки элитный дом, но Антон не мог без содрогания подумать о том, что творится в его собственном доме за городом. После смерти отца там не осталось никого, кроме собаки.
Как только он немного пришёл в себя в больнице и смог хотя бы говорить по телефону, он попросил одну из своих бывших подруг, Марину, присматривать за домом и кормить Джоя. Она прожила там какое-то время, пёс её знал. Марина, убедившись в серьёзности ситуации, не отказалась. За это Антон был очень ей благодарен, всё же не каждая женщина сумеет простить.
Марина приезжала раз в несколько дней, протапливала систему, оставляла еду псу и поглядывала, всё ли в порядке в самом доме, нет ли разбитых стёкол или следов незваных гостей. Дом держался, пока не наступил этот мороз.
Первыми полопались батареи в спальне. Они разлетелись на мелкие кусочки, как будто были из хрусталя. Потом разморозился коридор. Марина как раз подходила к дому. Её удивило, что пёс не выскочил её встречать, обычно он очень радовался появлению хоть одного знакомого ему человека. Сейчас Джой забился в будку и не выглянул, даже когда Марина прошла мимо неё. «Замёрз, наверно, надо будет ему ещё одно одеяло принести», — подумала она, открывая дверь. Она щёлкнула выключателем, но свет не зажёгся. Подсвечивая зажигалкой, посмотрела на пробки — на щите был порядок. Видимо, где-то оборвались провода. Она дошла до двери в зал, когда там прозвучал взрыв. Осколки шарахнули по стене, по двери, раздался звон разбившегося стекла. Возмущённая непорядком Марина влетела в комнату.
От чугунной батареи остались только подходящие к ней трубы, из них прямо на палас вытекала грязная маслянистая жидкость. Окно было цело, разбилась большая старинная ваза. Всё было засыпано мелкими кусочками разорванного металла. Марина охнула и кинулась сливать из системы остатки воды. Дом остывал на глазах, пока она возилась, на полу коридора уже образовались наплывы грязного льда.
Больше сделать ничего было нельзя. Марина заперла дверь, накормила собаку, засунула в будку ещё одно найденное в чулане старое одеяло и позвонила Чёрному. Он принял известие равнодушно, всё равно сделать что-либо с этим он сейчас не мог. Его удивило только то, что разлетались на куски батареи, в которых, по рассказу Марины, всё-таки оставалась жидкость. Теперь он был привязан к квартире Night до самой весны.
— Смотри, что я нашла! — Даже через аську Антон чувствовал восторг Матрёны. — Это книга! «Подлинная жизнь господина Березовского». Целый трактат про Еленина!
— Н-да. Интересно.
— И что ты думаешь по поводу Берёзы и вот этого?
— Или пиар-ход, или…
— Знаешь, а мне всё же кажется, что он неплохой дядька, а журналисты в основном пишут так, как хотят, или за что им платят. Заметь, ни Калиостро, ни Берёза совсем не красавчики, но оба пользуются успехом у женщин.
— У меня такая же мысль была.
— Ещё вот. Про другое. «Мощь Кали превосходит его силу. Поэтому я привёз кольцо. Я верю, что оно сделает его достаточно сильным, чтобы победить и остаться жить».
— Вот это совпадение! — А вот теперь Антон на самом деле подпрыгнул. — Вот теперь я могу сказать, когда мы встретимся с Седым и К°.
— Когда?
— Конец лета, но скорее начало зимы. По логике вещей я считаю, что это будет через год.
