— Как же я смогу разузнать что-то, если я буду немым?
— Наблюдай, подмечай, анализируй. Вот тебе послание для королевы, я иногда обмениваюсь с ней корреспонденцией, недавно она просила у меня рецепт лёгкого снотворного на травах, вот как раз ты и передашь его ей. Ну, прощай, дорогой, всего тебе хорошего, — сказала она, поцеловала его в лоб, перекрестила, а когда он повернулся, чтобы уйти, легонько шлёпнула его по попке. Он покраснел, как рак, и гневно глянул на неё, но она уже скрылась за воротами.
Не выдержав жары, молодой человек в ближайшей роще снял шерстяную сорочку и остался в своих панталонах, рясе с капюшоном и нагруднике: сразу стало легче дышать.
Дорога в королевский замок была короткой. Удивлённые селяне наблюдали, как стремительными широкими шагами по дороге в город быстро чесала рослая, стройная широкоплечая монашка, она размахивала руками, её пылающее лицо было сосредоточено, и если кто-то пытался с ней заговорить, то она мотала годовой и мычала, но было видно, что она всё отлично понимает. Через три часа она была в городе, и ещё через полчаса она вошла во дворец.
Старый привратник долго не мог понять, чего хочет от него молодая монашка, которая крутила руками, показывая сначала, что она идёт, низко наклоняясь к земле, дует на руки, потом она изобразила, как правым кулаком стучит по раскрытой левой ладони, потом высыпает из левой руки в правую и размешивает, как будто заваривает чай, пьёт и падает без чувств, для большей убедительности она несколько секунд лежала, похрапывая… Привратник сказал:
— Я всё понял: у тебя заболела спина, и ты с трудом разгибаешься, из-за этого ты плохо выполнила свою работу, и твоя начальница сделала тебе строгий выговор, потом она решила, что ты много ешь и плохо работаешь, и поэтому тебя легче отравить!
Не знаю как привратнику, а нам, дорогой читатель, понятно, что хотел показать молодой человек: я, бедная монашка, собрала полынь, пустырник и другие травы, высушила, растолкла, заварила, выпила и спокойно заснула. Привратник с удовольствием наблюдал за монашкой до тех пор, пока она не стукнула правой рукой себя по лбу и, резко подхватив подол робы, задрала рясу до талии и на глазах изумлённого привратника, нимало не смущаясь, вытащила письмо аббатисы из-за пояса и улыбнулась.
Привратник опасливо взял письмо в руки, но, увидев печать монастыря, сразу всё понял и побежал по лестнице к покоям королевы. Наш звездочёт прислонился к стене и облегчённо выдохнул.
Он решил посидеть на кухне, справедливо полагая, что там он сможет узнать всё, что его интересует. Кухню он легко нашёл по запаху, там его приняли радушно, подали тарелку и усадили за широкий стол, за которым в это время ужинали остальные слуги и стража. Молодая монашка, сложив крупные руки в молитвенном жесте, несколько секунд шевелила губами, потом крепко схватила ложку, энергично зачерпнула и с шумом втянула горячий суп.
Стражники улыбнулись и с интересом стали поглядывать на девушку. После обеда мужчины незаметно собрались вокруг монашки и самый нахальный схватил её за колено. Монашка так удивилась, что её брови улетели под капюшон. В следующую секунду наглый тип отлетел к стенке и сполз с блаженной улыбкой на пол. Остальные с уважением посмотрели на девушку и разошлись по своим делам.
Пухлая, как пончик, повариха одобрительно посмотрела на неё и сказала:
— Молодец, так и надо! А то они совсем распоясались. Ты что, милая, немая? — та старательно закивала. — Вот и ладно, тогда я поговорю за двоих. Мне сегодня королеве готовить вечернюю трапезу.
Заказ поступал заранее, потому что некоторые ингредиенты можно было найти с большим трудом. Рецепт простых блюд опытная кухарка знала наизусть: например, сваренные в малиновом вине и засахаренные хризантемы, подсушенные под луной и глазированные весенним горным ветерком, что давало им прохладный свежий вкус.
Будет подано вино, в котором плескались блики полной луны, отраженные горным ледяным озером, паштет из соловьиных язычков, которые предварительно были выдержаны в столетнем хранившемся в дубовой бочке коньяке, причем кубок с язычками в коньяке три дня выдерживался в зале на клавесине, на котором музыканты, сменяя друг друга, непрерывно исполняли Вивальди, паштет протирался сквозь тончайшую золотую сетку и подавался в золотых напёрстках с гарниром из лепестков фиалок.
Но некоторые рецепты приходилось искать в старых поваренных книгах с медными, похожими на пасти хищных зверей застёжками. Так было и в этот раз, королева кроме знакомых поварихе блюд, заказала сердце косули, фаршированное варёным яйцом птицы Феникс, запечённое в крыльях летучей мыши на костре из розовых кустов в соусе из крови новорождённых кроликов.
Когда повариха прочитала вслух рецепт, наш звездочёт похолодел, и на лбу у него выступил пот: одно дело засахаренные хризантемы, и совсем другое — сердце косули в крыльях летучей мыши с соусом из крови новорождённых кроликов, не говоря уже о яйце птицы Феникс — фу, гадость! Феникс давно уже занесён в Красную книгу! Сомнений не осталось, её заколдовали. Надо срочно спасать, подумал наш звездочёт.
Повариха помчалась в подвал, где на льду хранились необходимые продукты, молодой человек бросился помогать ей.
— Какая ты сильная девушка, — сказала она, — спасибо, пойдём.
Когда они вернулись, в кухне ошивался королевский камердинер, он принёс знакомое нашему гонцу изрядно помятое письмо и вручил его поварихе. Она внимательно посмотрела и неодобрительно сказала:
— Мне совсем не с руки готовить этот отвар, тут и так много возни, а ты хочешь, чтобы я занималась ещё и снотворным питьём. О! — сказала она радостно, — деточка, как хорошо, что ты так вовремя здесь оказалась, приготовь, пожалуйста, снадобье по этому рецепту!
Молодой звездочёт был готов на всё, кроме голодовки, и с удовольствием взялся помочь кухарке. Единственное, что его беспокоило, — как бы подтолкнуть повариху к рассказу о королеве. Он демонстративно подошёл к картине на стене, которая была такой закопчённой и старой, что было непонятно, что там изображено: Иона во чреве кита или рыцарь, прощающийся с жизнью после боя.
— А, смотрю, ты заинтересовалась историей — эта картина уже висела уже задолго до того, как я начала здесь работать, — сказала повариха, — что здесь нарисовано, я не знаю, мне кажется, это большой свадебный пирог с сахарными фигурками жениха и невесты, но не могу сказать наверняка; ключнику кажется, что на картине изображён буфет из красного древа с инкрустацией и бронзовыми ручками, а стражники говорили, что видят на этой картине закованного в кандалы узника, которого ведут на казнь, надо будет спросить у служанки королевы, она такая старая, что должна знать наверняка!
