– Никому ничего не рассказывайте, – продолжал наставлять мать Егор. – Костя в армии, сама в отпуске. Ну, и так далее. Если вдруг заявится милиция или, того хуже, бандит, стойте на своем: ничего не знаю, и точка! Ладно. Костя, притормози. Ну, будьте здоровы, Павлина Михайловна. Костя попрощайся, обними матушку!
Мать бестолково суетилась возле машины, ей, видно, невмоготу отпускать сына неведомо куда, и одновременно она не могла прийти в себя от внезапно свалившегося богатства.
– Поехали, – хмуро сказал Костя.
– Погоди, сынок!
Но Костя рванул с места, только пыль столбом взвилась.
– Зря ты так, – с ноткой осуждения произнес Егор.
Костя молчал. Так они проехали несколько километров.
Уже совсем рассвело, когда они подкатили к обрывистому берегу старицы.
– Хорошо-то как! – воскликнул Егор, выбираясь из машины. – Сейчас бы с удочкой на бережку. Тут рыба водится?
– Раньше много было, – сказал Костя, – сейчас не знаю, может, вымерла. Времена такие – что хочешь вымрет.
Егор засмеялся:
– Уж больно вы все политизированные, не оттого ли все ваши беды? Каждый свое мнение имеет.
– Ваши? А вы как же? Разве не русский?
– Я-то? Русский, к великому сожалению. Только к нынешней России отношения не имею, гражданином ее не состою…
– Значит, вы все-таки шпион?
– Я уже объяснил – не шпион. Чего тут шпионить, все секреты давно проданы, а в большинстве отданы за просто так. Ладно, хватит рассуждать. Открывай дверцы, и покатили к обрыву.
– Эй, ребята, – услышали они крик где-то позади себя, – вы что это делаете?! – Костя обернулся. Через луговину к ним бежали три человека, хотя они и были довольно далеко, на одном можно было различить милицейскую форму.
– Все! – сказал Костя. – Вляпались!
– Спокойно! – одернул его Егор. – Не суетись, возьми вот… – он сунул Косте «ПМ» Павла. – Если что, стреляй!
Егор расстегнул куртку и встал к приближающимся людям вполоборота.
– Кто такие?! – спросил запыхавшийся милиционер, мужчина лет тридцати с простоватым крестьянским лицом, которое украшали густые, соломенного цвета усы. На лице милиционера были написаны азарт погони и крайняя подозрительность. Люди в штатском молча стояли рядом и держали ружья наперевес.
– Рыбаки мы, – спокойно ответил Егор, – приехали вот на рыбалку.
– Ага, браконьеры?! Мы так и думали! Я Кузьмичу, – милиционер кивнул на человека в плащ-палатке, – так и обрисовал: браконьеры, говорю, из города пожаловали. Не всю еще рыбу у нас выловили… Ладно! Где сети?!
– Да мы с удочками…
– Сети, говорю, где?! – милиционер заиграл желваками, исподлобья глянул на Егора. – Кузьмич, пошуруй в машине.
Человек в плащ-палатке положил ружье на землю и полез в «БМВ».
– В багажнике посмотри, – посоветовал милиционер.
– Пусто, – констатировал Кузьмич.
– Значит, успели поставить. Где? Показывайте?!
– Я же объяснил, мы удочками рыбачим, – миролюбиво произнес Егор.
– Хорошо, где удочки?!
– На берегу оставили.
– Пойдем, покажешь!
– Вы, гражданин милиционер, что-то уж больно круты.
– Кузьмич, сходи на берег, проверь, есть ли удочки! – приказал милиционер.
– Далеко идти, – заканючил человек в плащ-палатке, – и все равно не похожи они на рыбаков. Жулики, наверное.
– Предъявите документы! – строго сказал милиционер.
– Точно, жулики, – продолжал свой монолог Кузьмич, – на таких автомобилях только жулики и катаются. Ты посмотри, лейтенант, какая тачка! Ну теперь, ребята, вам не отвертеться. Придется штраф платить.
– За что штраф? – удивился Егор.
– Рыбалка во время нереста запрещена – раз. В заповедное место заехали, по которому на машинах кататься нельзя, – два. И рожи у вас подозрительные – три.
– Многовато что-то, – насмешливо заметил Егор.
– Кончай, Кузьмич, балагурить, – одернул человек в плащ-палатке, – пушку свою лучше подбери, а вы, граждане, документики доставайте, все равно просто так не отделаетесь. Ты, парень, – обратился он к Косте, – вытащи руку из кармана. Кому сказал?!
«Сейчас начнется», – холодея, подумал Костя и не ошибся.
– Документы, говорите, – шепотом произнес Егор, глядя на милиционера. – Да ради бога. – Он сунул руку за пазуху, но вместо требуемых документов выхватил пистолет с глушителем и мгновенно выстрелил в парня, державшего ружье. Тот хрюкнул и свалился ничком.
Глаза у милиционера полезли из орбит и стали круглыми, как у совы, он судорожно шарил рукой по правому боку, ища кобуру.
Наконец он нащупал кобуру и попытался достать свой пистолет. Негромко хлопнул выстрел, рука милиционера безвольно повисла.
– Вот видишь, – все так же назидательно продолжал Егор, – что бывает, когда неправильно себя ведут.
– Не убивай…
– Вынужден, уж прости.
Видя такие события, человек в плаще кинулся со всех ног прочь. Плащ-палатка мешала ему бежать, он запутался в ее полах, споткнулся и упал.
– Костя, кончай его! – крикнул Егор, указывая стволом на человека в плащ-палатке.
Костя, не помня себя, достал пистолет и прицелился. Его выстрел прозвучал одновременно с выстрелом Егора. Кровавая звездочка зажглась во лбу милиционера, фуражка покатилась под откос, и он свалился прямо на труп молодого парня. Однако Костя, конечно же, промахнулся. Человек в плащ-палатке кое-как выпутался из своего бесформенного одеяния, поднялся и вновь бросился бежать с необычайной для своего возраста прытью.
Егор навскидку выстрелил. Человек в плаще завилял, припадая на один бок, потом упал на колени и наконец рухнул лицом в землю.
– Пойди, добей его, – спокойно приказал Егор.
Костя недоуменно посмотрел сначала на Егора, потом на лежащего в десяти метрах человека в плащ-палатке.
– Добить? – переспросил он.
– Ну да.
Костя подошел к лежащему. Пуля попала тому в левое плечо. Человек тяжело, с хрипом дышал, и это, видно, причиняло ему сильную боль. Он тихо постанывал, по-собачьи скулил, с трудом отрывая голову от земли. Бессвязные слова слетали с его губ. Не то мольбы, не то проклятия.
– Чего же ты?! – закричал Егор. – Давай быстрей! Времени нет, сюда могут нагрянуть другие!
Почему-то в сознании вновь всплыла Чечня, собака… Ведь прапор тогда был прав, пристрелив пса: на войне нет места жалости, она – как зараза, как ржа разъедает душу. Сначала пожалеешь одного, потом другого, и начинается… Тебя-то никто не жалеет.
Рука с «макаровым» ходила ходуном, он то поднимал пистолет, то вновь его опускал.
– Сынок, – услышал он с земли, – сынок… не надо…
– Не можешь? – спросил подошедший Егор. – А вот он, наверное, смог бы, саданул бы из своей двустволки – и кишки в разные стороны… Уж не колебался бы. Давай кончай и пошли.
